«О, Алина, дорогая, прости меня, – она похлопала меня по руке. – Посмотри, как солнце освещает деревья. Можно видеть так много разных цветов. Скажи Дэвиду, чтобы он вошел. Он не хотел бы пропустить это»[822].
24 апреля 1986 года Уоллис умерла в возрасте 89 лет от сердечной недостаточности, вызванной пневмонией. Три дня спустя лорд-камергер прилетел за ее телом, чтобы герцогиня совершила то же путешествие, которое совершил ее муж почти ровно 14 лет назад.
Ее доставили в часовню Святого Георгия в Виндзоре на тридцатиминутные частные похороны, на которых присутствовали королева, принц Филипп, королева-мать, принц и принцесса Уэльские, премьер-министр Маргарет Тэтчер, Александра Меткалф, Диана Мосли, леди Дадли и графиня Романонес. Группа валлийских гвардейцев с носильщиками отнесла ее гроб в церковь, и по окончании службы его вынесли под «Вариации Энигмы» Элгара.
«Служба, с большим количеством торжественных процессий, прекрасна, но намеренно исключает эмоции», – написала Кеннет Роуз в своем дневнике. И добавляла:
«После службы, разговаривая с Робертом Ранси в «Монастырях», я спрашиваю его, присутствовал ли он на похоронах человека, чье имя нигде не упоминалось от начала до конца. Он говорит: «Нет, никогда»… В целом это было странное событие: все величие и пышность королевских похорон, но с холодной бессердечностью. Скорбящим не было оказано никакого гостеприимства: ни стакана хереса, ни чашки чая»[823].
Лаура, герцогиня Мальборо, добавила к приглашению в своем альбоме: «Печальный день, королева выглядела разъяренной, королева-мать чуть не танцевала за гробом»[824].
Уоллис была похоронена рядом со своим мужем, но отдельно от других королевских могил. На ее надгробии просто написано: «Уоллис, герцогиня Виндзорская». Она не будет назначена Ее Королевским Высочеством даже после смерти.
Почти сразу же Мохаммед Аль-Файед взял в аренду дом в Булонском лесу за символическую плату при условии, что он вернет ему былую славу Виндзора.
Некоторые украшения были оставлены принцессе Александре, герцогине Кентской, принцессе Мишель Кентской и некоторым друзьям, но большая часть была продана в пользу исследований Института Пастера в области СПИДа. За год после смерти Уоллис на аукционе «Сотбис» в Женеве было продано около 230 лотов, что в семь раз превысило эстимейт, – на сумму 50 281 887 долларов. Среди тех, кто сделал ставку, были Элизабет Тейлор, которая купила бриллиантовую и платиновую брошь в форме плюмажа принца Уэльского за 567 000 долларов, и Кельвин Кляйн.
В феврале 1998 года «Сотбис» продал с аукциона остальное имущество Виндзоров, в том числе кусок их свадебного торта, аккуратно завернутый в белую шелковую коробку с их подписями, за 29 000 долларов, свадебный утренний костюм герцога за 27 000 долларов. Портрет Уоллис кисти Брокхерста был куплен Национальной портретной галереей за 107 000 долларов, картина Маннингса – за 2 312 000 долларов, два наброска Сесила Битона, которые висели в ванной комнате Уоллис, купили за 310 000 долларов, а стол для отречения от престола – за 415 000 долларов[825]. Дизайнер Томми Хилфигер купил большую часть мебели для нового дома в Коннектикуте.
Это был конец целой эпохи.
Глава 24. Отношения
«Герцогиня несколько сбила меня с толку, – вспоминал ее пиарщик военного времени Рене Макколл. – Я никогда не чувствовал себя с ней непринужденно. То, что заставляет одно человеческое существо безумно влюбляться в другого, иногда становится понятным третьим лицам. Чаще всего это остается загадкой для постороннего наблюдателя. Что касается меня, то в данном случае это было подчеркнуто загадочно»[826].
Это вопрос, который продолжает интриговать. Были ли отношения Виндзоров полностью гармоничными или пара чувствовала, что им нужно притворяться, чтобы пережить историю любви, которую все хотели, даже если это было неправдой?
«Я прекрасно понимаю, что в мире все еще есть люди, которые продолжают надеяться, что наш брак распадется. И я говорю им: оставьте надежду, потому что мы с Дэвидом счастливы и были счастливы 24 года, так будет и впредь», – сказала Уоллис журналу «Макколлс» в 1961 году. И продолжила:
«Со своей стороны, я отдала мужу каждую унцию своей привязанности, чего у него никогда не было в его холостяцкой жизни. Обратите внимание, я использую слово «привязанность». Я считаю, что это элемент, отличный от любви, глубокая связь, которую человек предполагает как часть брака. Возможно, вам знакома фраза «нежная любящая забота»; она означает почти то же самое. Делать то, что поддерживает уверенность мужчины в себе, создает атмосферу тепла и интереса, отвлекает его от забот»[827].
Это правда? Конечно, герцог оставался влюбленным в нее всю свою жизнь. Позже лорд Биркенхед напишет:
«Никто никогда по-настоящему не поймет историю жизни короля… никто не оценит… силу и глубину его преданности миссис Симпсон. Для него она была идеальной женщиной. Она настаивала на том, чтобы он всегда был на высоте и делал все возможное, а он считал ее своим вдохновением. Было бы большой ошибкой воображать, что он был просто влюблен в нее в обычном физическом смысле этого слова. Это было интеллектуальное общение, и нет никаких сомнений в том, что его одинокая натура нашла в ней духовное товарищество… Он чувствовал, что они с миссис Симпсон созданы друг для друга и что нет другого честного способа справиться с ситуацией, кроме как жениться на ней»[828].
Уинстон Черчилль отметил:
«Он наслаждался ее обществом и находил в ней качества, столь же необходимые для его счастья, как воздух, которым он дышал. Те, кто хорошо его знал и внимательно наблюдал за ним, заметили, что многие маленькие уловки и нервозность отпали от него. Он был личностью, а не больной и измученной душой. Это переживание, которое случается со многими людьми в расцвете молодости, пришло к нему поздно в жизни и было тем более ценным»[829].
Доказательства ее
