Все это очень похоже на подставу, кардинал вместе с госпожой Тамп просто хотели любым способом избавиться от Бенвенуто. На «испрашивание милости» могут уйти месяцы, и куда естественней бы выглядел такой уговор: отпустят — тут же напишу, а пока сиди тихо и жди. Но очень может быть, что Бенвенуто описал все эти события так, как ему было выгодно. В Париже он сразу, не дожидаясь вестей, сделал «чудесные ящики» для трех серебряных ваз, подождал двадцать дней, потом навьючил свой скарб на мула и вместе с соотечественниками — сеньором Ипполитом Гонзаго и его свитой — уехал из Парижа. Это случилось в июле 1545 года.
Замок маленький Нель оставался его собственностью, а весь оставленный скарб он оценил в полторы тысячи скудо. И все это богатство он оставлял на Асканио. В замке продолжали жить Гвидо Гвиди и епископ Джованни де Росси. На прощание Бенвенуто сказал Асканио:
— Ты уже не юноша, ты взрослый мужчина. Помни, какие благодеяния ты от меня имел, теперь ты мне можешь оказать услугу. Храни мое имущество и честь, а «если что-нибудь услышишь от этих скотов французов, тут же меня извести». Я сразу приеду. «Возьму почтовых и полечу, откуда бы я ни был, как ради обязательства перед этим добрым королем, так и ради моей чести».
Об этом внезапном и странном отъезде Бенвенуто пишет скороговоркой, что, мол, «уехал в добром согласии с сами собой», какое у него было настроение, он не пишет. Но можно предположить — очень неважное, если он опасался за свою честь. И не спроста, как показывают дальнейшие события. «Эти скоты французы» не заставили себя ждать. На следующий день после отъезда хозяина в замок явились «некие из этих казначеев, каковые отнюдь не были моими друзьями». «Эти негодные сволочи сказали», что Бенвенуто уехал с королевским серебром, его надо нагнать и заставить вернуть чужое, «не то плохо ему будет». Перепуганные Гвидо и де Росси немедленно послали вдогонку хозяину Асканио. Молодой человек удалось догнать хозяина. Он приехал в гостиницу в полночь.
Бенвенуто не спал, он переживал и томился: «Зачем я оставил свой замок? Что за проклятая у меня судьба, которая гонит меня в дорогу? Только бы кардинал не был заодно с госпожой Тамп, потому что из-за их козней я могу утратить милость этого доброго короля».
Асканио высыпал все новости разом. Бенвенуто тут же отдал ему вазы, «из которых две были мои, с серебром и всем остальным». В книге Бенвенуто так объясняет это событие: меня ославили зря, потому что всякий знает, что из Франции нельзя вывести ни золота, ни серебра без специального разрешения. Он вез вазы не в Италию, а в Лион, в аббатство кардинала Феррарского. А зачем он их вез в Лион? Потому что опасался смерти короля, вазы очень красивые, а если, не привели господь, король преставится, то Бенвенуто их не потеряет.
Асканио с вазами отправился в Париж, а Бенвенуто продолжил свой путь в Италию. И всю-то дорогу он плакал и убивался. Положение его действительно было унизительным, а обида просто невыносимой. Он молился и просил справедливости: «Господи Боже, Ты ведаешь, что вся эта поездка только для того, чтобы свести благостыню бедным жалким девушкам и матери их, моей сестре, у них есть отец, но он стар и ничего не зарабатывает, а девушки легко бы могли пойти дурной дорогой».
Теперь перейдем к деталям. А правда жизни такова, что Бенвенуто «залез в государственный карман», то есть растратил казенные деньги. Для кого-то это никак не детали, а самая главная тема, а для самого Бенвенуто досадная мелочь, которая мешает жить. В своем бытописании он ни словом не обмолвился о растрате. И вообще, как считать, кто там кому должен? Но французский ученый Димье провел на этот счет почти бухгалтерскую работу, и, конечно, ученый прав. Сопоставляя трактаты Бенвенуто о ювелирном деле, скульптуре и «Жизнь…», легко найти разночтения. Кроме того, есть дневники короля Франциска I, в архивах по сей день хранятся подлинные документы. Понятно, почему король назвал Бенвенуто чудаком, с его точки зрения, наглость, а может, наивность мастера не знала границ.
А. К. Дживелегов пишет: «А причины начинавшегося охлаждения между Челлини и Франциском, приведшие к отъезду его, были и совсем прозаические: Бенвенуто растратил казенные деньги и не мог в них отчитаться. Уезжая, он увез с собой три фигурные вазы, которые были сделаны из королевского серебра, так что пришлось посылать за ним погоню и отбирать не принадлежащее ему добро. И вернуться в Париж он не мог по той же, весьма не художественной причине. Во Флоренции ему жилось очень плохо, а в Париже у него был свой замок и средства настолько большие, что он месяцами мог оказывать гостеприимство своим друзьям, останавливавшимся у него с семьями и слугами. Естественно, что ему очень хотелось снова попасть в Париж. Он этим постоянно грозил герцогу Козимо. Но дальше угроз дело не шло. Бенвенуто продолжал оставаться во Флоренции, довольствуясь полуголодным существованием, и лишь вожделенно вспоминал о своем княжеском житье в Париже. Происходило это потому, что от него из Парижа требовали отчетов в израсходовании выданных ему денег и драгоценных металлов, а те широковещательные, на девяти листах, сочинения, которые он посылал в Париж под видом отчетов, никого не удовлетворяли. Пока шла эта дружеская переписка о растрате, Франциск умер, и Бенвенуто до конца своих дней остался на родине, изнемогая в борьбе со скаредностью Козимо».
В статье Димье полно цифр, он все чуть ли не с логарифмической линейкой просчитал, и на основании этих расчетов и документов Димье предлагает полностью пересмотреть картину отношений между королем и Бенвенуто. Ну и пересмотрите! Мы, русские, пересматриваем нашу историю чуть ли не каждый месяц. Вчера у нас Иван Грозный был зверь лютый, а сегодня великий законодатель, человек новой формации и почти гуманист, просто ему приходилось работать в трудных условиях. И от этого «пересмотра», между прочим, ничего не меняется.
У меня нет возможности заглянуть в дневники Франциска I, но и без этого ясно, что он сделал для Бенвенуто Челлини. Можно обозвать Бенвенуто лжецом, самонадеянным глупцом, но в отношении к королю нельзя усомниться в его искренности. Он верит в то, что пишет. И когда врет в угоду сюжету, тоже верит, что так правильно, потому что так должно было быть. Он может ругать человека, обзывая почти неприличными словами, это касалось и пап, и кардиналов, и герцогов, и их жен, но никогда, никогда он не позволил неуважительного слова по отношению к Франциску I.
А суть такова: он приехал во Францию ювелиром, прекрасным мастером украшений и утвари, а уехал еще и скульптором, пусть не великим, но достойным, то есть очень хорошим, а для пересчета великих, таких как Микеланджело или Донателло, хватит пальцев на одной руке. Король дал Бенвенуто возможность реализовать свой талант, свой великий дар, а все остальное — пыль, мелочь, «семачки», как говорят на Украине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
