их называют.
− Вёльвой? — уточнила Олинн.
− Да, можно и так сказать. Только вёльвы Севера видят лишь отголоски силы Источника. Вопросы о будущем можно задавать древу напрямую, как это делают Оракулы в Балейре. А вот вёльвы Севера не умеют этого. Они вопрошают древо через воду, через жертвенную кровь или пьют «грибной эль», чтобы видеть то, что ты видела только что у этого дуба. Тебе не нужен «грибной эль». Оракулы могут видеть Богов и без него, могут подниматься в священные пещеры Ир−нар−Руна и даже получать божественные подарки.
− Как тот зелёный янтарь? — уточнила Олинн.
− Да, как тот янтарь. Айрис жила в Гранарде даже после замужества, потому что Оракулы должны быть связаны с тем местом, где они родились. Она вышла замуж за Вилфа Нье'Тинэна из клана Остролиста, и он перебрался к жене в Гранард, − Гленн на мгновенье замолчал, а потом продолжил ещё тише: − В тот год, когда они поженились, мы впервые услышали о «божьих людях» − так они себя называли. Они пришли с юга. Худые, тёмные, с вечной усталостью в глазах, на дне которых горел огонь. Никто не противился их появлению, ведь поначалу они ничего плохого не делали. Но однажды всё изменилось.
Гленн вздохнул и, помолчав немного, продолжил свой рассказ.
— Видно, надо начать с самого начала… Началось всё с того, что наш король Тибрайд скончался — его доконала страсть к охоте и норовистым лошадям. В тот день ему не повезло, загнанный зверь напугал лошадь, и она сбросила седока. Он упал неудачно на торчавший из земли пень и сломал себе едва ли не все рёбра. Когда его привезли в замок, он уже понимал, что не доживёт до утра, и срочно собрал Янтарный совет, на котором передал корону своему брату Гидеону.
— А почему не Хейвуду? — спросила Олинн. — Он ведь должен был наследовать трон?
— По закону, да, и при одобрении совета. Но сам Тибрайд попросил совет о том, чтобы трон занял Гидеон. Хейвуд… — Гленн потёр лоб, словно подбирая слова, — как бы сказать… Он плохой правитель. Любовь к еде, элю, женщинам, трусость и припадки злобы… Он любил мучить зверей и пленников… Много чего! Он всего на два года младше Гидеона и вполне мог занять трон, нужен был лишь толковый регент, но король был твёрд. Тибрайд был мудрым королём, и его последняя воля была твёрдой — Хейвуда на трон не пускать. Так и решили. Гидеону был пятнадцать, когда он стал королём. Регентом стала королева−мать, да и то она нужна была только год, и всё, наверное, было бы хорошо. Гидеон умён и храбр, склонен к наукам, и у него крепкая рука. За таким королём всегда пойдёт народ, но не прошло и полугода, как он заболел. Сначала думали, что это чахлая хворь, потом лихорадка, потом думали, его тайно травят ядом. Пригласили лучших лекарей, искали отравителей, но ничего не помогало — он постепенно угасал. Королева−мать тоже слегла, и только Риган — сестра Гидеона, не покладая рук искала средство от болезни. И однажды кто-то из «божьих людей» предложил ей помощь. С этого всё и началось. Мы не сразу увидели, как южная зараза вползла в королевский замок в Талламоре. Сначала стали пропадать фрэйи. Просто исчезали и всё. Уходили из дома по обычным делам и больше не возвращались. А потом однажды недалеко от города нашли в лесу большое кострище и кости. Человеческие. А рядом в траве — перстень. По нему и определили, что погибла фрэйя. Стали искать другие кострища… Но к тому моменту было уже поздно. «Божьи люди» были повсюду, и ничего нельзя было с ними сделать — Риган стала их защищать. Старая королева умерла, а Риган заняла её место.
Дальше рассказ Гленна напомнил Олинн то, как «божьи люди» пришли на Север. Ведь в Илла-Марейну они появились вот так же: сначала простили милостыню, потом стали проповедовать, говоря о том, что верить нужно только в истинного бога, стали строить свои храмы и жечь ритуальные костры. А потом… Потом их прогнал Белый Волк, собрав фирд вместе с другими ярлами Севера, и какое-то время через Перешеек они не могли прорваться.
— Вскоре появились и другие «божьи люди», — Гленн продолжил рассказывать. — Рыцари веры, так их называли. Они пришли с юга, об этом говорили их лица с загорелой тёмной кожей. Они не просили милостыню и не ходили в рубище — они вели себя, как хозяева. И они были сильны, обучены военному ремеслу. Один из них стал приближённым советником короля. А точнее, советником Риган. Его звали Низар, и поначалу он был совсем незаметен в замке. Говорил тихо и был услужлив, ходил бесшумно, как тень, умел готовить лекарства и читать по звёздам. Ему выделили покои в замке, коня и слуг. Он привёз для Риган красные камни, из которых и сделали два кольца. Одно для неё, другое для короля. И едва королю надели это кольцо, как его чахлая хворь стала сходить на нет. О, как же все обрадовались, ведь надеялись, что, выздоровев, король положит конец всему этому и прогонит чужаков, которые вели себя, как хозяева. Но нет. Король не трогал «божьих людей», он стал делать то, что велела ему сестра.
Слушая рассказ Гленна Нье’Лири, Олинн, наконец, поняла, что именно она видела, когда сидела рядом с королём. Эта тьма в его глазах, этот перстень и его рука, которая казалась старчески худой — всё это колдовство. И всё дело, видимо, в красном камне.
— А что было потом? Почему вы двинулись на Север? Зачем? — спросила Олинн.
— До этого мы дойдём. Видишь ли, Гранард куда севернее Талламора, и мы очень долго не знали всего, что происходило вокруг короля, — Гленн вздохнул, — у нас были заботы поважнее — набеги ольхов. И если раньше северяне ходили в свои походы малыми отрядами, совершая набеги в основном на мелкие деревни, то Белый Волк смог объединить отдельные отряды в целое войско. И оно с каждым набегом становилось всё сильнее. Но если северяне были для нас понятным врагом, то что делать с южной заразой, не знал никто. Однажды к нам приехал Игвар из клана Дуба и рассказал, что происходит в Талламоре и в Ирвине. Ему нужен был Оракул, кто смог бы спросить богов о том, что делать дальше, как избавиться от заразы. Он хотел спасти короля, своего друга и всю Балейру от этого бедствия. Айрис тогда была беременна тобой, вот-вот должна
