Доложу я вам. Если не туда бросать, то в прикуску. Но я предпочитаю так.
Когда всё было готово, Татьяна приоткрыла крышку и понюхала содержимое. Потом взглянула на меня умоляюще.
— А можно попробовать?
— Не можно, а нужно. Сейчас по половинке тарелочки налью. Пусть пока остывает.
Поев борща, мы наконец оставили кухню в покое. И занялись уроками. Татьяна хотела отлынить, под предлогом того, что пока ещё плохо видит. Но я заметил, что она, подойдя к холодильнику, прочитала записку, оставленную ей мамой. Но нагружать не стал. А уговорил решать примеры устно. Вначале шло плохо. Считала она медленно, и не редко ошибалась. Но превратив всё в игру, дела пошли лучше. Даже попробовали разобрать задачи. Кое-что начало получаться и здесь.
С русским дела обстояли гораздо лучше. На слух она легко расставляла ударения, находила слова, отвечающие на вопросы. Проговаривала слова правильно, не делая ошибок.
Я прочитал вслух Природоведение, и она ответила на все вопросы в конце темы.
Между делом ещё раз посмотрел, что там с глазами. Никуда глубоко лезть не стал. Просто отследил ситуацию в районе самих глаз. Увиденное вселяло надежду. Шла ну очень активная перестройка. Вернее, обновлённая энергетическая структура уже существовала и организм в спешном порядке подстраивал под неё физическую составляющую. Я даже не подозревал, что это может происходить в таком темпе. Даже мои мышцы и то не так быстро выстраиваются. Похоже я там что-то сделал по-другому. Дома попытаюсь к себе залезть и сравнить. К другим уже боязно соваться.
Настал вечер, и пора было подумать об ужине. Мама писала Татьяне, что придёт и сварит макароны. Но зачем мы будем её ждать? Нашёл в морозилке маленький кусочек фарша. Подруга сказала, что мама как-то делала котлеты вот и осталось с тех пор. Ну котлеты с такого кусочка уже не сделать. Поэтому мы сделали макароны по-флотски. Оказалось, что она никогда не ела такого, но ей очень понравилось.
Выяснив, что ряженку обычно пьёт папа и прокисшее молоко будет вылито, раз он в командировке, я возмутился таким кощунством. В итоге мы замесили оладушки.
А на десерт я предложил экспроприировать одну пачку мороженого. Взяв его, молоко и немного варенья, мы получили из блендера молочный коктейль.
Наевшись от пуза Татьяна откинулась на спинку стула. На верхней губе у неё были белые усы от коктейля.
— Всё. Больше не лезет. — сказала она, поглаживая животик.
— А больше и не надо. Оставь маме.
— Да тут ещё гора оладушек осталась.
— Так кто же виноват, что у вас так много простокваши было. Выливать хороший продукт жалко.
Она поставила руки локтями на стол и положив подбородок на ладони, внимательно заглянула мне в глаза.
— Слушай, и откуда ты такой взялся?
— Какой, такой?
— Всё знаешь, умеешь, а готовишь так вкусно, — она чуть зажмурилась от удовольствия, — и почти из ничего.
То есть, в её понимании, если это не сыр с колбасой, то это ничего. Как всё запущено.
— Наверное, я просто люблю вкусно поесть, поэтому и готовить умею.
— А по тебе не скажешь. Вон худой какой.
— Я не худой, я стройный. Да и на тренировках всё лишнее сжигается.
— А-а. Ты говорил, что занимаешься бегом по лесу и плаванием. Так ты из-за меня тренировку пропустил?
— Нет. Бегаю я по утрам, перед школой. А плаваю три раза в неделю. Сегодня у меня нет бассейна.
— У-у. — тут она стрельнула глазками. — А о чём вы там с Ухановой шептались, пока я спала?
Ну вот и эта туда же. Чего им всем надо?
— Ты представляешь, она думала, что я из цирка. И хотела туда попасть, через меня.
— А ты разве не из цирка?
— Да с чего ты это взяла?
Она пожала плечами.
— Да так. Девчонки в классе болтают. А ещё они спорят победит ли кто ни будь Андрея на руках.
— Вот-вот, Ольга и меня подзуживала. Сказала, что если я ему проиграю, то буду должен два компота.
— А давай я тебе свой компот отдам, а ты мне ещё раз молочный коктейль сделаешь.
— Так ты видела, как его делать, там всё просто. Можешь теперь и сама приготовить.
— Ну-у. — она повела глазками в сторону, — у тебя вкуснее получится. Ещё ты говорил, что можно как-то шоколадный сделать.
Да она просто хочет, чтобы я ещё раз к ней пришёл. И как так сделать, чтобы никому обидно не было. Вроде как на двух стульях не усидишь. Но ведь самая надёжная опора, это на трёх точках.
Мои размышления прервал звук открываемого ключом замка. Татьяна сразу встрепенулась.
— Ой! Мама пришла.
Она сорвалась с места и побежала встречать маму. А на губе так и остался след от коктейля. Меня он немного веселил, поэтому и не говорил ей про него.
Встреча произошла бурно. Татьяна была отругана за усы под носом и особенно за то, что она без очков. Пока та ходила за очками нарисовался и я. Тут запал мамы немного угас, перед гостями не стоило показывать негативную сторону отношений. Да и видел я, что ругается она больше от досады чем от злости. Устала за день. Работа, потом учёба, а тут дочь без очков.
— Здравствуйте.
— Здравствуй. А ты?
— Валентин Кречет. Сижу с Татьяной за одной партой.
— А-а. Помню, войско, Кутузов.
— Кутузовым был не я, а ваша дочь. Извините пожалуйста, но я так и не знаю, как вас зовут.
— Светлана Алексеевна.
— Светлана Алексеевна, извините Татьяну. Это всё моя вина. Из-за меня у неё молоко на губах, да и без очков она тоже по моей вине. Вы, наверное, устали и проголодались? Проходите пока на кухню, поужинайте, а мы вам всё расскажем.
Светлана Алексеевна выслушала меня, но с места не сдвинулась. Ну правильно. Пришёл тут какой-то пацан с улицы и распоряжается в её доме. Тут из своей комнаты вышла Татьяна. Очки были на ней, но выглядела она очень расстроенной. Казалось ещё немного и потекут слёзы. Внимание мамы сразу переключилось.
— Что такое? Что у вас тут случилось?
— Мне в очках хуже видно.
Ну сейчас начнутся охи, вздохи и выяснения. Похоже надо срочно расставлять всё по местам. А то до сути сможем добраться только к завтрашнему дню. Я добавил в голос дедушкиной властности и Алёнкиного холода.
— Так. Татьяна, сняла очки и марш на кухню.
Танюшка чуть съёжилась и сняв очки, быстро прошмыгнула мимо меня.
— Вы, Светлана Алексеевна, — продолжил я, не меняя интонации, — сейчас переодеваетесь, умываетесь и мы вас так же ожидаем на кухне.
Так
