сидеть на точке, постреливая с дальней дистанции, в ближайшее время точно не придётся.
Макар со Жданом уже ждали, прибрав автоматы под рюкзаки. Едва Кочерга накинул свою ношу, двинулись к дороге. Приметив неподалёку сполохи «жарки», Кочерга выудил из кармана затвор от снайперского комплекса и с трагической гримасой запустил его в аномалию.
— Так не доставайся же ты никому!
В небо ударил гудящий факел. Макар улыбнулся, а Ждан сочувственно покачал головой и утешил ласковым голосом.
— Не расстраивайся, карапуз. Будешь себя хорошо вести, дядя Макар сворует тебе в универмаге водяной пистолет.
Лицо Кочерги посветлело и он, радостно похлопав в ладоши, бодро затопал к дороге.
Выйдя на потрескавшийся асфальт оглянулись.
— А если кто из сталкеров туда заглянет? — подумал Макар вслух.
— Вряд ли, — Ждан хлопнул друга по плечу. — Сталкеры и так знают, что тут баловал снайпер и сначала гранату кинут или постреляют по сидящим жмурам. А мародёрам — добро пожаловать. Только мне кажется, что туда в ближайшее время прибудут посыльные от нынешних обитателей Берлоги. Рамазан вряд ли оставит просто так исчезновение машины и шести бойцов. Точнее семи, если со снайпером, а снайпер — это слишком дорогой наёмный работник.
И пока у них тут кипиш будет, мы как раз к тоннелю с экзоскелетниками и подберёмся.
Кочерга, слушавший вполуха, оторвался от размышлений и посмотрел на Ждана.
— Так сколько у нас джигитов в активе осталось? Хотя бы примерно…
Макар переглянулся со Жданом и заговорил, вспоминая.
— После сафари было штук двенадцать теперь ещё минус шесть.
— Штук шесть и осталось, — уточнил Ждан.
— Нормально, — оценил Кочерга.
Он не стал переспрашивать про сафари. Хватало и того, что после этого сафари ряды противника уменьшились.
Ждан сверился с картой, достал «компас» и указал на темнеющий сбоку от дороги перелесок.
— Нам туда. На открытой местности теперь лучше не рисоваться. Давайте ускоримся чуток.
Он сошёл с асфальта и трусцой пустился к лесу, следя за поведением головастиков. Пространство впереди оказалось достаточно чистым. Только раз хвостатая мелочь рыпнулась к краю банки, предупреждая об опасности, но Ждан и сам разглядел прямо по курсу пятна выгоревшей травы.
Добежав до опоясывающего лес кустарника, Ждан оглянулся и, запомнив направление солнца, нырнул в тень деревьев. Дальше пошёл шагом, восстанавливая сбитое дыхание. Позавидовал дыхалкам Макара с Кочергой, которые ничуть не запыхавшись, умудрялись ещё и общаться на бегу.
Молодой расспрашивал про Лемура, а Кочерга, двигаясь замыкающим, рассказывал то немногое, что знал о переметнувшемся к бандитам сталкере.
— Вроде, был снайпером в украинском СОБРе. В Зону приехал за лёгкими деньгами. Миллион — это его старая мечта, можно сказать, всепоглощающая страсть. Особенно после неудачной сделки с двумя «сверлами»…
— Сверлами? — переспросил Макар.
— Это он артефакт так назвал, — пояснил Кочерга. — Потому что похож на перекрученный карандаш.
Ждан, отдышавшись, подключился к разговору.
— На самом деле это всего-навсего «этак», хабар первого поколения — пра-пра-прабабка нынешних «Батареек». Сейчас «этаки» уже не встречаются, их сменили более мощные образцы. Сегодня о них только старики ещё помнят и учёные. А Лемур, судя по всему, из недавно оперившихся ходоков, которые «сам себе сталкер» и с ветеранами особо не общаются.
— Вот-вот! — подтвердил Кочерга. — Он-то думал, что принёс Кабану не известный никому артефакт. Ему и невдомёк было, что Кабан купил его не торгуясь только потому, что именно про эту бирюльку его давно доставали учёные. Им край нужен был всего один свежий экземпляр, чтобы закончить какой-то расчёт. И они обещали серьёзно забашлять за эту древность. Получили необходимый экземпляр и успокоились. А когда вдохновенный Лемур решил загнать вторую бирюльку втридорога, Кабан только ощерился, как кобыла на мёрзлое дерьмо и послал его искать «Бабушкин платок», чтобы губу примотать.
— Не сложился бизнес, — усмехнулся Макар.
— Не сложился, — подтвердил Кочерга. — Потому что никому в зоне «сверло» и даром не нужно. Лемур тогда долго переживал, что не удалось в лёгкую разбогатеть. Нашёл где-то на отшибе овощехранилище и барыжил оттуда «кисель» учёным. Когда весь вычерпал, оборудовал в нём себе бункер, чтобы на общагу не тратиться. Пару раз в неделю притаскивал Кабану кой-какой хабар, или комиссионное оружие, прикупал жратвы, и опять к себе в бункер. А недели две назад занял у Батона навороченный детектор и срулил в Зону с концами. Батон к Кабану с расспросами, тот не при делах. А оказывается, видишь как…
Ждан поднял руку, указал в просвет между деревьями.
— Пришли. Отсюда до входа в тоннель метров двести… Самое время перекусить, попить, покурить и оправиться. Дальше остановок не будет.
— Тогда по чайку, для бодрости, — удивительно спокойно сказал Кочерга и потащил с плеч рюкзак.
Макар посмотрел вперёд, где за деревьями угадывалось открытое пространство, и обернулся к Ждану со странным выражением глаз.
— Да, перекусим, пожалуй.
Ждан почувствовал, как всё мгновенно изменилось. Утренний адреналин наконец-то абсорбировал всё лишнее, и сознание прояснилось до состояния кварцевого стекла: тронь — и зазвенит. Мир утратил часть красок, но обрёл контрастность и чёткость. Время сжалось в плотный субстрат, в котором каждая секунда длилась до бесконечности, а далёкое будущее могло уместиться в единственном текущем мгновении. И пятачок леса с ковром расцветающего ландыша вдруг приобрёл глубину и значимость точки невозврата.
Ждан вдруг увидел всё со стороны. Солнечные зайчики, пробивающиеся сквозь колыхание листвы. Себя, убирающего склянку в карман. Руки Кочерги, откручивающие крышку стального термоса. Макара, вынимающего шоколадные батончики с яркими буквами на этикетках. И не замеченную в начале звериную тропку, которую под прямым углом пересекала полоса примятой людьми травы. И сваленные в кучу три рюкзака, темнеющие путеводным камнем на распутье дорог…
В ушах грохотом шаманского бубна прозвучали слова Пильгуя «…это Зона, в ней нет ничего, что не могло бы случиться. И никому не известно, что здесь произойдёт в любую из следующих секунд.»
Пар из появившейся в руках кружки коснулся лица, и Ждан вернулся к обычному восприятию происходящего. Напротив молча стояли Макар с Кочергой. В руках дымились кружки, распространяя необычный аромат чая. Макар поднял кружку.
— За Банкет!
Ждан кивнул.
— За банкет на перекрёстке!
— И в час пик… — добавил Кочерга.
37. Зона
Изгиб реки в начале Рыхлого Затона
«Калипсо» тихо урчала двигателем, но из-за стоящего над водой тумана казалось, что лодка висит в толще серой мокрой ваты,
