меня еще большее раздражение. И так нервы в последнее время сдают, еще и он доводит меня до белого каления.
– Не молчи, – я скривился, а мужчина поднял глаза, впиваясь взглядом.
– Придется отпустить, Никита, – спокойно ответил мой учитель.
– То есть, без вариантов, – я произнес чуть ли не по слогам, ожидая реакции Суслика.
– Видишь ли, мой дорогой, – он тяжело вздохнул. – В мире больших денег иногда чем-то приходится жертвовать. Я вышел из тени, чтобы тебе помочь. Не разочаровывай меня.
– Но она откажется, – не унимался я, продолжая давить на больное. – Она не захочет уезжать.
– Так надави, – твердо произнес Аркаша, а я мысленно простонал, понимая, что проиграл. – Надо чем-то жертвовать. Второй раз спасти тебя не получится…
Я не забыл о своем обещании – ни когда сидел в машине в ожидании звонка, ни когда мобильник зазвенел слишком громко в тишине салона, а голос Суслика произнес только одно слово:
– Заходи.
Картина, представшая перед моими глазами, была мрачной. Даже я, мужчина со стальными нервами и многое повидавший в своей жизни, поежился.
Когда крутые дяди делят бизнес, то всегда под раздачу попадают окружающие люди.
– Где она? – спросил у встречающего меня в дверях Аркаши.
– Второй этаж, крайняя дверь по левой стороне, – мой учитель указал направление головой и скрылся за одой из дверей, из-за которой раздавались голоса, один из которых принадлежал Кудряшову. Видимо, еще не до конца разобрались с этим подонком.
Холодок прошелся по спине, когда я переступал через тела охраны. Слава Богу, что Егора не пришлось втягивать во все это. Я понимал, что мой друг хотел помочь, но видеть его на скамье подсудимых желания не возникало. Пусть лучше крутые дяди разбираются без нас и сами берут грех на душу.
А нас увольте. И так слишком много дерьма в прошлом было, чтобы еще и в будущем отравлять себе жизнь.
На нижних ступеньках лестницы лежала Алина. Скорее всего, пуля застала девушку, когда она пыталась убежать. Я медленно обошел ее тело, после чего быстрым шагом взбежал на второй этаж.
– Фокусник! – Сонька бросилась мне на шею, как только я открыл дверь.
– Тише, милая, – я обнял девочку, пряча ее лицо на своей груди. – Не плачь, я отвезу тебя к маме.
Встал на ноги, прижимая ребенка к себе сильнее. Одной рукой удерживал ее голову, чтобы она не подняла глаза и не увидела весь тот кошмар, который творился в доме. По дороге нам не встретилась ни одна живая душа – даже из комнаты, куда скрылся Суслик, не раздавалось голосов.
И уже на пороге, когда я поставил ногу на первую ступеньку, раздался громкий выстрел.
– Что это? – Соня подняла голову и посмотрела с удивлением на меня.
– Фейерверк! – я улыбнулся девочке и снова погладил ее по голове. – Поехали домой, мама уже заждалась.
Девочка снова обняла меня своими маленькими ручками и позволила посадить в машину. Я закрыл заднюю дверь, обошел автомобиль спереди и расположился на водительском кресле. Двигатель завелся мгновенно, как будто ждал, когда же ему снова дадут возможность поработать и свалить из этого места. Я резко нажал на газ, выруливая со двора, чтобы скорее избавиться от этого кошмара.
Дорога домой всегда кажется длинной, но только не в этот раз. Такое чувство, что проехал не несколько сотен километров, а завернул за угол соседнего дома. Даже не успел продумать свою речь до конца.
«Надави на нее!» – всплывали в голове слова Суслика.
Как?! Как мне от нее отказаться? Пусть даже на время, но все равно…
Как заставить девушку уехать, не сделав ей при этом больно? Как объяснить ей доступно, что это не я от нее отказываюсь, а так сложились обстоятельства? И если бы я не дал слово, то всё могло бы оказаться гораздо хуже.
В родной город мы въехали, когда уже окончательно стемнело. Сонька проснулась и теперь мило щебетала с заднего сиденья, заставляя меня периодически прогонять все печальные мысли прочь и уделять девочке внимание. Но от себя не убежишь – как бы я не старался оттянуть время.
– Мама! – малышка бросилась в объятия Ксении, едва мы переступили порог моего дома.
– Милая! – на глазах девушки появились слезы, когда она присела и обняла свою дочь. – С тобой всё в порядке? – она отстранилась и посмотрела внимательно на девочку, ощупывая ее со всех сторон.
– Да, – кивнула та, улыбаясь так искренне, что у меня защемило сердце. – Я больше не хочу уезжать.
– Никто тебя больше не отпустит, – Ксюша снова прижала Соньку к себе одной рукой, другой вытирая слезы, которые уже градом катились из глаз.
Егор вышел из кухни, кивнул мне, поднял одну бровь, задавая немой вопрос, и только после моего ответного утвердительного кивка, расслабился и улыбнулся. Пошел к выходу, на ходу подмигнув мне, и через пару секунд покинул мой дом.
– Спасибо, Никита, – Ксюша встала с колен и посмотрела на меня.
– Сонь, – произнес я громко, не сводя взгляда с любимой женщины. – Проверь, не сбежали твои куклы, пока тебя не было?
В глазах девочки появился испуг, и она пулей вылетела из зала, оставив нас со своей мамой наедине. Слава Богу, хоть ребенок не будет присутствовать при нашем неприятном разговоре, иначе у меня язык не повернется произнести то, что я собирался сказать.
– Спасибо, Никита, – зачем-то повторила Ксения и сделала шаг навстречу, но под моим пристальным взглядом остановилась. – Что-то случилось?
– Вам придется уехать, – мой голос хрипел, слова застряли в горле, а руки сжимались в кулаки.
От безысходности.
И от желания этими самыми кулаками начистить кому-нибудь физиономию.
– Почему? – вполне логичный вопрос, на который труднее всего ответить.
– Потому что ты теперь богатая наследница, – горький смешок вырвался от одной только мысли о том, что мне все-таки придется ее отпустить. – И люди, которые помогли, ждут от тебя ответной помощи.
– Я не хочу, – она замотала головой. – Скажи им, пусть забирают всё, – голос девушки сорвался на крик. – Господи, ну почему?
Опять этот глупый вопрос, и
