— Что ты сделал с моими сыновьями? — гневно воскликнула она.
— Мне не нравится твой тон, мадам, — сказал Юан Хей.
— А мне не нравишься ты, — отрезала она, — но я вынуждена терпеть твое общество! Что ты сделал с моими мальчиками, Юан Хей? Твой капитан увел их из кухни, когда они собирались поужинать. Где они?
— Пока им ничто не угрожает, — безжалостно улыбнулся он.
У него были холодные синие глаза, и Мэгги невольно задрожала, заглянув в них.
— Где они? — повторила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
— Ты получишь их назад в день, когда мы обвенчаемся, — заявил Юан Хей. — А до тех пор им придется посидеть в запертой комнате без окон в твоих подвалах. У них есть только одна свеча, и когда она догорит, они останутся в темноте, мадам.
— Это же маленькие дети! — в ужасе воскликнула Мэгги. — Да что же ты за человек, если используешь двух малышей, чтобы принудить меня склониться перед твоей волей?
— Что я за человек, мадам? Настоящий мужчина, а не какая-нибудь баба в бриджах, которая отдает приказы тем, кто лучше ее. Я мужчина, который не позволит собой командовать. Однажды я предупреждал, что покажу тебе твое место. А теперь пошла вон из зала — и сиди в своей комнате до тех пор, пока не научишься повиноваться мне. Ни ты, ни твои мальчишки, ни тот старик, что дремлет у очага, не получите ни крошки еды, ни капли воды, пока не склонишься перед моей волей. Ты меня поняла?
— Если я когда-то и думала быть с тобой милосердной, Юан Хей, сегодняшним своим поступком ты заставил меня навсегда об этом забыть. Если что-нибудь случится с моими мальчиками, ты пожалеешь, что когда-то родился на свет! — гневно вскричала Мэгги.
— Вот видишь, добрый священник, с чем мне приходится мириться? — повернулся Юан к отцу Гиллису. — Эта женщина не знает своего места. Не зря ее назвали Безумная Мэгги.
— Предлагаю ежедневную порку, пока она не смягчится, — произнес отец Гиллис. — Святая Библия велит мужчине учить непокорную жену, и наши законы это позволяют.
Услышав это, Мэгги яростно сверкнула глазами на жирного священника.
— И вы допустите такое жестокое отношение к невинным детям? — обвиняюще воскликнула она. — Уж я постараюсь, чтобы архиепископ Святого Эндрюса узнал об этом, святой отец. — Она повернулась, подошла к деду и ласково разбудила его. — Пора подниматься наверх, дед.
— Мы еще не ужинали, — сказал Дугалд Керр.
— Нам не дадут ни еды, ни питья, пока я не обвенчаюсь с этим ублюдком, — объяснила деду Мэгги. — А мальчиков он запер в подвале.
— Что?! — Дугалд Керр внезапно выпрямился во весь рост, протопал через весь зал и встал перед Юаном Хеем. — Да как ты смеешь отдавать подобные приказы в моем доме, трусливый ты пес? А ты, святой отец, допустишь такую несправедливость?
— Старик, твоя судьба и судьба твоих правнуков в руках твоей внучки. Ей велели обвенчаться со мной, однако она отказывается. Но она должна! Когда контракт будет подписан и благословения произнесены, я выпущу Дэвида и Эндрю Стюартов из их заточения в подвале, и мы все дружно отпразднуем мою свадьбу.
— Мой муж жив! — закричала Мэгги. — Ты что, хочешь заставить меня стать двоемужницей, Юан Хей? А ты будешь потворствовать греху, священник?
— Никто не видел Фингела Стюарта вот уже больше шести месяцев, — процедил Юан сквозь стиснутые зубы. — Никто не потребовал выкупа. Он мертв, а ты моя, Мэгги Керр, хочешь ты этого или нет.
— Никогда! — крикнула Мэгги ему в лицо. — Я раньше лягу в могилу!
— И сколько твои сыновья смогут просидеть в темноте и слушать, как вокруг шуршат крысы, после того как догорит их единственная свеча? Сколько они протянут без еды и воды? И ты позволишь им умереть там, во мраке, лишь бы настоять на своем, мадам? А сколько времени протянет этот старик? Если ты не склонишься перед моей волей, завтра он тоже отправится во тьму! Ты не посмеешь мне отказать, я этого не допущу! Ты выйдешь за меня и, охваченная страстью, будешь выкрикивать мое имя! Ты подаришь мне сыновей, и Ашер-нам-Брег будет принадлежать только мне одному. И мне плевать, выживет кто-нибудь из твоих или умрет. Страна в хаосе. Англичане устраивают набеги, как никогда раньше. Тебе никто не поможет, потому что француженка Мария слишком занята, спасая свое дитя. Монархия ослабла. Эта крепость и Брег-Ашер станут моими!
— Верни моих детей из подвала, и я выйду за тебя, — произнесла Мэгги.
Он не оставил ей выбора, но она убьет его, когда он подойдет к ее постели. Юан Хей слишком глуп, чтобы понять это. Однако она не позволит ему навредить ее сыновьям или деду.
— Нет! — ахнул Дугалд Керр. — Ты за него не выйдешь!
— Дедушка, у меня нет выбора, — попыталась урезонить старика Мэгги. — Ты что, позволишь ему убить сыновей Фина?
— Я убью тебя! — воскликнул Дугалд Керр и, выхватив из-за пояса кинжал, шагнул к Юану Хею.
Тот выбил оружие из руки старика и так сильно толкнул его, что лэрд пошатнулся и упал.
— Балтэр! — приказал Юан. — Отведи этого старого болвана в его комнату и запри там. — И тут же перехватил Мэгги, кинувшуюся к деду. — Нет, мадам, у нас осталось еще одно незаконченное дельце. Я правильно понимаю, ты готова обвенчаться по своей доброй воле?
— Да, — выдавила она.
— Превосходно!
Юан торжествующе ухмыльнулся.
— Мои сыновья, — напомнила Мэгги.
— Завтра, — пообещал он. — Завтра ты подпишешь брачный договор, и я, возможно, выпущу их. А послезавтра мы отправимся в часовню, где наш союз будет благословлен.
— Если я подпишу договор сегодня, ты выпустишь моих мальчиков? — спросила Мэгги.
— Нет. На это хватит времени завтра. Ты не навяжешь мне свою волю, мадам, как делала это с другими мужчинами. А сейчас садись за высокий стол, будем ужинать.
— Я не голодна, — сказала Мэгги чистую правду.
— Хочешь ты есть или нет, мадам, но ты будешь сидеть со мной за высоким столом, — заявил Юан Хей. — И запомни начиная с этой минуты благополучие и жизнь твоих сыновей зависят только от тебя и от того, как ты ведешь себя со мной.
Он протянул Мэгги руку.
Она приняла ее, ненавидя Юана всеми фибрами души. Ее мальчики наверняка так испуганы! Она должна пойти к ним, утешить их. Она отыщет их, когда сможет уйти из зала.
Слуги начали носить на их стол еду. Юан Хей со своим священником с аппетитом ели и пили. Мэгги тоже попыталась поесть, она понимала, что должна поддерживать силы, но в этом обществе не смогла проглотить ни кусочка, только выпила немного вина. Наконец она поняла, что больше не выдержит ни секунды, и встала.
— Я пойду в свою комнату, — сказала она.
