Уже под утро он передал Линдиэль то, за чем она пришла и был счастлив от её признания, что она получила гораздо больше, чем желало и это явно не относилось к любовным блюдам создателя. К тому же она сказала, засыпая в его объятьях, что теперь знает наверняка, как сделать своего будущего возлюбленного ещё и самым лучшим любовником и снова речи не шло о толстой стопке плотных листков бумаги с отпечатанными на них магическими рунами. От этого Киру сделалось ещё радостнее на душе и он быстро уснул, крепко прижимая к себе спящую Линдиэль.
Глава одиннадцатая
Во всём Эннонанде давно уже убрали урожай, орки провели свой шумный, экзотический фестиваль со скачками на валгатрах, воинственными плясками и песнями, в которых они восхваляли Творца, после чего вновь принялись за работу, а слуги Амала всё не казали носа, чем, явно, хотели успокоить чистильщиков и ввести их в заблуждение. Однако, если кого они и смогли ввести в заблуждение, так это одних только альтаров. Те, осмелев, не только стали выходить за пределы своих поселений, укреплённых по требованию Кира, но и вновь начали давать полезные советы оркам и к их дворцам закона опять потянулся народ и выстроились длинные очереди. Не смотря на это поветрие эльфам удалось эвакуировать альтаров из нескольких десятков городов в Западном и Южном Эннонанде и то, что орки чуть ли силой не пытались отбить их и вернуть в белокаменные дома, на некоторых магов в белом подействовало весьма отрезвляюще.
То обстоятельство, что на Адамминене появилось почти две с половиной тысячи магов зелёного листа, позволило Киру практически за одну ночь взять Эннонанд в кольцо блокады, окружив его сплошным, непроходимым бастионом состоящим из высоких и раскидистых деревьев с гибкими, как лианы, и прочными, словно стальные тросы, ветвями с длинными серповидными шипами. Деревья были магическими, а потому не боялись ни огня, ни топора дровосека, но расступались перед оленями, волками, зайцами и прочим мирным зверьём, зато валгатров и горных кротов в один миг распускали на лапшу и пожирали. При виде эльфов, гномов орков и людей деревья-стражники громко выли и рычали так свирепо, что были способны отпугнуть от себя даже полного кретина, но если кто-то действительно хотел убраться из Эннонанда, а таких было немало, то буквально через полчаса прилетала крылатая патрульная лодка и после короткого собеседования патруля с беженцами, по приказу магов деревья-стражи послушно расступались даже перед валгатрами.
За те пять с лишним месяцев, что чистильщики находились в этом мире, уже свыше ста пятидесяти миллионов эльфов и гномов Адамминена из их общего числа в почти шестисот миллионов стали магами. Стали магами также ещё и без малого десять миллионов людей, орков и полукровок, которые волей неволей отличались от особ чистых кровей. Кир имел у себя под рукой почти семимиллионную армию, хотя при желании мог поставить под лук в виду отсутствия ружей и все сто миллионов магов. Костяк армии состоял из двухсот пятидесяти тысяч рыцарей Света и это были самые прекрасные воины, какие только вставали плечом к плечу против войск Амала. Может быть они не имели такой строевой и прочей боевой подготовки, как его солдаты на Ильмине, но зато все были могущественными магами-воителями и очень умелыми воинами.
Мастер Миров всё-таки установил лимит, но весьма своеобразного рода и сделал так, что ранним утром того дня, когда Линдиэль покинула покои своего любовника, сто семьдесят три тысячи эльфов, гномов, людей, орков, а также полукровок всех видов проснулись сжимая в кулаке золотой медальон на цепочке с изображением многолучевой звезды с глазами, носом и слегка улыбающимися губами, символом олицетворяющим на Адамминене светлый лик Творца Ардфеора. Гадать никому слишком долго никому не пришлось, так как если держать медальон свободно висящим на цепочке, он немедленно поворачивался ликом в сторону дворца эльфов и к тому же точно такие медальоны оказались на шее всех тех, кто стал рыцарем Света.
Хотя не все обладатели таких медальонов находились в тот момент в Аранелвуде, это не составило особых хлопот, так как какая-то неведомая, но могучая сила погнала всех их обладателей дорогу и уже через месяц с небольшим в Аранелвуд вошел последний из них, старый, седой одноглазый орк спустившийся с гор, где он все эти годы жил отшельником. Эльфам стоило больших трудов затащить его в патрульную лодку и доставить в Западный Дейтхир. По пути они рассказали ему все последние новости и Радрок Одноглазый встретившись с тем, к кому шел больше месяца, первым делом потребовал, чтобы рыцарь Ардфеора представил его судье. Киру к счастью не пришлось слишком долго объяснять орку, что единственный судья, с которым тот может встретиться, это его эльфийский меч, выкованный владыкой Эльворином. Орк выслушал его объяснения с достоинством и сказал:
– Доставай свой меч, владыка рыцарей и пусть он решит мою судьбу, а не какое-то поганое пойло, сваренное колдунами чёрных орков, посмевших восстать против Ардфеора.
Кир улыбнулся и попытался отговорить его от спешки:
– Старик, может быть сначала маги вернут тебе молодость и утерянный глаз, а заодно сделают тебя магом-воителем?
Орк упрямо мотнул своей седой, лохматой головой и рыкнул:
– Зачем мне молодость и глаз, если не буду знать, достоин ли предстать перед Ардфеором.
Кирилл хмыкнул и сказал упрямому орку:
– Хорошо, но сначала тебя приведут в порядок, вымоют и оденут в подобающий наряд, а уж потом в присутствии всех рыцарей Света я приведу тебя к присяге в городе драконов. Там, кстати, есть один вредный старый золотой дракон-маг, который до сих пор не нашел себе всадника. Как знать, может быть он дожидается именно тебя.
Через три часа выяснилось, что Гракон действительно ждал именно старого Радрока и они вдвоём встали перед Киром в присутствии не только рыцарей Мастера Миров, но и нескольких десятков тысяч эльфийских воинов. Напиток посвящения старый орк выпил с такой жадностью, словно он шел к Аранелвуду не с северных гор, в которых было полным полно родников и рек, а пересёк пески Харадханда. Выпив напиток из серебряного кубка, он поинтересовался:
– Ну, что же ты не пробуешь мою шею на прочность, владыка?
Вкладывая меч в ножны, Кир ответил:
– Всё, старик, теперь ты стал рыцарем Мастера Миров. Если бы ты не прошел испытания, то мой меч Бадхор мигом снёс тебе голову, а теперь не испытывай моего терпения, быстро сдавайся магам, хоть эльфам, хоть оркам и шагом марш в нору, набираться мастерства.
В итоге Радрок стал магом-зелёного листа и к неописуемой радости своего старого друга Роэнвирта выбрал магическим инструментом острый, длинный стручок красного жгучего перца, но вот кем-кем, а магом-кулинаром при этом не сделался. Зато он стал превосходным магом-воителем и в его руках стручок перца превращался в пылающее копьё, орочью дубину и даже огромный алый лук. Вместе с тем, как и всякий другой зелёный маг, Радрок был магом-целителем и вообще очень милым, добрым и немного застенчивым парнем, великим знатоком целебных трав и цветов. Тетюр после того, как узнал, что полку зелёных магов прибыло, светился от радости так, словно не Роэнвирт, а он сам стал учителем Радрока.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
