Формально не существует единый центр управления медиа. Но фактически они функционируют так, как будто получают инструкции из некоего руководящего центра наподобие ЦК КПСС. Тут есть своя «невидимая рука», почти совсем не изученная научно. Данные о ней редко попадают в печать. Это сравнительно небольшое число лиц, которые санкционируют рекомендации, выработанные более широким кругом политиков, бизнесменов, политологов, журналистов, советников и т. д., и подают сигнал к согласованной деятельности медиа по определенным проблемам. Имеется большое число опытных сотрудников учреждений медиа, которые сразу угадывают новую установку и даже опережают «высшую инстанцию». И в дело немедленно вступает огромная армия исполнителей, подготовленных выполнить любые задания в духе новой установки. Между людьми, образующими этот механизм, имеют место бесчисленные личные контакты.
Медиа стали не орудием сбора и распространения информации, производимой кем-то другим, а производителем, контролером и властителем информации. Они имеют свои мощные и профессионально обученные кадры для этого. В их распоряжении фактически все силы общества, как-то связанные с информацией. Они формируют информацию по своим правилам, придают информации вид, отвечающий их интересам. Информационный поток, минующий их, ничтожен сравнительно с тем, какой проходит через них, а роль его еще ничтожнее. Они сконцентрировали в себе основные и наиболее влиятельные информационные потоки и силы общества.
Медиа вторгаются во все сферы общества: в политику, экономику, культуру, науку, спорт, бытовую жизнь. Им до всего есть дело. Они не просто влияют на умы и чувства людей. Они проявляют власть над ними, причем власть диктаторскую. Эта власть осуществляется по многим каналам. Назову основные из них. Медиа буквально приковывают к себе внимание подавляющего большинства населения западных стран, снабжая людей в изобилии практически любой нужной им информацией, сплетнями, развлечениями, сенсациями. Они обладают для этого неограниченными средствами, самой совершенной технологией и отработанными приемами. Невозможно подсчитать, сколько времени и сил тратят люди, просиживая перед телевизорами, читая газеты и журналы, слушая радио. Никакая церковь не может с этой точки зрения сравниться с «церковью» западнизма. Она удобна и с точки зрения способа вовлечения людей в ее деятельность. Человек может потреблять продукцию медиа в одиночку, сидя дома, находясь в транспорте, даже во время работы.
Важнейшим каналом всевластия медиа является то, что они контролируют и направляют всю интеллектуальную и творческую деятельность общества, создавая паблисити творцам произведений культуры, давая им оценку, отбирая их, показывая их. Медиа присвоили себе функции публичного судьи того, что производит культура, предопределяя само это производство с точки зрения тематики, идейной ориентации и эстетических вкусов. Они определяют то, какой круг людей выпускается на арену культуры, какие произведения, какие идеи, какие моды. Не гений и ум творцов произведений культуры определяют их судьбу, а отношение к ним массмедиа. Они в состоянии возвеличить ничтожное и бездарное, если оно соответствует их интересам и конъюнктуре, и не допустить к жизни великое и талантливое, если такого соответствия нет.
Значительным каналом всевластия медиа является то, что они дают трибуну политикам и арену для политических спектаклей. Они раздувают и используют непомерное тщеславие политиков. Они влияют на их успехи и неудачи, порою роковым образом. Без них немыслимы никакие выборные кампании, парламентские баталии, встречи, визиты, выступления, демонстрации, массовые движения, партийные мероприятия и вообще все важнейшие явления общественно-политической жизни западных стран.
Наконец, медиа сконцентрировали в себе общественное мнение и гражданское общество, став их рупором и одновременно лишив их самостоятельности. Они нашли в медиа свою организующую силу, отчуждая им свою собственную независимость и власть. Медиа стали чем-то вроде «государства» для внегосударственной жизни общества.
Средства медиа могут принадлежать частным лицам, государству, общественным организациям, корпорациям, банкам. Их могут использовать крупный капитал, правительство, какие-то клики и группы. Но все это не лишает их той роли, какую они играют в обществе, и их положения в системе прочих социальных феноменов. Они занимают такое положение и играют такую роль в обществе, которые позволяют им со своей стороны диктовать свою волю всем тем, кто в какой-то мере манипулирует ими, и своим формальным хозяевам. Все те, кто считается их хозяевами и манипуляторами, вынуждены подчиняться сами тем условиям, благодаря которым они хозяйничают и манипулируют медиа. Тут скорее имеет место сговор и дележ власти между более или менее равными по силе сообщниками, чем отношение господства и подчинения. Хозяин газеты, например, влияет на политическую линию газеты. Но одновременно он сам подвластен своей газете как феномену, играющему особую роль в обществе.
Медиа есть безликое божество западного общества, которому поклоняются и все те, кто считается или воображает себя ее хозяевами и начальниками. Самое большее, что на самом деле эти люди делают, – это прислуживание своему божеству в качестве его жрецов, разумеется, за хорошую плату и за прибыли. Медиа есть социальный феномен, концентрирующий и фокусирующий в себе силу безликих единичек общественного целого: зрителей, читателей, ученых, артистов, идеологов, политиков, спортсменов и прочих граждан. Это их коллективная власть, выступающая по отношению к каждому из них по отдельности как власть абсолютная. Это есть превосходно организованный и функционирующий механизм сверхидеологии западнизма.
Социальная организация сверхобщества в целом
Как я уже отметил, социальная организация западнистского сверхобщества как целое разделяется на надстроечную и базисную части. Чтобы описать ее строение и свойства, мы должны обратиться именно к ее надстроечной части, уделяя внимание базисной в том свете, какой на нее бросает надстроечная часть.
Надстроечная часть не есть всего лишь сумма надстроечных явлений сверхгосударства, сверхэкономики, сверхидеологии и других компонентов западнистского человейника. Ошибочно также представлять себе положение так, будто надстроечные части компонентов социальной организации общества превращаются в соответствующие компоненты социальной организации сверхобщества. Упомянутые надстроечные явления общества суть лишь отдельные потоки эволюционного процесса, которые сливаются в нечто единое и перемешиваются в этом единстве. Тут происходит взаимное проникновение надстроечных явлений, взаимное влияние, обмен свойствами и функциями, возникновение новых явлений как средства единства и как следствия его. Сюда включаются результаты изменения ориентации эволюционного потока. Вносят свою долю новые органы, возникающие в силу закона порождения особых органов для исполнения постоянных функций. В результате на этом уровне теряет смысл разделение частей и функций, имеющее место на уровне общества и в «снятом» виде в базисной части. Надстроечная часть социальной организации сверхобщества как целое выступает как сверхгосударственность по отношению к государственности, как сверхэкономика по отношению к экономике, как сверхидеология по отношению к идеологии и т. д., а не отдельными ее подразделениями с упомянутым разделением функций. Она образует высшее подразделение системы власти и управления сверхобщества. Потому для краткости будем называть ее сверхвластью.
Сверхвласть не является не только выборной, но и вообще узаконенной. Чтобы она сложилась, необходимо достаточно большое число людей, обладающих следующими признаками. Эти люди имеют настолько высокий социальный статус, что являются фактически независимыми от государственной власти, а также от политической и экономической конъюнктуры. Они регулярно воспроизводятся в этом состоянии, в значительной мере наследуют свой статус. Они имеют влияние на правящие круги человейника и на привилегированные слои, являются известными личностями в человейнике, связаны личными знакомствами и в значительной мере родственными отношениями. Они образуют иерархию позиций как с точки зрения их социального статуса, так и с точки зрения ролей в рамках сверхвласти. Кроме них, в рассматриваемое множество входят обслуживающие их лица, исполнители их решений и другие категории. Рассматриваемое множество людей группируется в множество разнообразных объединений в различных измерениях. Эти объединения образуют сложную иерархизированную сеть, так что образуется плотная, связная среда. Положение людей в этих объединениях зависит от их положения в базисной части сверхобщества. Но и последнее зависит от первого. Эти объединения не узаконены юридически. Они складываются по социальным законам объединения людей, а также в силу условий их функционирования в системе власти и управления, личных и деловых отношений, взаимных услуг и т. д. Они разнообразны по степени организованности, начиная от случайных и аморфных и кончая постоянными с установленной структурой правилами, разделением функций и т. д. Они формально добровольны, но фактически обладают достаточно прочными нитями, связывающими их в целое. Тут связи аналогичны связям в объединениях на дообщественном уровне, только тут это имеет место на сверхобщественном уровне. Члены таких объединений обладают способностью опознавать «своих» и «чужих», идентифицировать себя в качестве членов тех или иных объединений.
