Хидан смотрит на меня, закрывает глаза, тяжело дышит, пытаясь справиться с наплывом эмоций. У него не получается совладать с собой, он открывает глаза, шевелит побледневшими губами:
— Ты во всем прав. Каждое твое ядовитое слово разит больнее тысячи игл. Мы впитали твой яд, потому что понимаем, что это правда.
Вот теперь Хидан Мацуо больше похож на себя. Не истеричка, а гордый представитель своего клана. Такой, каким я его запомнил в первый день нашей встречи.
Но… я не останавливаюсь. Достаю изо рта зубочистку, убираю ее обратно в карман. На пол не бросаю. Каждый жест что-то значит. Со стороны это может и не заметно, но подсознание Джунов всё подмечает. Это игра. Игра в слова. Игра в эмоции. Игра в политику.
— Ты хотел спасти дочь, Хидан Мацуо. Первый раз в жизни ты наплевал на свою честь ради неё. Хоть ты и не мог в этом признаться даже своим людям. По понятным причинам.
Кладу руку на его плечо. С легкой грустью улыбаюсь. Краем глаза вижу, как Акане еле сдерживает слезы.
Хидан Мацуо отказался от помощи своему главе и самоубийственной мести ради дочери. Он не вспорол себе брюхо, не ринулся в кровавый туман только потому, что хотел ее вытащить из ловушки. Он прикрывался тем, что нужно спасти пазлы любой ценой, хотя понимал, что это невозможно. Ведь вся Москва знает, что тут происходит. Монтано, Кэр, Я, Киба Рио. Могущественные люди окружили этот район и никогда бы не дали ему уйти с пазлами.
Со стороны Хидана, единственным логичным решением после смерти их главы было уничтожение пазлов, чтобы они никому не достались. Но если бы он это сделал, то его люди не поняли бы зачем они тогда наблюдали, как умирает их глава. Ради чего? А так он сказал им ради чего.
И я всегда знал, что так будет. Я знал, что Акане рядом с отцом поможет мне, сама того не понимая. Что она сбережёт мои пазлы, а Хидан будет прикрываться ими ради нее, наплевав на логику событий.
Затянутое похищение Акане, игры на эмоциях Джунов и лично Хидина, инсценировка с Вальтами и Филзели. Все это лишь поверхностные задачи. Я знал, что у Джунов больше всего шансов первыми найти пазлы. И что после их получения они сделают всё ПРАВИЛЬНО, будучи окруженными врагами. Даже уничтожат их, если потребуется.
Мне нужно было этого избежать. Любой ценой.
И в этом мне помогла Акане Мацуо.
Помню, как я думал, почему же Акане, будучи пазлом, так скрывается Хиданом ото всех? Почему ее отец, помешанный на чести, не вскрыл ее раньше и не извлек пазл? Почему он отдал ее в жены идиоту из очень далекой китайской семьи Ито, лишь бы она пропала из эпицентра событий? Почему он вскрыл меня на наличие пазла, зная, что это привлечет внимание остальных? Хотя его дочь — вот она, прямо под носом, с таким же пазлом, как и у меня…
А всё потому, что Хидан любит свою дочь так, что боится в этом признаться даже самому себе. Когда я жил в имении Патрика Эдвайса, то ко мне явился один из Джунов. Я заметил, как забилось его сердце, когда я сообщил ему, что знаю о том, что Акане пазл. Тот Джун не знал об этом, хотя был среди самых доверенных людей, раз явился на встречу со мной. А это значит, что Хидан Мацуо скрыл факт, что его дочь пазл от своего клана и своих людей. Что в свою очередь доказывает, что пазл Акане был нужен клану Джунсиначи.
Именно тогда я решил раскрыть всем, что Акане пазл, устроив представление с участием всех кланов в московской квартире, где прятал ее. Хидану Мацуо после этого пришлось действовать. Уверен, что он забрал пазл от своей дочери, раз уж на ней и так была проведена операция. На это я и рассчитывал. Сделал то, на что у него духа не хватало.
План по «лишению разума» Хидана Мацуо был почти исполнен… По цепной и предсказуемой реакции распространилась информацию о том, что именно я похитил Акане. И я сразу же понял, что Хидан «готов». Ради мести мне он стал делать глупости, не присущие его былой прагматичности.
Мой план с Акане наконец-то стал приносить свои плоды. Она исполнил свою основную задачу. Хидан Мацуо потерял голову. Наделал глупостей. Да, я не думал, что он спятит настолько, что разгромит школу и стравит против себя всех, кого можно. Но он это сделал ради последнего пазла для Джунсиначи и… ради своей дочери, на которую охотилась половина мира. В том числе и его собственный клан, если бы он не сохранил для них уже имеющиеся пазлы. Акане всегда останется пазлом…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поэтому все четыре пазлы еще целы. А Элеонора жива.
Капкан захлопнулся. И удержал мою добычу живой и свежей до тех пор, пока я за ней не явился.
К счастью, никто никогда не знает о моих планах под планами. Если я хочу, чтобы что-то в моих действиях всплыло, значит так надо. В противном случае я бы придумал как избавиться от Сэма Блека еще тогда, когда он стал меня шантажировать тем, что расскажет о наших делах с Акане.
Хидан Мацуо молчит. Он смотрит на меня так, будто делает это в последний раз. Его люди переводят взгляд с меня на него.
Один из Джунов что-то грозно говорит ему на японском, но Хидан поднимает руку, затыкая его. Его подчиненные пока не пришли в себя и до этого времени еще будут ему подчиняться. Но они уже поняли, что их обманули. Что их хозяин действовал не ради клана.
Но скоро они очухаются. Я знаю натуру таких людей. Кто-нибудь из них начнет действовать. Захотят исправить то, что натворил Хидан. Попытаются уничтожить пазлы до того, как они попадут врагам Джунсиначи. Мне нужно избавиться этих бунтарей до того, как они начнут думать. Остальные же лояльные Хидану мне еще понадобятся…
На этот случай я говорю:
— Пазлы останутся целыми. Это мое условие.
Никто не понимает, что я говорю это затаившемуся за дверями невидимке под именем Киба Рио. Но я знаю, что он меня понял. Вижу, как Ичиро пятится, прижимает кейс с пазлами к груди. Я понимаю, что Хидан доверил их тому, кто будет ему верен до конца.
Спокойно продолжаю, не открывая глаз от Хидана:
— Ты наделал много дел, Хидан Мацуо. Тебе и твоим людям ни за что не уйти дальше территории этого дома. Ты понимаешь это. Ты видел, на что способны люди, которые поджидают нас снаружи. Не говоря уже о том, что другие кланы скоро сообразят, где самый вкусный кусок пирога. Половина Вальтов разбежались кто куда и многих уже допрашивают. Они расскажу всё…
Хидан Мацуо оборачивается, смотрит на свою дочь. Не на кейс с пазлами. Только на дочь.
— Я… обязан попробовать…
Он спёкся. Сломлен. Отчаян.
Настало мое время. Вздыхаю полной грудью. Как бы мне не хотелось действовать так, но… Я — это я. И я лучший из лучших. Я — эгоист.
Не все Джуны тут будут против нас. В их иерархии есть те, кого называет «Кровными». Это что-то вроде древних самураев. От одного до пяти «кровников» на одного хозяина в зависимости от статусности. Трое тут — как раз такие «самураи» для Хидана Мацуо. Независимо от того, что он решит, они лягут за него животами на ножи. Они мне нужны. Остальные нет.
Мой голос просто давит серьезным настроем. Тихо произношу:
— Мы спасем твою дочь, Хидан Мацуо. Вместе. Если ты веришь в мою честь, то я тебе в этом клянусь. Но один ты не сможешь этого сделать. А за мою помощь я потребую самую высокую цену.
Элеонора и Директор не сводят с меня глаз. Они парализованы происходящим. Акане заливается слезами и шмыгает носом. Не обращаю на них внимания, спрашиваю:
— Ты согласен предложить мне такую цену, Хидан Мацуо? Если нет, то… — вздыхаю. — У нас есть другой путь. Но я не уверен, что после этого хоть кто-то из нас переживет… Хотя, это больше касается вас и… её, — киваю на Акане. — Киба Рио, покажись.
Все, как один, вздрагивают. Клинки снова покидают ножны, бликуют в полумраке, устремляются в сторону человека, выходящего из теней. Я вижу, в каком очумевшем состоянии Джуны, которые не заметили его в шаге от себя. Только один человек не развернулся посмотреть на незваного гостя.
Хидан Мацуо понимает, чем все может закончится. Его люди против него. Я против него. Если только…
