— Потому что, — подхватил Лилей. — Ты сам был занят довольно долгое время проворачиванием одной занятной аферы, и мы подумали, тебе будет приятно знать, что ты не один такой.
У Аргзы закружилась голова от их мелодичных голосов.
— Твой брат, кстати, — сказала Лилео. — На самом деле о тебе заботился. Зря ты так с ним.
— Это ведь он, — сказал Лилей. — Нанял того торговца, который продал тебе когти. Потому что знал, что, если он вручит тебе это оружие сам, ты их выбросишь назло ему.
— И это только один пример его заботы о своём младшем кузене.
— Впрочем, ты и сам всё скоро увидишь.
— Когда его воспоминания станут твоими.
— Этого ведь ещё не произошло?
— Похоже, эффект замедлен.
— Но по нашим расчётам…
— …это случится…
Аргза зарычал и шагнул к ним, ослеплённый гневом. Как эти убожества смели за ним шпионить?! Он всерьёз намеревался устранить их сейчас, как ненужных свидетелей, и ему было откровенно плевать, что они задумали и что тут случилось. Он уже активировал когти, когда…
— …прямо сейчас, — докончили они фразу хором.
И его тут же пронзила дикая, невыносимая боль. Реальность снова вспыхнула перед его глазами, только уже бесцветным пламенем. Череп сдавило будто бы в тиски, сердце, до того спокойно отбивающее привычный ровный ритм, вдруг снова взбесилось и начало как-то рвано дёргаться в груди, словно бы пыталось освободиться от держащих его пут из вен и артерий. Чужие воспоминания, чужая жизнь хлынула через него сплошным потоком образов и ощущений, и всего этого было так много, что, казалось, не вмещалось уже в мозг и от этого разрывало кости и мышцы, стремясь будто бы выйти из него наружу. Он опять начал задыхаться. Затем рухнул на пол, как подкошенный, и обнаружил, что не может пошевелить даже пальцем. Близнецы остались безучастны, продолжая размеренно шлёпать на стол перед собой карты и говорить то по очереди, то хором, а он не мог вымолвить ни слова в ответ.
— Ты хочешь знать, что произошло, — припомнила Лилео.
— И мы расскажем тебе, как обещали, — отозвался Лилей.
— На самом деле, мы убили только двоих.
— Но потом все будут говорить, что троих, а это нечестно.
— Хотя нам всё равно: одним больше, одним меньше. Бородатый мистер был застрелен этим забавным домашним мальчиком.
— Кто бы мог подумать, правда? Такое милое создание. Но бородатый мистер набросился на его забавную красивую невесту, прежде чем мы её застрелили. И домашний мальчик хотел её защитить.
— Это так мило.
— Ужасно мило.
— Мы и не думали, что этот мальчик способен на убийство. Но, оказывается, способен. Он стрелял в него, пока в стволе не остался один патрон, даже когда его невеста уже была мертва.
— Потом бородатый мистер умер тоже.
— И мы застрелили мальчика оставшимся патроном.
— Но он всё-таки был довольно смелым. Жаль, что это так поздно раскрылось. Мы все думали, что он ни на что не способен без этой забавной девочки, но, когда мы вложили в его руки револьвер, он всё-таки выстрелил, хотя до этого в жизни никого не убивал.
— Да, он был смелым. А вот бородатый мистер оказался каким-то очень слабым. Мы так долго нашёптывали ему то, что он считал собственными мыслями, а он этого даже не понял. И послушно спивался от депрессии. Хотя это было нетрудно, привести его в депрессию, учитывая, как развивались события на Войне.
— А ведь он жил войной, ты знал? У него не было иной цели в жизни, кроме как постоянно воевать. Смысл его существования, как он считал, был в том, чтобы не прекращать сражаться. Мы шептали ему всего лишь то, что и так было очевидно.
— Что он бесполезен.
— Что он устарел для войны.
— Что на самом деле его существование лишено всякого смысла. И он верил нам, потому что сам в глубине души знал, что это так и есть. Мы выбрали его, потому что он был слабым с самого начала. Интересно было наблюдать, как его бедный разум падает всё дальше в пучину отчаяния и алкогольной зависимости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это был довольно любопытный эксперимент. Раньше мы ещё никогда не пробовали сводить кого-то с ума. Но, кажется, это и впрямь весело. Хочешь знать, почему его жертвами мы выбрали этих мальчика и девочку?
— Потому что они тоже были слабы. Они уже давно планировали отделиться от Альянса, сразу после окончания Войны, чтобы жить где-нибудь тихо и мирно.
— И мы решили, что эти трое — самые подходящие кандидатуры для того, чтобы мы могли заявить о своём уходе из Альянса первыми.
— Уходить надо красиво.
— Мы об этом где-то читали.
— Хотели ещё написать что-нибудь кровью на стенах на прощание.
— Или хотя бы расчленить их трупы на двенадцать частей, было бы символично.
— Но потом подумали, что это слишком вульгарно.
— И оставили как есть.
— И между прочим, для бородатого мистера даже не пришлось создавать сильную иллюзию, чтобы он потерял рассудок и отвлёк внимание от нас.
— Иллюзия была слабенькая, но он много пил, и поэтому сразу же в неё поверил.
— В общем, было весело.
— Люблю иллюзии, — последнее было сказано хором.
Аргза лежал, раздираемый болью и вынужденный безмолвно слушать всю эту ересь. Момент истины и прозрения как-то прошёл мимо него: тогда он был несколько занят тем, чтобы не сойти с ума самому от свалившихся на него воспоминаний Конрада. Перед глазами всё плыло, организм скручивало и сдавливало, заставляя бороться за каждый глоток воздуха — проще говоря, ему было слегка не до открывшейся ему страшной правды. Шлёпанье карт не прекращалось ни на миг, что невольно наводило на сомнения, что Близнецы играют настоящей колодой и в настоящую карточную игру.
— И кстати, — вновь подала голос замолчавшая было Лилео. — Раз уж мы решили рассказать тебе всё, мистер Паук, то следует упомянуть и о том, что с сегодняшним происшествием никак не связано.
— Однако, — продолжил замолчавший было Лилей. — Это всё равно должно быть тебе интересно. Ну, во всяком случае, интересно твоей новой личности, у которой скоро будет новая двойная память.
— Здорово ты это, кстати, придумал, мы тоже хотим попробовать. Наверное, дико интересно, когда в тебе уживаются два человека.
— Так вот. Мы хотели ещё поведать вот о чём: в Войне Альянс проиграл тоже из-за нас.
— Дело в том, что мы как-то залезли в голову к другой смешной девочке-генералу, когда она ещё этим статусом не обладала. Той, которая будущее видит, зеленоглазая такая. И что ты думаешь? Она действительно это будущее видит, причём постоянно.
— Бардак у неё, правда, в голове ещё тот, не представляю, как она со всем этим справляется. Но если знать, что искать, то это чем-то похоже на поиск в интернете.
— Задаёшь слово или словосочетание поисковику — и пожалуйста, получаешь ссылки на нужные сайты. Так и в её разуме: нужно только знать, какую конкретно картинку из мириадов возможных ищешь.
— Мы бы не против пошариться у неё в голове подольше, это наверняка обеспечило бы нас развлечением до конца жизни.
— Но она слишком быстро всё просекла и захлопнула все двери и окна в свой разум — и не подглядишь ведь теперь даже украдкой.
— Зато нужную картинку мы увидеть всё-таки успели.
— Там была победа Альянса.
— Мы решили, что это слишком скучно, и сказали правительству, что нужно делать, чтобы противостояние было немного интересней.
— Так что идея с внедрением шпионов в виде гражданских лиц заранее на все территории — наша идея.
— Правда, мы молодцы? — это опять хором.
Потом они замолчали. Веер карт у обоих в руках постепенно истощился и опустел, и они, оставив колоду на столе, синхронно спрыгнули на пол. Направились к двери, взявшись за руки. У порога остановились, развернулись, как по команде, и уставились на него одинаковыми добрыми взглядами, привычно заулыбавшись.
