Некстати вспомнилось, как приятели, перебрав пива, свешивались с балкона, бравируя лозунгом «все в твоих руках», и стало окончательно не по себе. Вот уж действительно сейчас все в моих руках будет…
Вцепившись одной рукой в раму, а другой — в кабель, я обхватил его для страховки ногами и осторожно выбрался из окна. Мгновенье выждал и, разжав правую ладонь, закачался у стены.
Есть! Выдержали узлы!
Впрочем, радоваться пока было особо нечему и, осторожно перебирая руками, я начал медленно спускаться вниз. Гладкий пластик так и норовил выскользнуть из пальцев, окно четвертого этажа никак не появлялось, и на какое-то мгновенье меня охватила паника.
Влип, герой! Сейчас сорвешься — и конец!
Но все и в самом деле зависело только от меня, и оставалось лишь позабыть про ноющую боль в спине и продолжить спуск.
Тут недалеко. Совсем немного осталось. Вот уже и окно показалось. Если что — успею вцепиться. Об осколки обрежусь, но успею.
Судорожно стиснув ставший подобием пуповины кабель — единственную ниточку, связывавшую меня сейчас с жизнью, — я ботинком нащупал оцинкованный отлив, немного распрямил согнутые в локтях руки и, почувствовав опору, подался всем телом вперед. Ухватился за свободный от осколков участок рамы и буквально зашвырнул себя в комнату. Мгновенье спустя я со всего маху грохнулся на заваленный каким-то мусором пол и едва удержался от крика, когда спину и ребра пронзила острая боль.
Ничего, это пройдет. Все пройдет. Главное, трюк удался. Ну, почти удался.
Поднявшись на ноги, я снял с шеи ремень автомата и осторожно подкрался к двери.
Надеюсь, звери подозрительный шум не расслышали. Очень на это надеюсь.
Вроде пока тихо. Во всяком случае, никто копытами в поисках незваных гостей не цокает. Ну, будем надеяться, будем надеяться…
Задержав дыхание, я осторожно выглянул в коридор и сразу приметил двух негров, замерших у лестницы с автоматами на изготовку. Третий, вооруженный ручным пулеметом, сместился на площадку, и его от меня почти полностью закрывала стена.
Ну, да и так нормально. Двоих снять получится — уже хорошо.
Я прижал приклад к плечу, прицелился и медленно потянул спусковой крючок. Автомат выплюнул короткую очередь, и первого переселенца просто сшибло с ног; второй негр успел повернуться и вскинуть пистолет-пулемет, но словил несколько пуль и повалился на пол, оставив кровавые отметины на стене позади себя.
Последний переселенец, оказавшись в сложной ситуации, запаниковал и, позабыв про лестницу, выпустил в мою сторону очередь десятка на два патронов.
Выбивавшие со стен куски штукатурки и бетона пули заставили укрыться в комнате, и тут в игру вступил Кузнецов. Сбежав на лестничную площадку между этажами, он быстро прицелился и прострелил переселенцу ноги. Рухнувший на пол негр еще попытался дотянуться до вылетевшего из рук РПК-74, но опер церемониться с ним не стал и ударом приклада сломал правое запястье.
На всякий случай заглядывая по пути во все двери, я зашагал к лестнице и не на шутку удивился, увидев, что федерал принялся перетягивать жгутом ноги едва не подстрелившего меня зверя.
На всякий случай проверив и другое крыло, я вернулся к оперу.
—С чего бы это такое человеколюбие?
—Не рискнул бы называть это человеколюбием, — недобро ухмыльнулся наскоро обшаривший карманы пленника Кузнецов и попросил: — Сбегай за ранцем.
—Зачем?
—За надо. Давай быстрей!
Я для начала убедился, что никто из автоматчиков не провернет трюк с неожиданным воскрешением из мертвых и поднялся на пятый этаж. Забрался по лесенке на крышу, ухватил лежавший рядом с люком ранец и вернулся к возившемуся с негром федералу.
—И что ты задумал? Если он под наркотой, то ничего не скажет.
—Еще как скажет! — многозначительно заявил Кузнецов и вытащил из аптечки какой-то тонюсенький шприц. — Сейчас быстро ему мозги прочистим.
—И что колоть будешь?
—Да так, — неопределенно пожал плечами опер и, воткнув шприц в шею раненого, до упора вдавил поршень. — Ты бы не отсвечивал тут, мало ли кто еще на нижних этажах остался. Прикрывай.
—Лады, — усмехнулся я и отошел к лестничной площадке, но встал так, чтобы краем глаза наблюдать и за процессом дознания тоже. Вдруг что интересное всплывет?
Кузнецов тем временем несколькими оплеухами привел пленника в чувство и слегка отодвинулся от приваленного к стене негра, который из-за болевого шока буквально посерел.
—Эй, ты меня слышишь? — Федерал помахал ладонью перед лицом негра и вновь хлестнул его по щеке. — Эй! Отзовись!
Постепенно взгляд пленника сфокусировался на Кузнецове, но вместо ответа он попытался здоровой рукой вцепиться оперу в горло.
—Не так быстро! — Федерал хлопнул переселенца по простреленному бедру, и того скрутил острый приступ боли. — Ты меня понимаешь?
Уткнувшийся лбом в пол негр ничего не ответил и лишь скрипнул зубами. Кузнецов поджал губы и еще раз стукнул по растекшемуся на штанине пленника кровавому пятну. Пулеметчика затрясло, но и тут он не произнес ни слова.
—Ну что ж, придется по-плохому, — пожал плечами Кузнецов и, ухватив негра за ворот, вытащил из чехла на поясе нож. — Будешь говорить?
Зверь попытался отодвинуться от направленного ему в глаз острия, и почувствовавший слабину опер начал задавать вопросы:
—Сколько вас было? Где остальные? Где девушка?
Но пленник лишь бестолково мотал головой, и тогда федерал перестал пугать и перешел от слов к делу. А точнее, ткнул острием ножа в обильно кровоточившую рану. Окончательно посеревший негр попытался грохнуться в обморок, но несколько оплеух быстро привели его в чувство.
От всего этого мне стало слегка нехорошо, и я поспешил отвернуться. А потом и вовсе спустился на пару ступеней вниз.
Как ни странно, очнувшийся пленник не заорал во всю глотку, а лишь тихонько заскулил, и опер вновь взял его в оборот, повторяя при этом одни и те же вопросы. Время от времени он переходил на другой язык и в итоге умудрился выжать из негра несколько отрывистых фраз. Обмозговав услышанное, Кузнецов поднял валявшийся на полу автомат и, не говоря ни слова, прострелил пленнику голову.
—И после этого ты еще будешь утверждать, будто не расист? — неудачно пошутил я, и федерал ожег меня недобрым взглядом.
—Цвет кожи не важен, — заявил он, закидывая за спину ранец. — Важно наличие у объекта нужной информации.
Это ты ненавидишь всех переселенцев без разбору, а я к каждому отношусь как к личности. Ну и кто из нас расист?
—Уж точно не я. Я ненавижу определенную социальную общность — переселенцев. А уж негр это, араб или какой-нибудь итальянец мне абсолютно без разницы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
