Сталин несколько раз искоса бросал взгляды на других членов ГКО, кто сейчас присутствовал в этой комнате. Тут были только доверенные люди, проверенные лично им и, если можно так сказать, историей, против присутствия которых потомки не были против.
Лаврентий тоже был увлечен видом Земли из космоса, но при этом изредка посматривал на Сталина, как верный пес, стараясь отслеживать настроение хозяина, ну и конечно пытался незаметно контролировать Странника, причем, не смотря на осторожность и сдержанность, в его взгляде нередко проскакивала зависть и раздражение. Оргулов мастерски и очень быстро набирал очки, потихоньку отодвигая Берию, что вызывало у Сталина только хитрую усмешку.
Молотов тоже был очень увлечен видами из космоса, но как прожженный политик старался сохранять спокойствие и конечно не спешил с выводами. А вот Шапошников, уже несколько дней активно пользующийся средствами космической разведки, и на этой почве контактирующий с потомками, пока было время, завел разговор со Странником о перспективах развития военной составляющей космической программы, об особенностях и нюансах применения вооружения, ну и конечно о том, что противник сможет противопоставить.
Сталин в свое время все это внимательно изучил в секретном докладе, который лично для него составили потомки. Там все это было настолько последовательно и наглядно изложено с использованием схем, графиков, фотографий, что даже не сведущий в узкоспециальных вопросах человек, быстро понимал суть и проникался реальной грандиозностью всей программы и тем возможностями, что она предоставляла Советскому Союзу. Да и несколько приватных разговоров со Странником на эту тему позволили лучше разбираться в этой тематике, но и ему было понятно, что данное оружие является средством стратегического воздействия и в тактическом плане малоэффективно. Но вот разнести в щепки крупный транспортный узел или промышленный центр, вывести из строя места добычи металлов, угля, нефти, сжечь топливоперерабатывающие предприятия — это именно то, что можно будет делать быстро, просто и фактически безнаказанно. Тем более и, по мнению Странника и специалистов из его мира, вряд ли в ближайшее время противники Советского Союза смогут разработать и тем более поставить на боевое дежурство хоть какие-то средства защиты против спутниковых бомбардировок. Ведь даже в мире будущего эту проблему решили только частично, ценой огромных затрат и десятилетий научных поисков.
После того как через портал были выпущены четыре ракеты, которые, включив двигатели, уверенно понеслись к Земле, Сталин затаив дыхание наблюдал за эпохальным событием. А когда они стали заходить в атмосферу и за ними потянулись почти видимые огненные шлейфы, он помимо воли зашептал молитву, память о которой осталась с тех времен, когда еще молодой Коба учился в духовной семинарии. Эти четыре космических снаряда чем-то ему напомнили четырех всадников апокалипсиса, которых он впустил в этот мир. Если раньше на фоне трагических событий 1941–1942 годов в его мире, когда, неся огромные потери, Красная Армия отступала вглубь страны, он как-то отстраненно воспринимал историю мира Странника. То, что там произошло, особенно массовое применение ядерного оружия, да было важно, интересно, познавательно, но, так или иначе, откладывалось на второй план, на будущее, а так как и без этого хватало проблем. А тут страшное, мощное оружие, от которого, фактически, никто не имеет защиты и, как оказывается, в практически руках потомков, а он на этом празднике жизни всего лишь зритель.
Здесь, в Усадьбе, Сталин, не смотря на то, что тут все контролируется ведомством Лаврентия, он руководитель огромной страны, реально чувствовал себя гостем. Дорогим, уважаемым, но гостем. Потомки как раковая опухоль заходили и все меняли под себя, подкупая невероятными по качеству и возможностям техническими штучками из будущего. Нет, они не делали это специально, просто это у них такой стиль, такой смысл жизни. И переселяясь в мир 1942-го года, они практически все поголовно хотели занять ведущие, руководящие должности, как они думают, соответствующие их статусу пришельцев из будущего. Даже тот же Странник, проверенный и перепроверенный делом и несколькими тонкими провокациями, был таким же.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Да, специалисты из его мира, которых Оргулов принципиально активно привлекал к своим проектам, старались демонстративно максимально полно делиться информацией и опытом, тем самым демонстрируя вроде бы как абсолютную лояльность в важнейших и стратегических вопросах, это фиксировалось и ценилось. Но что будет потом, когда будет завершена основная волна переселения и Советский Союз даст по зубам всем желающим откусить свой кусочек?
И еще это непроходящее тягучее и весьма неприятное ощущение гостя в Усадьбе, которое его сильно нервировало в последнее время. Умный Странник, прекрасно все понимающий, несколько раз заявлял, что управление космической программой будет под полным контролем Сталина, но всем было и так понятно, что без Оргулова, без его порталов, все остановится и станет просто катастрофически дорогим и сложным. И чтоб дальше пользоваться космической системой, без учета возможностей мира будущего, придется спешно в полуразрушенной войной стране, строить с нуля целую новую отрасль. А это заводы, институты, опытные центры, и, главное научные кадры, которые еще нужно обучить, проверить и мотивировать. Тут потомки весьма подробно расписали весь перечень проблем и уровень затрат, которые необходимо преодолеть при реализации космической программы без помощи порталов.
В ближайшее время, на фоне предстоящей схватки практически со всем капиталистическим миром, это просто не реально. И тут история с открытием портала в мир 1914-го года, где команда Странника, вообще потеряв берега, занимает не совсем подобающую, в плане коммунистической идеологии, позицию. Да, после его пояснений, выкладок и отчетов все выглядело логично, практично и выверено, но все равно неприятный осадок остался от всей этой жесткой прагматичности и холодного расчета. Очень неприятный осадок. И так было понятно, что Странник со своей компанией единомышленников готовит резервный вариант на случай ухудшений отношений со Сталиным. Если у них раньше не было даже вопроса, куда переселяться из своего умирающего мира, и они должны были так или иначе интегрироваться в мир 1942 года, идя в полное подчинение к руководству СССР, со временем передавая и узды управление системой путешествий во времени, то теперь все это под большим вопросом. Да, они не предадут, тут к Оргулову никаких претензий, но он четко дает понять, что не отдаст просто так управление установкой Сталину, а будет сам как-то крутиться, исходя из своего понимания пути выживания доверившихся ему людей всеми руками держась за свою самостоятельность, реально добытую в бою.
Внимание от тяжких дум снова переключилось на изображение уносящихся к поверхности планеты набирающих скорость снарядов. Судя по всему, именно сейчас начинался финальный этап испытания столь грозного оружия, и Сталин не хотел пропустить ничего из происходящего у него на глазах, впитывая мельчайшие детали и подробности.
Весь процесс падения ракет на цели четко контролировался различными радарами, которые потомки натягали для систем контроля воздушного пространства и тут, сняв с боевого дежурства, задействовали для испытаний средств космической бомбардировки.
Судя по спокойному поведению и Оргулова, и его лейтенанта-связиста и по голосам руководства ЦУПа в Чкалове, которые транслировались в Усадьбу, все пока шло штатно. Да и над местом вероятного падения снарядов на разном удалении висело несколько десятков самолетов оборудованных видеокамерами, чтоб можно было практически сразу получить картинку с места падения.
Четыре метеора, летящих почти параллельно, оставляя за собой длинный огненный шлейф, за несколько секунд пронеслись до поверхности планеты, упав в четко отведенных для них районах. Сбоев не было. Вспышки взрывов транслировались и со спутника и с самолетов наблюдения. Четко, красочно, серьезно, эпично, грозно. На одном из экранов пошел отчет на основании данных радиолокационных станций о траекториях полета снарядов, отклонениях от расчетных параметров. Как ни странно и тут все погрешности были в пределах нормы.
