Не везде, наверное, было так. Поэтому мы и говорим, что для книги под названием «Невиновных не бывает» оба примера крайне неудачные. Можно было бы найти и получше.
…Но с историческими трудами бывает и еще веселей, так что уже не знаешь, плакать или смеяться. Возьмем, например, монографию Ярослава Тинченко: «Голгофа русского офицерства». Цитируем предисловие, написанное неким безымянным «редактором»: «После победы в Гражданской войне сама по себе прошлая служба в царской или белой армии, казалось бы, не должна служить поводом для репрессий. Однако ВЧК, а затем и ОГПУ не только продолжали тщательно следить за бывшими офицерами, но время от времени арестовывали кого-то из них… Действия, предпринимавшиеся ОГПУ по отношению к бывших офицерам, не ограничивались их учетом и «разработкой». Имели место и случаи арестов с предъявлением обвинений в контрреволюционной деятельности…»
Вот ведь сволочи-то чекисты, а? Русский офицер, он ведь против существующего строя даже во сне выступить не способен! Хоть бы спиритизмом занялся господин «редактор», тени Павла I, убиенного собственной гвардией, да Николая I, едва не разделившего его судьбу, вызвал, коли уж сам школьную программу забыл…
Но это еще что! Дальше он начинает приводить примеры. В ходе перечисления «зверств большевиков» рассказывается о расстреле в 1927 году двадцати человек, из которых двенадцать были бывшими офицерами. Делалось все абсолютно гласно, легально, в «Правде» об этом прошло сообщение за подписью Менжинского. Затем на нескольких страницах книги приводятся стенания некоего чешского «осведомленного дипломата» И. Гирсы, который видит в этом начало нового «красного террора», повествует в донесении своему правительству о казнях, переполненных тюрьмах, о том, что советское правительство «хочет жестко подавить всякую попытку сопротивления и тем самым опять держать широкие массы в состоянии ужаса, чтобы сделать их легче управляемыми».
Да, но затем автор приводит имена тех, кто взошел на эту «шлгофу». Не будем перечислять всех, они все ребята веселые. Назовем «номер второй», поскольку он хорошо известен по некоторым другим делам. Это Эльвенгрен, бывший штаб-ротмистр гвардейского кирасирского полка. Как пишет автор: «ему вменялось в вину организация Ингерманландского и Карельского восстаний в 1918–1919 гг., подготовка вместе с Сиднеем Рейли покушения на делегацию СССР на Генуэзской конференции, участие в контрреволюционных организациях, в кронштадтском мятеже, причастность к убийству В. В. Воровского».
И ничего себе, «невинная жертва»!
Но и это еще не все! Штаб-ротмистр кирасирского полка Эльвенгрен был в числе руководства савинковского «Союза защиты родины и свобода», террористической организации, перебрасывавшей боевиков на советскую территорию. Кто помнит ту серию фильма «Государственная граница» (третью, кажется), где показан налет банды боевиков на белорусское местечко — так это как раз те ребята!
Можем дать хороший совет, господа радетели за «умученных большевиками»: поменьше фамилий. Иначе можно так напороться!
Кстати, вопрос об этих двадцати расстрелянных (остальные из которых были не лучше) и об отношении к этому Запада был затронут даже на Пленуме ЦК и ЦКК. По этому поводу выступал сам Сталин. Что великолепно доказывает: никаких репрессий в СССР в то время не было. Потому что, когда идут репрессии, вопрос о двадцати расстрелянных террористах на таком уровне не решается. В 1934 году, после убийства Кирова, с тогдашними террористами разобрались на местном уровне в течение нескольких дней и без всякого шума.
Репрессий не было, а дела — были! Не очень много, но и не мало. Иные — совершенно безумные, такие как арест нескольких сотен морских офицеров после Кронштадтского восстания, из-за которых военный наркомат и сам нарком насмерть переругались с чекистами. Иные вполне правдоподобные.
Нас интересует одно из этих дел — большое, странное и до сих пор не проясненное…
Как ни странно, о деле «Весна» до сих пор писали очень мало, хотя конъюнктурно оно крайне выгодно «реабилитаторам» — целая волна арестов офицеров, да еще в начале 30-х годов, да еще с расстрельными приговорами. Возможно, не заинтересовало оно господ из «Огонька» и иже с ними потому, что эти люди не были им близки, то есть не относились к интеллигенции и «старым большевикам», возможно, и иная была тому причина. Как бы то ни было, дело «Весна» не трогали очень долго.
В чем же оно заключалось?
В 1930–1931 годах в СССР прошли крупные аресты, в основном среди бывших кадровых офицеров царской армии. Арестовано было более 3000 человек. Само собой, дело считается полностью сфабрикованным — а как же иначе? У нас вообще ни шпионов, ни заговорщиков после 1917 года не бывало… Тем более что как раз в это время в ОГПУ вспыхнул очередной крупный скандал, из тех, что время от времени сотрясали ведомство, и одна часть славного аппарата обвинила другую его часть в фальсификации дел. Склока была такой, что потребовалось вмешательство Политбюро. В первую очередь этим обвинением припечатали как раз украинских чекистов, ведущих дело «Весна».
Вообще-то тут черт ногу сломит. По первому впечатлению это дело представляет собой репрессии 1937 года, так сказать, в миниатюре. Судя по объективным обстоятельствам и по началу, в основе «Весны» лежит какое-то реальное дело о реальном заговоре, на которое наслоилось много всякой дряни. Тут и излишнее усердие следователей — а представление о законности и правопорядке в органах в те времена было весьма своеобразное. Тут и война группировок в Красной Армии, где противостояли друг другу кадровые офицеры и «красные командиры», делавшие друг другу разнообразные пакости, в том числе и с привлечением этих самых органов. Тут и сведение самых различных счетов: виновные могли оговаривать и запутывать в дело тех, кто отказался сотрудничать, невиновные — приплетать личных врагов. В общем, разобраться со всем этим на основе книг историков, пусть даже и читавших дела, но незнакомых со спецификой работы «органов», невозможно, да и по самим делам тоже не разобраться, тут нужны юристы. Так что займемся угадыванием…
Итак, что известно о предыстории этого дела?
После окончания войны бывшие царские офицеры потихоньку начали возрождать старые традиции. Уже с 1922 года стали появляться «полковые землячества», все чаще нынешние красные командиры вспоминали, кто в каком училище учился: «павлоны», «александроны» и пр. С ностальгией вспоминали о старых обычаях, даже нашивали на гимнастерки канты прежних полков.
Или, например, «георгиевские вечера» генерала Снесарева. На них приглашались лишь георгиевские кавалеры из высшего царского офицерства — генералы и полковники. Собирались в штатском, но непременно с орденом Св. Георгия. Когда один из генералов пришел с орденом Красного Знамени, ему мимоходом «поставили на вид», что это знак Сатаны. Ну и разговоры велись соответствующие, и на чью сторону встали бы эти люди в слу чае новой войны — это еще большой вопрос.
Таких «землячеств», «кружков», вечеров было множество. Естественно, разговоры за чаем не считались криминалом, но все же ОПТУ потихоньку присматривало за бывшими офицерами, особенно за кадровыми. Впрочем, проверяли их не на «благонадежность», как любят у нас говорить — для этого существовали совсем другие стру кту ры, а отслеживали вполне конкретные вещи: связи с предполагаемым белым подпольем и с заграницей. В ОПТУ эти материалы были собраны в деле «Генштабисты», где фигурировало более 350 человек. Далеко не все были даже арестованы, не говоря уже об осуждении — например, того же Тухачевского еще десять лет никто не трогал (может, и зря, кстати…). Это был просто сбор информации — в основном с помощью осведомителей, именно присматривали, не более того… Но кое-какую информацию получали.
Некоторые сведения о деятельности подполья в СССР были получены и в эмигрантских кругах в ходе таких дел, как «Трест», «Синдикат» и других. До сих пор неясно, что именно дало толчок делу «Весна», но началось оно в 1930 году и, по некоторым данным, именно на Украине.
Какое-то время дело тлело себе потихоньку, а затем в один и тот же день — 14 августа 1930 года — в Москве и других городах прошли аресты бывших белых генералов и офицеров. То, что большинство арестов состоялось в один день, показывает, что дело было отнюдь не спонтанным, его не «разматывали», начиная с какого-нибудь доноса. Это говорит о долгой предварительной работе ОГПУ которое отслеживало организацию. Многие из арестованных были реэмигрантами — в частности, например, Ю. Гравицкий, участник Ледяного похода 1918 года, человек, достаточно близкий к лидеру РОВС генералу Кутепову. (Кстати, именно в это время сам генерал был похищен чекистами — весьма интересное совпадение.)
Арестованным вменялись в вину подготовка вооруженного восстания и шпионаж. 31 человек был приговорен к расстрелу — очень много для такой группы! — и все они были на самом деле расстреляны, что для того времени не совсем типично.
