Милицейская машина, наконец, уехала. Через полчаса из высоких бесшумно открывшихся ворот выехал автомобиль Холмса. Арбенин вышел следом. Антон, опустив стекло, что-то говорил помощнику, а тот периодически кивал в ответ. Ангелина слышала их голоса, но слов разобрать не пыталась: она не могла оторвать взгляд от высокой фигуры Мая.
Он стоял, засунув руки в карманы джинсов, и немного сутулился. Лёгкий ветер небрежно трепал его волосы то и дело набрасывая длинные волнистые пряди на глаза, а он даже не пытался их убрать. И девушке вдруг до боли в кончиках пальцев захотелось сделать это самой. Прикоснуться, мягко поправить растрепавшиеся волосы и без надежды на спасение утонуть в золотисто-карих глазах.
Ангелина покраснела, испугавшись собственных желаний, и с горькой усмешкой подумала, что совершение подвигов на глазах у впечатлительных дам — беспроигрышный способ обольщения, незаслуженно забытый современными рыцарями. Вот только Арбенин не рыцарь и в тот момент о ней, конечно, не думал. А впрочем, он, скорее всего, вообще не помнит о её существовании вне стен агентства.
Май дурашливо козырнул начальнику и не спеша, побрёл к машине. Открыв дверцу, он буквально упал на сиденье, закрыл глаза и несколько секунд просто сидел молча. Выглядел он очень уставшим, а на лбу красовалась внушительная кровоточащая царапина. Ангелина не прерывая молчания, решительно потянулась за аптечкой.
— А, помощница, ты ещё здесь? Я думал — давно к тётушке сбежала. — Май открыл глаза и озабочено посмотрел на часы. — Она тебя, наверное, уже с собаками ищет.
— Как я могла сбежать и пропустить такое зрелище, — горько улыбнулась девушка.
Май проследил за её взглядом и увидел тот самый злополучный балкон, с которого чуть не сорвался вместе с ребёнком. Никто не знает, насколько он был близок к этому, когда успел перехватить падающего Максима.
— Значит, ты всё видела?
— Но далеко не всё поняла. Это была Юлиана?
— Да, Юлиана — дочь Раисы Миткалёвой.
— Но как? Ведь мы проверили адрес — там живёт нормальная полная семья!
— А ты фамилию этой семьи спрашивала? То-то же! Скорее всего, они просто снимали квартиру. Ладно, сам виноват, надо было лично проверить.
Ангелина виновато вздохнула:
— Она…
— Мертва.
— Зачем Юлиана всё это сделала? Из-за матери?
Май долго молчал, решая, что именно из случившегося кошмара можно рассказать излишне впечатлительной Ангелине. Правда без прикрас может оказаться для неё ударом, лучше выдать небольшую дозированную порцию. К тому же Зарецкий убедительно просил не разглашать некоторые подробности дела.
— Девушке просто сорвало крышу, когда она поняла, что звездой стать не получится. Впрочем, подозреваю, что с головой у неё давно были проблемы.
— Не замечала, — Ангелина погрустнела ещё больше. — А Заряну тоже она…?
Арбенин вздохнул:
— Она, но распространяться об этом не стоит. Заряну всё равно не вернуть, а Юлиану к земному суду уже не привлечёшь.
— Зарецкий решил замять дело? — нахмурилась Скворцова.
— Возможно. Завтра он сделает официальное заявление для прессы. Тогда и узнаем. Кстати, о прессе: завтра, в 9-00 он ждёт твою подружку в своём офисе. Знаешь, где находится продюсерский центр?
— Да… а я не поняла, какую подружку, зачем? — растерялась Ангелина.
Май смерил её насмешливым взглядом:
— Сомневаюсь, что у тебя много подружек. Ладно, повторяю специально для будущих звёзд эстрады: завтра Леонид Егорович Зарецкий даст твоей Щукиной большое эксклюзивное интервью. Я ведь обещал тебе материал.
— О! Она будет в восторге! Но как вам это удалось?
— Проще простого, не мог же крутой продюсер отказать в маленькой просьбе спасителю своего сына.
Май тряхнул головой, отбрасывая упавшие на глаза волосы, и болезненно поморщился — он здорово тесанулся головой о балкон, когда влезал обратно.
— Больно? — посочувствовала Ангелина. — У вас на лбу рана — нужно обработать.
— Где? — Май заглянул в зеркало и усмехнулся. — Нет, Ангелёныш, настоящие раны ты, похоже, не видела. А это так — ерунда.
Ангелина вздрогнула, услышав столь странное обращение. Оно прозвучало чудовищно фамильярно, но девушке понравилось.
— Всё равно, царапина свежая — нужно обработать. Так, йода у вас нет, зато имеется зелёнка, и даже ватные палочки. Сейчас будет немного больно, — предупредила девушка, приготовив всё необходимое.
— Сейчас будет немного больно, — насмешливо передразнил Май, — чувствую себя девственницей перед брачным ложем.
Бледные щёки будущей певицы мгновенно запылали от смущения, и она поспешно отвела глаза:
— Вы хоть минуту можете не болтать глупостей?
— Постараюсь, но только ради вас, доктор. Можете приступать к операции! — улыбнулся Май.
Он никогда не пользовался зелёнкой и не имел представления, как будет завтра разгуливать по городу разрисованным под крокодила Гену, но ни за что на свете не стал бы её сейчас останавливать. Безумно хотелось почувствовать её прикосновение пусть даже через эту дурацкую вату. Ангелина осторожно промокнула царапину раствором перекиси и только потом щедро смазала зелёнкой.
— Не щиплет? — она подняла глаза и замерла, осознав, что их разделяет всего несколько миллиметров. Она ощущала тёплое дыхание Мая на своей щеке, а его взгляд беззастенчиво и неторопливо путешествовал по её лицу. Путешествовал долго, словно исследовал, а потом остановился на губах.
— Не щиплет, спасибо, — он с трудом заставил себя оторваться от завораживающего зрелища. — Теперь я точно кактус, такой же зелёный и неказистый. И как прикажешь мне с такой красотой на работу ходить?
— Очень просто, «красоту» можно замаскировать.
Ангелина осторожно, словно пробуя на ощупь, прикоснулась к его волосам. Разделила их на пробор и, соорудив подобие чёлки, аккуратно закрыла ими ярко-зелёные шрамы. Май замер в неестественной позе, оглушённый мгновенно сбившимся с ритма сердцебиением. Он боялся пошевелиться, не зная, что делать. Когда же с ним такое было в последний раз? Кажется в шестом классе.
Так вот что значит впасть в детство — испытывать щенячий восторг от одного неумелого прикосновения девчонки! А ведь ему даже продолжения не хочется, присутствуют лишь смятение и совершенно идиотское желание — просидеть вот так под её ласкающими прикосновениями целую вечность. Господи, какой идиот! Май с трудом отогнал наваждение и резко отодвинулся от Ангелины.
— Поздно уже, твоя тётя, наверное, с ума сходит, — грубовато констатировал он, заводя машину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
