частью тела.
— Беатрис, — он уткнулся ей в волосы. — Моя жена…
— Ты только что называл меня рабыней, — хмыкнула она.
— А ты звала меня хозяином, — усмехнулся он. — Но это не значит, что я увижу хоть каплю покорности в тебе, когда мы не в постели.
Беатрис тихо рассмеялась. Ей казалось, что внутри что-то изменилось. Будто бы часть ее дикого нрава улеглась и уснула. Она ласкала лицо Эритара, проводя кончиками ногтей по его красивым губам, по щеке. Это было щекотно, по коже бежали мурашки, и он наслаждался.
— Твоя магия ужасна и прекрасна, — прошептала Беатрис.
— Твоя еще занятнее, — возразил мужчина.
Шипы врезались в кожу, заставляя лежать спокойно и не шевелясь. Было тихо. В машине, вокруг, на душе. Беатрис слегка дрожала.
— Не могу оторваться, — прошептал Эритар. — Хочу касаться тебя, ласкать, быть частью тебя всегда.
— Я тоже растворилась в тебе, — одними губами отозвалась Беатрис. — Увязла и не могу вырваться.
— Никогда раньше не видел тебя такой, — он уткнулся ей в шею, чуть перекатился, откинул прочь впившийся в кожу стебель цветка. — Ты нежная.
— Я просто… Просто я признаю твою власть… Хочу принадлежать, Тар. Забирай все, что пожелаешь…
— Хочу только сердце и душу.
Муж приподнял ее, стряхивая розы с сидения вниз. Теперь они лежали на гладкой коже и наслаждались этим.
Беатрис жалась к его телу, прятала лицо на груди. Он держал ее крепко и не мог поверить в то чудо, которое происходило между ними.
Слияние
— А ты знаешь, что у Луцерос существовал ритуал слияния? Когда моя родня заключала брак, они смешивали кровь, а затем магию, соединяя ее в общее заклятие. Это должно быть очень красиво. Символизировало глубокую связь и… Что-то было про уступки судьбы…
Эритар заинтересовался и приподнялся на локте.
— Кровь и магия? Я не знал о такой традиции.
— Попробуем шутки ради? Обычно при этом ничего не происходит, но все же традиция моего вымершего рода, — вдруг предложила Беатрис, протягивая ему свое запястье.
— Я слышал что-то такое… Наверное, дело бесполезное. Но разве это не пошло из легенды о браках драконов? — засомневался он. — Там была какая-то мрачная история про секс, кровь и жестокую пытку огнем…
— О драконах? — Беатрис пожала плечами. — О них попробуй хоть что-то узнать. Все или слухи, или тайны за семью печатями. Не знаю, насчет секса и жестоких пыток огнем. Просто так делали в моей семье… Так что скажешь?
Эритар взял ее руку, и темная грань кристалла рассекла кожу. Девушка застонала, вспоминая, сколько таких только что впивались в ее тело, но не причинили вреда.
Затем он так же поступил со своим запястьем.
— Что дальше, Беатрис? — спросил он, соединяя их руки.
— Позволь моей крови проникнуть в тебя, а твоей в меня. И добавляй магию, она будет служить связью.
Беатрис выпустила свои зеленоватые волны, демонстрируя то, что имела ввиду.
— Вот и все, — хихикнула она. — Наверное, это глупо, но…
В этот момент что-то пошло не так. Магия взвилась, переплетаясь, а затем с кровью устремилась в тела мужчины и женщины.
— Так тоже должно быть?
— Не уверена, — еле смогла проговорить Беатрис.
— Трис, ты делишься силой, понимаешь это? — спросил Эритар, анализируя свои ощущения.
— Похоже, — хмыкнула она. — И я чувствую твою.
Магия рванулась из них, заполняя серебром и изумрудным сиянием просторный салон машины. Это невозможно было контролировать, сила смешивалась и вливалась в вены. Кровь сияла, ощущения стали очень острыми. Беатрис закрыла глаза и упала в его руки. Магия окутала тела, прижимая их тесно, закружила ураганом, вспыхнула, устремляясь внутрь.
Некоторое время пара не могла пошевелиться. Затем мужчина и женщина повернулись друг к другу и слились в поцелуе.
— Интересные у вас семейные традиции, любовь моя, — тихо сказал Эритар. — Я точно не выпил твою силу? Уверена?
— Уверена, — ответила она. — Но я не ожидала подобного. Моя магия ведет себя в последнее время очень странно. Действие символическое, ничего не должно было случиться.
Эритар провел по ее волосам:
— Мы разберемся.
Беатрис потянулась, взяла другое платье, медленно оделась. Эритар последовал ее примеру. В салоне пахло кровью, валялись вещи, веревки, розы.
Девушка сгребла все это в сумку, махнула рукой, убирая следы.
— Мне надо на воздух, — шепнула она и выбралась из машины.
Эритар вышел за ней. Они стояли рядом, не прикасаясь друг к другу. Небо было высоким и чистым, воздух чуть холодным. Дышалось легко.
— Ничто и никогда не будет как раньше, — вдруг сказала Беатрис. — Но я теперь связана с тобой нашей магией и кровью. Я чувствую тебя в себе, и мне страшно от того, что я сделала. Получилось слишком серьезно, тебе не кажется?
— Чего ты боишься? — Эритар обнял ее за плечи, заслоняя от прохлады горячим телом. — Мы те же, что и раньше, только муж и жена.
— Хозяин и рабыня, — усмехнулась Беатрис горько. — Именно это свело нас вместе. А потом я со своей выходкой… А сейчас я вдруг подумала, что, если ты сломал мою волю? Что если я лишь подчиняюсь тебе…
— Не смей! — оборвал ее Эритар. — Не смей такое говорить.
Он повернул ее к себе дергая за руку. Кровь потекла из едва затянувшейся раны, испачкала платье, капнула на зеленую траву. Магия Беатрис взвилась. Магия Эритара окружила их вихрем. Его запястье тоже закровило. Сейчас это было еще ярче, чем в машине. Серебро смешивалось с изумрудным сиянием. Их окружил настоящий ураган. Контролировать это было никак нельзя. Сила будто бы сошла с ума. Вихри перемешивались, хаотично струились вокруг, вливались в тела, снова окружали, взвивались к небу.
Беатрис отчаянно посмотрела на Эритара. Он видел, каким испуганным и беспомощным стало выражение ее лица. Прижал к себе сильнее, соединил руки, чтобы кровь вновь и вновь сливалась воедино. Девушка почти висела на нем, утратив контроль.
— Беатрис, я люблю тебя, — тихо сказал он.
Они так и стояли, пока магия не угомонилась.
— Я чувствую что-то особенное сейчас, — признался Эритар. — Какую-то бесконечную нежность и близость. Ты дорога мне. Дороже всего.
— Тогда, может быть, отпустишь меня? Я — твоя жена! Мы связаны, — слабо попросила она. — Если речь о моей безопасности, то ты защитил! Какой смысл оставлять меня под действием заклятья, если ты не подавляешь мою волю?
Эритар задумался над ее словами. Он не знал, что можно на это ответить, знал лишь, что мысль об освобождении его злила и пугала. Особенно пока рядом был Антари.
Да. Беатрис была права — отпустить было бы разумно! Это было бы правильно, искренне и благородно, но он
