Рабыня с Черных Островов была прекрасна… Никогда еще Рафдару не приходилось видеть такой ненаигранной, естественной грации; такой покорности; такой чарующей печали во взгляде…
— Ай молодцы, ребята, — рассмеявшись, похвалил Рафдар; и, уже совсем другим тоном приказал: — Оставьте нас.
Те двое, что привели девушку, бесшумно скрылись, словно ожившие тени без лица и голоса. В зале остались только Дайн младший и его новая рабыня.
— Ты можешь встать, — сурово произнес Рафдар. Девушка повиновалась. — Не стоит больше преклонять предо мной колено: это жест моих воинов и тебя он не касается.
Девушка не шелохнулась, но в глазах ее отразился испуг: она отчаянно боялась разгневать чем-нибудь человека, от которого теперь зависела ее жизнь.
— Как тебя зовут? — спросил Рафдар, смягчившись.
— Галу, — тихо отозвалась рабыня.
— Галу… — задумчиво повторил теневой король. И ему показалось, что это короткое имя вместило в себя и неизведанный океан, и яркое солнце, и сочную зелень далеких Островов… весь тот мир, прекрасный и неизведанный, о котором Рафдар мечтал еще мальчишкой. — Ну станцуй что-нибудь, Галу… — благодушно велел он и плюхнулся в мягкое кресло.
…Она танцевала… Печальный танец, без музыки, под шум равнодушного дождя за окном и потрескивание дров в камине, свет которого окружал тонкую фигурку трепещущим рыжим ореолом… Рафдар Дайн следил каждое движение и был по-настоящему восхищен… О, он давно ждал ее. Это была его давняя мечта — заполучить себе юную чернокожую рабыню. Рафдар всегда исполнял собственные мечты. И платил за них щедро, золотом, а порой — кровью, своей или чужой. В эту мечту он вложил многое и рисковал тоже многим: с незапамятных времен ничто не осуждалось в Омнисе так сурово, как рабство.
И вот это сокровище здесь и танцует для него… Дайн младший улыбнулся краем рта. Хищная вышла полуулыбка.
…В нагрудном кармане ожил кристалл звука. Рафдар лениво вытащил его на свет и, потерев мутную поверхность большим пальцем, отозвался:
— Да, Хардин?
— Вечер добрый, Рафдар, — послышался далекий, приглушенный голос. — Ты сильно занят?
— Смотря кто меня спрашивает, — довольно усмехнулся Дайн младший.
— Кангасск Дэлэмэр, — сообщил Хардин.
— Ага, — Рафдар машинально кивнул незримому собеседнику. — Тогда не занят. Пусть идет сюда.
— С охраной? — был резонный вопрос.
— Не надо охраны, — отрезал Рафдар. — Он мой друг. Пусть приходит один.
Он вскинул голову и посмотрел на рабыню. Та стояла, печально опустив плечи и сплетя тонкие пальцы — так она пыталась унять их дрожь.
«Что ж… видимо, этот вечер не так уж плох, — пришла мысль. — Если Кан составит компанию, можно будет послать за другими рабынями и за вином… крепленое из довоенных запасов деда будет очень кстати…»
— …Отдохни пока, — сказал Рафдар Галу. — Вечер впереди долгий… Можешь сесть здесь, на ковре.
Девушка опустилась на ковер и зябко подобрала под себя ноги. От внимательного взгляда ее нового хозяина подобная мелочь не укрылась.
— У нас холодно… — со снисходительной полуулыбкой произнес он. — Вот и ты мерзнешь, хотя сидишь к огню гораздо ближе, чем я. Здесь не Черные Острова. Но ты привыкнешь… Человек, он ко всему привыкает, — сурово заключил Рафдар.
Галу подняла на него глаза.
— С тобой хорошо обращались в пути? — требовательно осведомился Дайн младший. По поводу сохранности своего сокровища он, помнится, выдавал особое распоряжение.
— Да, господин… — был тихий ответ.
Молодой король брезгливо поморщился.
— Не выношу, когда меня называют так, — сказал он с раздражением и потребовал: — Зови по имени.
— Да, как ска… — фраза оборвалась на полуслове; в глазах девушки стоял такой ужас, что Рафдар невольно подался вперед, сжав подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев.
— Что?.. — начал было он.
— Сзади! — тонко крикнула девушка; как только голос не сорвала… от этого крика даже ушам стало больно…
Но именно этот крик решил все…
…Обернуться Рафдар не успел — лишь краем глаза увидел рыжий огненный отблеск на лезвии ножа… ножа, летящего к его шее. Тренированное тело среагировало само: Дайн младший перехватил руку незнакомца. От мгновенной смерти он себя спас этим, да, но сделать в тот момент больше ничего сделать не смог — сразу же получил крепкий удар в челюсть, такой, что все поплыло перед глазами…
Миг назад он сидел в кресле — а опомнился уже на полу… Боли он теперь не чувствовал; не чувствовал вообще ничего — даже гнев появится лишь потом. Сейчас же тело и дух пришли в полную боевую готовность, не оставив места никаким мыслям, чувствам и эмоциям.
Рафдар откатился в сторону — и убийца, намеревавшийся уже его просто добить, вонзил свой нож в вязкую драконовую древесину дорогого паркета. Дайн младший тем временем успел подняться на ноги. Они с незнакомцем схватились за оружие одновременно: теневой король потянул нож из-за голенища сапога… а убийца — выхватил меч…
Гибкое черное лезвие… такие мечи носят обернутыми вокруг пояса, незаметные, легкие… Клинки их поглощают свет; и дрожат, издавая гудящий металлический звук, словно бизз — любимый инструмент диких файзулов.
Вооружаться до зубов в неприступной крепости? Раньше так и казалось — зачем? Видимо для таких вот случаев… Впрочем, что теперь об этом думать! Но как противопоставить мечу крохотный ножик?.. да он даже для метания не годится, такой простой!.. дань традиции — не более… Однажды, когда Дайну младшему было десять, такой ножичек уже спас ему жизнь… Но тогда был другой случай… сейчас, похоже, придется тяжко…
Рафдар бросил беглый взгляд на ближайшую стену. Все это древнее неуклюжее оружие, которое висело здесь столько, сколько Дайн младший себя помнил… и которое он не раз и не два собирался сменить на добротные ковры… Что ж, оно все еще в неплохом состоянии и вполне годно к бою… Несколько шагов — и в руках будет уже кое-что посерьезнее маленького ножа… Но дурак же тот убийца, который так просто позволит ему эти несколько шагов пройти…
— Кто ты такой и что тебе надо?! — выпалил Рафдар, отступив на шаг и заведя за спину руку с ножом.
— Ничего личного, парень, — незнакомец усмехнулся; глаза же его при этом были пусты и холодны. — Нам просто хорошо заплатили…
«Нам?!!» — мелькнула жуткая догадка…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
