«Какое право ты имеешь требовать мою духовную сущность?» — прогремел зверь.
— Императору нужна не твоя сущность, а жемчужина, — возразила я, стараясь его успокоить.
Хотя у меня в душе уже зародились сомнения. В Небесной империи и так множество драгоценных камней… так зачем императору потребовалось еще?
«В жемчужинах содержится наша духовная сущность. — Из ноздрей Длинного Дракона полетели искры, его голос прорезал мой разум. — И тот, кто владеет ими, сможет нами управлять! Так неужели вы думаете, что мы добровольно обменяем заключение на рабство? Да еще и станем прислуживать тому, кто наказал нас за то, что мы принесли дождь смертным? Мы могли бы сразиться с ним или улететь за океан, где он бы нас никогда не нашел… но это бы разорвало небеса и перевернуло землю, столкнув море и сушу друг с другом. Мы не смогли бы этого вынести».
Я повернулась к Ливею, чувствуя, как все каменеет внутри.
— Ты знал об этом?
— Нет, — коротко ответил он. — Драконы исчезли из Царства бессмертных несколько столетий назад. И я не встречал в текстах ничего подобного.
Мне следовало догадаться, ведь Ливей не стал бы скрывать от меня такую информацию. И тут я осознала, как император меня одурачил. Он попросил принести жемчуг, не упомянув о сущности драконов. Вроде бы я не соглашалась их грабить, но… их плен, оказывается, входил в условия сделки. Вопрос лишь в том, сумею ли я это сделать. Сумею ли уговорить драконов отказаться от своей свободы, чтобы свободу обрела мама?
Да и разве у меня есть выбор?
«Вот только это не равнозначный обмен», — напомнила я себе. Как бы мне ни хотелось это признавать, заключение нельзя сравнивать с рабством. Но смогу ли я совершить столь чудовищный поступок — передать императору власть над драконами, вынудив их подчиняться ему?
— Раньше вы служили Небесному императору. Наверное, у него появилась веская причина, чтобы призвать вас на службу снова. — Как только эта мысль пришла мне в голову, я ухватилась за нее, чтобы хоть как-то утихомирить свою совесть. В груди разгоралась ненависть к самой себе.
Глаза Длинного Дракона сверкнули, а хвост хлестнул по земле.
«Мы никогда не служили Небесному императору. Когда-то нами правил более достойный бессмертный. И мы присягнули ему на верность… пока он не вернул нам наши жемчужины».
Его слова разрушили последний проблеск горевшей во мне надежды. Я оглянулась на Вэньчжи с Ливеем и увидела на их лицах мрачную решимость.
А затем невольно потянулась к нефритовому кулону и, вытащив его из-под халата, сжала в руке.
— Прости, — не в силах посмотреть на дракона, сказала я, чувствуя, как в груди разливается тяжесть, — но мне нужен твой жемчуг.
Длинный Дракон обнажил клыки, которые казались острее копий. Его челюсти раскрылись, и в мою сторону устремился поток белой дымки. Из Ливея и Вэньчжи вырвались лучи света, я призвала собственный щит… но не успела, и туман окутал меня, обжигая кожу ледяным дыханием. Неприятные ощущения тут же исчезли, сменившись приятной прохладой в ложбинке под шеей. Дело в кулоне? Я подняла его и посмотрела на резьбу. Трещина исчезла, а нефрит вновь сталь цельным. Неужели это сделало дыхание дракона?
Выпучив глаза, Длинный Дракон слегка попятился, а из его ноздрей опять повалил дым. Он вновь атакует меня? С трудом превозмогая сковывающий ужас, я натянула тетиву, и Небесный огонь засверкал между пальцев. Не обращая внимания на угрызения совести, я направила лук на дракона. А сама старательно думала только о матери… чтобы набраться сил и выдержки сделать необходимое. Ведь для этого требовалось лишь выпустить стрелу.
Но тут в сознании всплыло непрошеное воспоминание, как принц Яньмин подарил мне бумажную фигурку. «Пусть драконы охраняют твой путь», — сказал он. И сердце дрогнуло от внезапно нахлынувшей тоски, поэтому я подняла лук выше, чтобы не задеть дракона, и выпустила стрелу в небо. На меня обрушилось сокрушительное разочарование, но вместе с ним и огромное облегчение. Я не могла убить дракона и в глубине души понимала, что мама бы тоже не хотела этого. Независимо от того, что стояло на кону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У меня за спиной Ливей резко втянул воздух. Длинный Дракон вытянул шею и уставился на лук. А затем в его золотистых глазах мелькнуло что-то напоминающее узнавание.
«Лук Нефритового дракона. Как такое возможно?» — Его голос вновь звучал спокойно.
Не успела я и рта раскрыть, как Вэньчжи шагнул вперед. Видимо, он тоже слышал вопрос.
— Лук выбрал ее. И теперь она им владеет.
«Как неожиданно. — Долгий вздох дракона напоминал ветер, проносящийся сквозь деревья. — Можете одолжить мне Священную железную печать? Я освобожу с ее помощью своих братьев и сестер, чтобы посоветоваться с ними. Даю вам слово, что мы вернемся сюда и никому из вас не причиним вреда».
Вэньчжи отвел меня в сторону.
— Пусть сначала дракон отдаст тебе свою жемчужину, — понизив голос, сказал он. — Если отдашь ему печать просто так, он освободит остальных, и, возможно, ты никогда больше их не увидишь. Мы уже так далеко зашли… и если ты сейчас лишишься печати, то останешься ни с чем.
Хороший совет. Недаром Вэньчжи так часто побеждал, ведь в любом сражении сохранял бдительность и никого не жалел.
Но я не считала драконов своими врагами.
Повернув голову, я встретилась взглядом с Ливеем.
— Решать тебе, Синъинь, — сказал он чуть мягче, чем я ожидала.
Мне следовало прислушаться к совету Вэньчжи, но я решила положиться на собственное чутье. Почему-то я не сомневалась, что Длинный Дракон не обманет меня. Да и как мне завоевать его доверие, если не показать свое?
Я медленно протянула ему на ладони печать. Из лапы Длинного Дракона вырвался свет и окутал металлическую фигурку. Она проплыла по воздуху и вскоре оказалась в когтистой лапе. На морде дракона расплылась довольная улыбка, а через мгновение он взмыл в ночное небо.
Вэньчжи молча проводил взглядом уменьшающийся силуэт. Он был недоволен моим решением? Конечно, я не могла похвастаться таким богатым опытом, как у него, но привыкла доверять своей интуиции.
Я коснулась его рукава:
— Он вернется.
— С чего такая уверенность?
— Потому что я мудра не по годам, — пошутила я, пытаясь скрыть растущие сомнения.
Вэньчжи громко и раскатисто рассмеялся.
— С этим не поспоришь. Хотя ты слишком молода для бессмертной, — многозначительно добавил он.
— Так расскажи мне, старец, что ты имел в виду, сказав, что лук меня выбрал? — с улыбкой попросила я. — И почему не упоминал об этом раньше?
Вэньчжи чуть подался вперед и заправил выбившуюся прядь мне за ухо, задержав руку у моего лица на пару мгновений.
— Я прочитал об этом в библиотеке Восточного моря, но не обратил особого внимания, ведь казалось вполне очевидным, что лук сам сделал свой выбор.
— Я этого не поняла, — призналась я. — Просто подумала, что между нами возникла связь из-за того, что я первой прикоснулась к нему за долгое время. И стала его хранителем.
— Мне следовало рассказать тебе все, но это постоянно вылетало у меня из головы. Но от слов дракона, видимо, память прояснилась, — усмехнувшись, добавил он.
— Ты узнал что-то еще? — поинтересовалась я.
— Только то, что лук Нефритового дракона выбирает себе только одного хозяина. Но я сомневался, правда ли это. — На его лице появилось задумчивое выражение. — Судя по реакции Длинного Дракона, да.
— Я никогда раньше не слышал о таком луке, — подойдя к нам, сказал Ливей. — Что, наверное, и неудивительно, ведь мы практически ничего не знаем о драконах. Могу я его подержать? — спросил он и протянул руку.
Я даже не успела обдумать вопрос, как лук протестующе задрожал в ладони.
Опустив ладонь, Ливей покачал головой.
— Я все понял и больше не буду даже пытаться.
Затем потянулось долгое ожидание. За это время небо почернело, и последние остатки тепла развеялись в воздухе. Я устала стоять, поэтому опустилась на землю и обхватила колени руками. Неужели я ошиблась, поверив Длинному Дракону? Неужели не стоило надеяться на их честь? Я старательно отводила взгляд от Вэньчжи. Конечно, он не стал бы злорадствовать и упрекать меня, но я понимала, что разочаровала его. А потом в голове вспыхнула мысль, от которой тело сковал ужас: «Как поступит Небесный император, если я вернусь к нему без жемчуга и печати?» Но едва совесть начала требовать от меня признать поражение, как луна и звезды исчезли с неба, словно их поглотила ночь, а не четыре силуэта парящих над нами драконов.
