Тегин прикрыл глаза и медленно повел головой, так, чтобы захрустели позвонки.
— Идем, крылана, тебе здесь не место. — Кам двинулся к выходу.
Не открывая глаз, Ырхыз вяло махнул рукой ему вслед и произнес:
— Элы, иди. Кырым, а ты тогда прикажи принести намума. И побыстрее.
Проклятье, ей совершенно не хотелось удаляться от тегина. Но спорить бесполезно, и Элья подчинилась.
Покинув покои тегина, Кырым, свернул в один из боковых коридоров замка. Шел он быстро, видимо, желая избежать неприятной встречи с хозяином Ашарри. И это решение было весьма разумным.
Подстроившись под шаг хан-кама, Элья позволила себе осмотреться. Колоннада, узкие стекла с синими и зелеными витражами: цветы, а не наирские лошади. Синие и белые шелка. Щиты. Факелы. Шары, от которых тянет эманом. Солидный замок, огромный. И покои, отведенные Кырыму, мало чем уступали в роскоши таковым тегина. Разве что стражи у двери не стояло.
— Здесь пока побудешь, — сказал хан-кам. — Бежать не пытайся. Выходить тоже. Это не в твоих интересах, ибо Гыры славятся несдержанностью характера. Тайчи, помоги ей раздеться.
Мальчишка-прислужник принял куртку. Если он и был удивлен нежданной гостьей, то виду не подал.
— Почему кожа потемнела на два тона? Когда начали отрастать волосы? Голова болит? Зрение не пропадает? Тошнота? Сыпь?
— Н-нет, — Элья старалась не спускать глаз с кама, который все с той же поспешностью принялся описывать круги по комнате, с каждым разом подходя все ближе. Тайчи же требовательно дернул за рукав, указав на длинный жилет и рубашку.
— Но какие-либо изменения, кроме волос были? Раздевайся! — рявкнул кам. — Быстро.
— Я не хочу!
— Твои желания роли не играют. Да и мои…хм… желания по отношении к тебе лежат в совершенно иной области. Поэтому раздевайся и отвечай.
И Элья подчинилась.
Стоять на полу холодно, пальцы онемели, а шевелиться нельзя. Кырым не велел. Он за спиной, дышит в затылок, касается голой спины ледяными иглами очередного прибора, бормочет что-то, иногда отдает отрывистые приказы Тайчи или ей.
Успокоиться и не думать о том, что иногда больно. Что неудобно. Что если Ырхызу она надоест, то это поверхностное обследование сменится куда более пристальным и болезненным…
— Здесь чувствуешь? А здесь? Что именно? Холод? Жар? Боль?
Холод Элья чувствует, всей своей кожей, неужели не видно? И еще — желание взять один из приборов и размозжить им голову сначала Кырыму, а потом и мальчишке, который сел в углу и наблюдает, не столько за камом, сколько за ней. Любопытный маленький гад.
— Что такое понорок? — Почему бы и ей не проявить любопытство, раз в этой комнате так заведено.
— А? — Кырым, с увлечением рывшийся в одном из ящиков, на минуту отвлекся. — Понорок? Это труба. Железные демоны в кузнях печи топят, Мхат-Ба греют, а через понорки лишний жар выпускают.
— Там не жарко.
— Как сказать, как сказать. — Хан-кам вытащил из ящика шприц, зашел за спину и велел: — Стой смирно.
Это настолько больно, что не спасло даже ожидание чего-то подобного. Элья взывла и, дернувшись, попыталась одной рукой ударить старика, а второй нащупать проклятую штуку, что воткнулась в спину. Где-то рядом с лопаткой пылала огнем кожа.
— Спокойно стой. Мне нужно вынуть шприц. — Кырым ускользнул от удара и совсем не испугался. — Игла тонкая. Будешь дергаться — обломится и повредит куда больше сосудов, чем хотелось бы. И кто знает, насколько это опасно, верно? Вот так, опусти руку. Стой. Тайчи, горячие полотенца и смолку. Терпи и не ори. А еще лучше — подскажи, отчего для вашего племени ранения в спину так опасны? И почему здесь, — жесткий палец уперся под лопатку, — кожа пигментирована сильнее? Отчего вообще она меняет цвет? Откуда ожоги без огня? И почему они так долго не проходят? Вообще почему такая реакция на понорок?
Элья закусила губу, говорить сейчас она не могла: ощущала треклятую иглу искрой в спине, и то, как огонь расползается, как пожирает сосуд за сосудом и вот-вот доберется до сердца.
— Всё. — Кам продемонстрировал шприц, наполненный желтоватой жидкостью. — Увы, следов избежать не удалось. Но это тоже очень интересно. Смотри.
Он выдавил каплю на стеклышко, откинув крышку ближайшего прибора, вынул эмановый шар, поднес вплотную и удовлетворенно хмыкнул, увидев, как светлая жидкость моментально потемнела.
И каков в эксперименте смысл? Склане нужен эман? Это и без опытов понятно. Впрочем, теперь Элье позволили одеться и поесть, а потом заперли в лишенной окон, комнатушке, оставив пару меховых одеял и толстую восковую свечу.
Впервые Элья подумала, что скучает по тегину.
Разбудили ее пинком, не болезненным, но весьма чувствительным. В лицо полыхнуло жаром. Желтое пламя, отраженное доспехом, ослепило, а голос приказал:
— Вставай. С нами идешь. Быстро.
Тут же подняли за шиворот, пихнули в открытую дверь, где вторая пара рук, защищенных металлом, подхватила, сжала, потянула куда-то из покоев Кырыма. Снова коридор, звуки музыки, доносящиеся издалека, невнятные голоса и лай собак. Дыхание сопровождающих, лязг и скрежет доспеха, холод по босым ногам и одна-единственная мысль: это конец.
Вырваться? Можно попытаться.
Очищение и Понорок, чуть не перемоловшие ее разум и душу, необъяснимым образом напитали тело. Сейчас Элья чувствовала себя почти нормально, почти так, как если бы у нее были крылья.
Например, она знала, что один из конвоиров, тот, который толкает ее вперед, очень нервничает и в любой момент готов ударить палицей. Но он слишком торопливый, а потому наверняка промажет, если она будет двигаться коротко. А вот второй опаснее: уверенный, руки свободны, но одна ладонь у рукояти кинжала, а вторая подобрана к груди. Тоже для удара. Горячие жилы обоих запрятаны под кирасами корацинов и плетением миср, обернуты тегиляями, стянуты ремнями.
И все равно — попытаться можно. Она завладеет ножом булавоносца на втором такте, главное — встроить крылья в плоскость удара кинжальщика…
Стоп. Это бред. Крыльев нет и спасения тоже. Ну справится она с двумя солдатами, а что дальше? Пробиваться через весь замок? И как далеко? До первой тройки нормальных бойцов? До встречи с хозяином Ашарри?
Или ее тащат именно к нему? Отдали в качестве подарка?
Нелогично. Неверно. Даже если Ырхыз поддался на уговоры, то Кырым… Кырыму ведь она интересна. Но тогда где хан-кам? Только Тайчи мелькнул расширенными белками глаз и пропал в темноте покоев.
— Шевелись! — рявкнул один из кунгаев, сжимая руку так, что еще немного и кость затрещит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
