Данный вывод располагал к серьезным размышлениям. То, что культура нашла дорогу на остров Пасхи и другие близлежащие острова Тихого океана, «было только ветвью, может быть, даже только верхушкой дерева. Но где же находятся корни? Здесь, в Америке? Или по другую сторону Атлантики?»{531}
Теории Тура Хейердала не имели бы ценности, если бы он не был твердо убежден в том, что культура — это нечто распространяющееся. Легенды, каменные статуи и каменные сооружения на островах Восточной Полинезии привели его в Перу к доисторическим культурам Анд. Оттуда следы повели его дальше, «в древние культурные центры, которые лежали заброшенными в зарослях джунглей» между Перу и Мексикой{532}. И откуда высокоразвитая мексиканская культура майя получила импульсы? Ниоткуда, говорили изоляционисты. С другой стороны океана, утверждали диффузионисты.
Хейердал лично не принимал участия в тех жарких дебатах в Буэнос-Айресе. Как ведущий симпозиума он должен был занимать «нейтральную позицию». Кроме того, ему не нравилось все, что было похоже на научную ссору. Он даже не отдал должное уровню дискуссии. Те, кто утверждал, что между Египтом и Перу имеется связь, не имели никаких убедительных объяснений, каким образом осуществлялось сообщение через Атлантику{533}. И пока разговор шел только о гипотезах, Хейердал предпочел воздержаться от поддержки какой-либо точки зрения.
Тем не менее он не мог освободиться от мыслей, вызванных содержанием статьи Джона Роуи. Хотя американский археолог приводил свои аргументы в поддержку противоположных взглядов, Хейердал принял его шестьдесят пунктов как знак, что Перу получило определенные импульсы из Средиземноморья. Но это подразумевало, что кто-то должен был переплыть Атлантику. И поскольку доказательств этому не было, он решил отправиться в плавание сам.
Он хотел сделать это на тростниковом судне. Такого же типа, которым пользовались древние египтяне.
Однако потребовалось значительное количество времени, прежде чем экспедиция всерьез начала готовиться. Только в конце 1968 года Хейердал предпринял первые шаги. Он начал свои исследования тростниковых судов в Пергамон-музее в Берлине. Этот музей имел самую крупную в мире коллекцию древностей. Затем он взял с собой профессиональных фотографов в многочисленные поездки, чтобы задокументировать историю тростниковых судов. На стенах гробниц фараонов в Долине царей он нашел хорошо сохранившиеся картины, иллюстрировавшие, как египтяне строили тростниковые суда. В бывшей французской колонии Чад он встретил людей из племени будума, которые до сих пор строили лодки из тростника для плаваний по крупному озеру с таким же названием. В Мексике, куда он отправился вместе с бывшим рекордсменом по прыжкам на лыжах с трамплина и кинооператором Турлейфом Шелдерупом, он посетил индейцев, которые могли показать ему последние остатки тростниковых судов, использовавшихся там, однако традиция их изготовления попала под пресс современного развития общества. Вместе с Шелдерупом Хейердал вернулся еще раз на озеро Титикака.
Египетские древности. Тур Хейердал хотел построить «Ра» настолько похожим на трех-четырехтысячелетние древние папирусные суда, насколько это было возможно
Во время путешествия в Египет Хейердал, к своему разочарованию, понял, что папирус больше не растет на берегах Нила. Чтобы найти оригинальный материал, требовавшийся для постройки экспедиционного судна, ему пришлось отправиться на озеро в Эфиопии, где не только рос папирус, но и традиции постройки судов были еще вполне живы. Озеро называлось Тана, там находился исток Голубого Нила.
На некоторых островах озера Тана жили чернокожие коптские монахи, и для них тростниковые лодки были единственным связующим звеном с внешним миром. Тур констатировал, что если тростниковые суда на озере Чад имели только нос и не имели кормы, то монахи с озера Тана сохранили изначальную египетскую форму, при которой и корма, и нос заканчивались красиво загнутым концом. Для Тура это было «новой встречей» с древним тростниковым судном, будто путешествие «назад сквозь время, к мирным временам на заре истории»{534}.
Монахи хорошо приняли Тура. Они показали ему некоторые острова. Тур заметил, что папирусные лодки вытаскивали на берег и оставляли там, если ими не пользовались. Это делалось для того, чтобы их высушить.
Тур никогда не сомневался, что «Кон-Тики» удержится на плаву. Путешествие основывалось на знании о том, что люди плавали из Перу в Полинезию на плотах, построенных из бальзы. Насчет тростникового судна он был уверен меньше. Хейердал не знал, плавали ли египтяне через Атлантику. Поэтому он не был полностью уверен в том, что судно, построенное из тростника, сможет выдержать такое путешествие. Он спросил монахов: как долго может продержаться на плаву судно, сделанное из папируса с Таны?
Ответ оказался не очень обнадеживающим. Судно, если его оставить в воде, пропитается водой и сгниет за пару недель. Оно не утонет, но потеряет несущую способность. Если его высушивать после использования, то оно продержится примерно год.
С «неуверенным чувством» Тур вернулся в Египет. Две недели? Он рассчитывал, что потенциальное путешествие займет два-три месяца. Он должен был спросить себя: «А стоило ли вообще пытаться в Атлантике?»{535}
Сомнения не рассеялись, когда он вернулся в Каир. По инициативе посла Норвегии Петтера Анкера египетский министр культуры и туризма созвал совещание местных экспертов. Хотя в Египте папирус больше не рос, в стране был свой Институт папируса. Вокруг стола собрались археологи, историки и музейные работники. Они дали слово эксперту из Института папируса. Он кратко и твердо заявил, что папирусное судно утонет через две недели. Один археолог напомнил, что древние папирусные суда плавали по Нилу, и он был уверен, что тростник растворится, как только лодка Хейердала попадет в соленую воду. Директор известного Каирского музея, где выставлена надгробная маска Тутанхамона, считал абсурдной саму идею и не мог представить себе папирусное судно в море.
Тем не менее никто не противился Хейердалу в реализации его проекта. На выходе заместитель министра по туризму взял норвежца за руку: «Вы должны построить это судно. Мы окажем вам всю возможную поддержку. Нужно напомнить миру, что Египет не только воюет»{536}.
За год до этого, в 1967-м, Израиль нанес Египту сокрушительное поражение в так называемой шестидневной войне. Египет ответил закрытием Суэцкого канала для всякого сообщения, а вдоль берегов египетская армия по-прежнему находилась в полной боевой готовности. Военные самолеты постоянно поднимались в воздух, и звук мощных моторов раздавался над пирамидами. Заместитель министра надеялся, что папирусный проект с участием гражданина мира в главной роли поможет возобновить в стране туризм.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
