— А как насчет Тура? — спросила она, чтобы перевести разговор.
— Тур — нет, я не могу взять его. Он же норвежец!{522}
Typ-младший участвовал в экспедиции на остров Пасхи, он был океанолог и моряк, у него имелся сертификат дайвера, он сдал экзамен на капитана каботажного плавания, и теперь он не годится, потому что он — норвежец?
— И что ты на это скажешь, мама?{523}
Но Тур Хейердал был упрям. Только по одному человеку от каждой нации.
На тростниковой лодке из Африки в Центральную Америку, вот куда устремил он свой взгляд.
Спокойное время закончилось. Он собрался в очередную экспедицию.
Идея
В начале зимы 1966 года в жизни Тура Хейердала произошла новая судьбоносная случайность. Он прочитал статью в январском издании специального журнала «Америкэн Антиквити», издаваемого Археологическим обществом США. Статью под названием «Диффузионизм и археология» написал американский археолог Джон Роуи{524}. Именно с ним консультировался Рафаэль Карстен, прежде чем выступить и назвать путешествие на «Кон-Тики» шарлатанством. Роуи в тот раз не мог понять, как кто-то может тратить время на то, чтобы сидеть на плоту, когда в науке столько других неисследованных интересных вопросов.
Роуи был специалистом по Древнему Перу. В статье он перечислил не менее шестидесяти сходных черт между древними культурами внутренней части Средиземноморья и доколумбовой культурой Перу. Одна из этих черт особенно привлекла внимание Тура Хейердала. Речь шла о лодках, связанных из тростника. Египтяне плавали на тростниковых лодках по Нилу. То же самое делали инки — на озере Титикака и вдоль побережья Перу.
Хейердала этот список навел на размышления. Однако его поразил тот факт, что его разработал такой ученый, как Роуи. В той части научного мира, где диффузионисты сражались с изоляционистами, Роуи был явным приверженцем изоляционизма. Другими словами, он выступал в поддержку той точки зрения, что, пока Колумб не показал европейцам дорогу в Новый Свет, американские культуры развивались без влияния извне. Неужели Роуи позволил диффузионистам, которые утверждали, что сходство между культурами объясняется их распространением посредством путешествующих людей, привлечь себя на их сторону?
Нет, этого не случилось. Как и Роберт Саггс, Роуи считал, что мир диффузионистов больше похож на научную фантастику, чем на науку{525}. Когда он показывал сходные черты между Египтом эпохи фараонов и Перу эпохи инков, то делал это для того, чтобы продемонстрировать, как диффузионисты ошибаются. В обеих культурах использовали тростниковые лодки, но это не означало, что такое судно пересекало Атлантику. И пока никто не подтвердил, что тростниковые лодки египтян годятся для плавания через океан, невозможно говорить о влиянии. Скорее, наоборот, это доказывает, что даже культуры с множеством сходных черт развивались независимо друг от друга.
Той же осенью должен был снова состояться международный конгресс американистов, на этот раз в Буэнос-Айресе. Его организаторы хотели устроить дуэль между изоляционистами и диффузионистами и попросили Хейердала «пригласить докладчиков на симпозиум за и против трансокеанских контактов с Америкой в доколумбову эпоху». Роуи пригласили, но он не приехал{526}.
Дебаты велись в первую очередь о развитии древних культур Перу и Мексики. Как и раньше, одно утверждение противоречило другому, но Туру Хейердалу пришлось поддержать изоляционистов по одному вопросу. Он признал, что, «по меньшей мере, тот народ, владевший культурой мореплавания, который пришел из-за моря и научил индейцев строить каменные стены и писать на бумаге, должен был научить их и судостроению»{527}.
Ученые заявляли, что бальзовый плот не может пересечь открытый океан, поскольку бревна пропитаются водой и утонут. Теперь эксперты говорили то же самое о тростниковых судах. Раньше они ошибались. Не ошибаются ли они опять?
На бальзовом плоту люди могли уплыть только из Южной Америки, поскольку бальза не растет в других частях света. Но тростник растет везде, в том числе и в долине Нила, где его называют папирусом. Поэтому тростниковое судно, по крайней мере теоретически, могло приплыть в Южную Америку.
Тур вспоминал тростниковые лодки, которые он видел сначала на Титикаке, потом на острове Пасхи. Он не забыл ту лодку в форме полумесяца, которую Арне Скьогсвольд нашел вырезанной на животе моаи. И если тростниковый корабль смог пересечь Тихий океан из Перу на остров Пасхи, то он наверняка сможет пересечь и Атлантику{528}. Он не сомневался, что «древние строители пирамид в Перу» научили первых поселенцев острова Пасхи строить суда из тростника{529}. Эти строители пирамид жили у озера Титикака, и теперь ему снова захотелось посетить это озеро.
Тур Хейердал называл крупные океанские течения реками. Они сыграли большую роль в планировании его экспедиций на «Кон-Тики» и «Ра»
Тур взял с собой в Буэнос-Айрес Ивонн, и, как только конгресс закончился, они сели на самолет. В путешествие на Титикаку Тур взял с собой Хельге и Анне Стине Ингстад, чтобы показать им, что «не только викинги могли строить элегантные суда»{530}. Супруги Ингстад принимали участие в конгрессе, где они впервые рассказали о своих сенсационных находках у Ланс-О-Мидоу на Ньюфаундленде. С помощью археологических раскопок они обнаружили фундаменты жилищ и предметы, свидетельствующие о том, что викинги добрались до Америки на своих судах примерно за пятьсот лет до Колумба. Изоляционисты всегда относились к этому со скептицизмом, если не сказать отрицали существование часто упоминаемой викингами страны Винланд, и Тур надеялся, что они пересмотрят свою позицию, поскольку теперь есть доказательства, подтверждающие наличие контактов через Северную Атлантику. Однако, как оказалось, не в этот раз. Они в целом признали доказательства, но сочли, что индейцы выгнали викингов из страны прежде, чем они успели оставить о себе долговременную вещественную память. Поэтому, по мнению изоляционистов, культура Америки оставалась не тронутой «заразой» извне.
Возбужденный Тур Хейердал стоял на берегу озера Титикака и смотрел на суда, построенные из тростника тотора. Они представляли собой «совершенную симметрию и элегантность обтекаемых форм». С парусами, сделанными из того же тростника, «они рассекали воду с огромной скоростью». Эти суда нисколько не изменились за четыреста лет, когда их впервые увидели и описали испанцы. Тростниковая лодка пережила, таким образом, четыреста лет европейского влияния, и Тур пришел к выводу, что ее ценность в качестве плавсредства нисколько не уменьшилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
