– Сбылась давняя мечта Гунэра, его нога всё-таки ступила на камни дворца принцессы Гвеннелинны. Правда, он его при этом не разрушил, как некогда обещал владыке Ардонадару. Но как этот старый бандит умудрился стать зелёным магом-воителем?
Кузьмич ухмыльнулся и признался в своих проделках:
– Ну, на первую часть вопроса я могу дать тебе ответ. Драчливым магом его сделал я, пока мы с Атиллой и группой красных драконов дожидались Ио в одном оазисе. Агарндил сам приволок к нам Гунэра и ещё полторы дюжины его корешей. Они обвязались верёвками и висели на нём всю дорогу. Этот старый крылатый контрабандист регулярно совершал рейды в пески Харадханда и там познакомился с Гунэром, вся кровожадность которого происходила только от того, что он хотел переселиться из пустыни на опушку Южного Аранелвуда, но у него не хватало ума вступить с эльфами в переговоры. Все эти три столетия он прятался в песках от альтаров только из-за того, что не хотел мёрзнуть в степях Эннонанда. На его счёт ты можешь не беспокоиться, вся его жизнь мне известна от первого и до последнего дня. Гунэр скорее поэт и мыслитель, чем свирепый варвар, но при этом он орк и когда я сказал ему, что он может сделать борьбу со злом своей профессией, тотчас вцепился в меня, как клещ. Ну, а как он умудрился стать ещё и магом зелёного листа, мне неизвестно. Наверное приставил нож к горлу Хальдура, он ведь орк и потому привык добиваться того, чего желает. Сказал, что ступит ногой на камни дворца принцессы Гвеннелинны и вот, пожалуйста, наследил на крыше.
Итилгаил покрутил головой и озабоченно поцокал языком, на что Кирилл тотчас высказался таким образом:
– Орки это ещё не самые дикие варвары среди рыцарей, старина. В нашем цехе встречаются такие ребята, что даже у самого испытанного ветерана при их виде кровь стынет в жилах.
– Ты это о ком, Кирюха, уж не о этих ли волосатых громилах сиренийцах? – Спросил Козмо и получив утвердительный кивок в ответ, сказал кивая головой – Это точно, видок у этих ковбоев ещё тот, про их свирепость и задиристость я уж и не говорю. Однако, нужно отдать им должное, когда речь идёт о зачистках в диких и отсталых мирах, где более всего ценятся пудовые кулаки и свирепый вид, им просто цены нет. Пожалуй, что наша команда там не выполнила бы ни одной миссии, а они оставляют в таких мирах о себе память, как о великих героях, сыновьях самого Мастера Миров. Хотя кое-кто над ними и посмеивается, старик их очень ценит и они платят ему той же монетой.
– Ну, допустим, я никогда над ними не посмеивался. – На всякий случай сказал Кир – А если Тетюр и передразнивает их, то только потому, что у него самого был когда-то рыцарь-сирениец и на Сирене его почитают ничуть не меньше, чем сэра Аструала.
Козмо ехидно засмеялся и продекламировал:
– А то, рыцари всякие нужны, рыцари всякие важны. Только помяни моё слово, уже очень скоро Гунэр тоже станет частым гостем в Сапфировом дворце мастера Аструала.
Спускаясь по лестнице, Итилгаил спросил:
– Кузьмич, а как получается, что у сэра Аструала на всех рыцарей хватает времени? Иоланта как-то раз говорила, что из-за того, что он любит беседовать с Атиллой, вы по нескольку дней ждёте своего часа в его волшебном саду.
– Ну, это очень просто, Итил. – Ответил Козмо – Как только ты доходишь до середины призрачного моста, время останавливается и когда ты возвращаешься из Сапфирового дворца на Гору, то проходит не более секунды. Поэтому у старика на всех времени хватает, но при этом он ни на секунду не теряет из вида того, что происходит во всей Вселенной. Иногда он смотрит с Астриума и на нас, ну, а когда Кирюха достаёт из кармана свою серебряную посудину, то он не только видит каждого нового своего рыцаря, но и проникает в самые потаённые глубины его души. Но вот за что я особенно люблю старика, что при этом он всегда делает круглые глаза и прикидывается, что ни о чём не знает и ничего не ведает. Поэтому если кто-то при мне вякнет против него хоть слово, я тому тут же все его зубы вобью в глотку, если меня, конечно, не опередят Ио, Кир или Тетюр, а Атилла не откусит такому уроду голову. Понимаешь, во всей Вселенной нет существа добрее, чем мастер Аструал, и заподозрить его в каком-либо жлобстве или злых кознях, это уже полный беспредел. Впрочем, что об этом говорить, предстанешь перед ним на Астриуме и сам сразу всё поймёшь.
Раньше во дворце эльфов Кир нигде не видел охраны, но на этот раз при входе на пятый этаж стояло два воина, которые вежливо поклонились им и беспрепятственно пропустили внутрь. Здесь они разделились, Итилгаил пошел на четвертый этаж в свои покои, а Кирилл вместе с Козмо в свои. Ему хотелось отдохнуть несколько часов после полёта, а уж потом в пять часов вечера за дружеским столом выслушать последние новости и обсудить некоторые вопросы. Поэтому хлопнув Козмо по плечу, он быстрыми шагами пошел вперёд, не заметив хитрой ухмылки своего всеведущего мага-хроникёра.
В свои покои Кир вошел со вздохом облегчения. Хотя он провёл в них не так уж много времени эти несколько комнат сделались для него такими привычными, словно прожил в них уже несколько лет. Хотя на первый взгляд в их интерьере ничто не изменилось, они вроде бы стали чуть-чуть иные, как будто в них поселился какой-то добрый дух этого древнего дворца. Он постоял пару минут в прихожей, залитой неярким светом пробивающимся через витраж широких двустворчатых дверей, ведущих в просторный зал-гостиную. На одной створке витража был изображен эльф, одетый по-походному, то есть в зелёную куртку с короткими полами и белые лосины, с луком в одной руке и охотничьим рогов в другой, а на второй эльфийка сидящая у окна с рукоделием в руках. В общем это была сугубо семейная сцена.
Справа от входа стоял большой резной сундук, в котором у эльфов было принято хранить луки и стрелы. Кирилл с того момента, как в его руках оказался лук Белеготар, практически не расставался с ним и если снимал с себя налучье, то только для того, чтобы вынуть из него лук и положить в специальное гнездо сундука, что он и сделал постояв посреди прихожей несколько минут. Затем он положил в другое гнездо налучье, достал из колчана три дюжины стрел, стандартный эльфийский боекомплект, и выложил их в длинный пенал, а колчан положил в гнездо рядом с налучьем. В резном сундуке красноватого дерева, в котором мог запросто лечь спать даже Калюта Брит, имелись гнёзда для трёх луков – лёгкого охотничьего, горного и тяжелого боевого, имевшего размах плеч в два метра, но такими Кир ещё не успел обзавестись, как и своим собственным сундуком для них, хотя и подумывал об этом самым серьёзным образом.
То, что для своих луков эльфы строили такие роскошные сундуки, на крышках которых костью, перламутром, чернёным серебром и золотом изображались самые настоящий картины, ему очень понравилось и теперь он хотел иметь точно такой же сундук в своём замке на Ильмине и даже знал, где он будет стоять. Непременно в его кабинете, рядом с которым была расположена небольшая спальная комната и маленькая каминная гостиная. Кир мечтал о том дне, когда его сыновья станут прибегать в эту уютную гостиную под вечер, забираться к нему на диван и он будет рассказывать им разные истории, весёлые и поучительные одновременно. Тогда самому послушному из них будет разрешено соскочить с дивана, сбегать в кабинет и принести лук Белеготар или какой-нибудь другой лук. Эльфы давали имена всем трём своим лукам и относились к ним очень уважительно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
