Отрываю кусок лобового стекла, выкидываю из окна.
— Что ты делаешь? — спрашивает Элеонора.
Какое-то время молчу, но все же сам спрашиваю:
— Ты же теперь знаешь, кто я, верно?
Вижу через зеркало, как Элеонора ерзает на месте:
— Не совсем. Еще не уверена, что готова об этом говорить. Будет неприятно узнать, что ты какой-нибудь инопланетный урод. Личинка там, или паразит, управляющий разумом человека.
Элеонора пытается говорить шутя, но я чувствую нервозность в ее голосе. Ироничная улыбка наползает мне на лицо. Почему-то вспоминаю шутника Сэма. Интересно, как он там? Жив после ауры ужаса Монтано? Ладно, надо бы разрядить эту тему. А то Элеонора как под напряжением. Та-а-ак, как бы это сделать?..
— Всё верно, — растягиваю улыбку. — На самом деле я выгляжу примерно как ваш мадагаскарский таракан. Только высокоразвитый. Ночами заползаю в рот своим жертвам, прогрызаю проход к нервным окончаниям и вживляюсь в организм. Человечеству тяжело принять такой образ существования. Это кажется вам омерзительным. Но для нас это естественно, как вам… съесть куриный окорочок. Осудишь за это?
Тишина. Не могу перестать улыбаться.
— Константин… это не очень смешно.
Вместо ответа я несколько раз щелкаю зубами. Ну, типа я насекомое.
— Я ведь тебя сейчас убью. Правда.
Настроение слегка повышается. Я искренне смеюсь, любуясь выражением лица Элеоноры:
— Вот как всегда. Значит убивать других существ и поглощать их плоть вам нормально. Ведь они тупые. Может для нас люди тоже тупые? Почему осуждаешь?
— Ты пофилософствовать захотел, а? — нервозно улыбается Элеонора. — Хочешь сказать, что я заделала себе ребенка от таракана?
Не отвечаю потому что опять смеюсь. Что-то я больно развеселился. Ладно, надо сбавить обороты. Выдыхаю:
— Не переживай, я шучу. Как бы тебе объяснить… Ты фантастику любишь? Знаешь кто такие орки, эльфы?
— Возможно…
Отламываю еще кусок стекла, выбрасываю под озабоченный взгляд Элеоноры. Продолжаю:
— Вот существа, похожие на ваших фантастичных эльфов, есть и в моем мире. Только они называются по-другому. Если переводить на ваш говор, то это звучит примерно как «Альвы». Поверь, с языком все плохо. Очень огромная разница в фонетике и смысле. Альвский диалект более-менее сопоставим с вашим латинским. Я до сих пор мучаюсь с тем, что приходится говорить так много слов, чтобы вы меня поняли. Ладно, неважно… В общем, Альвы худощавы, но почти все выше двух метров. Они похожи на людей, но более утончённые, что ли. Основное внешнее различие — это уши. Они у нас как… хм… длинные, в общем. Даже длиннее, чем у ваших выдуманных эльфов. Вот я — Альв. Если тебе важно, как я выглядел, то можешь не сомневаться — большинству человеческих женщин я бы пришелся по вкусу.
— Хм…
Видимо, Элеонора не знает, что ответить. Улыбаюсь:
— А еще мне больше трех веков.
Элеонора совсем плывёт:
— Хм… Как-то… это… странно…
— Если бы ты была тридцатилетней Альвийкой, то я бы воспринимал тебя малолеткой. Ну, примерно, как ты пятилетнюю девочку. Но по мерка вашей расы мне самому не более тридцати лет. Так что мы формально ровесники. Хотя по многим причинам это не совсем так.
— Ла-а-адно, допустим я во всё это поверила. Но одного не пойму. Зачем ты здесь? Чего надо тебе, а?
Вздыхаю:
— Давай я как-нибудь потом расскажу. Это тяжелая история. Главное, что ты должна понять — у меня нет цели навредить вашему… примитивному нетаракньему виду.
Пустая пластиковая бутылка летит мне в затылок, но я уворачиваюсь, опять смеюсь. Элеонора бурчит:
— Дурак…
Ну вот, чуток разрядили обстановку. Выкидываю очередной кусок стекла, объясняю:
— Эти двое, что нас, безусловно, уже преследуют, тоже не отсюда. У них свои цели и свои методы. Если вкратце, то они тебя хотят убить. Я — защитить. Тебе же этого достаточно?
— Если это правда, то… вполне.
Замечаю в зеркале, как Элеонора кладет руку себя на живот, поглаживает.
Какое-то время едем в тишине. И вот она тихо говорит:
— Константин?..
— М?
— Как тебя зовут?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вопрос понимаю. Какое-то время думаю, стоит ли отвечать.
— Эйн Соф.
Элеонора пробует слова на вкус:
— Эйн… Соф… Мне нравится. Но буду звать тебя Константином. Понял?
— Уж пожалуйста, — хмыкаю я. — Лучше вообще забудь моё настоящее имя.
— Почему? Зачем тогда сказал его?
И правда, зачем? Ладно, не буду забивать голову:
— Просто так.
Через минуту тишины я уже было хочу погрузиться в себя, чтобы подумать. Но Элеонора снова отвлекает меня от этого благородного дела:
— Спасибо…
Я не отвечаю.
Просто киваю.
***
Проезжаю КПП с поднятым шлагбаумом. Хм, дела и правда не очень. Замечаю, что в будке охранника выбиты стекла, а вокруг разбросаны окровавленные осколки. Что тут произошло? Хаос города так быстро добрался до Подмосковья? Выбрасываю еще один осколок, на этот раз обмазанный моей кровью из рассеченной брови.
— Да что ты, черт побери, делаешь, Константин? Ты что, специально следишь, чтобы те два урода нас нашли?
— Верно. Тут полно развилок. Они должны знать, что мы едем по прямой в сторону шоссе.
— Но зачем? Разве мы не пытаемся скрыться?
Качаю головой:
— Знаешь, когда такой, как я, сталкивается с такими, как они, то убежать ни одной из сторон не получится. Мы не люди, забыла? Либо они меня вымотают и убьют, либо я развернусь и дам бой, либо…
— Либо?..
— Убью их. Обычно все заканчивалось именно этим, но сейчас, как ты понимаешь, мы в сложном положении. Приходится импровизировать на ходу.
Выезжаю на шоссе. Полоса из Москвы в сторону области полностью стоит. Пробка такая, что многие тупо бросают машины на проезжей части и идут пешком. Вдоль дороги по обеим полосам горят два автобуса Вальтов. Те самые, на которых мы с Патриком и его людьми приехали. Кто-то специально их так «припарковал», чтобы затруднить проезды. Хоть их и можно объехать по обочине, но свою задачу они выполнили — затрудняют пути отступления на транспорте.
Сбавляю скорость, объезжаю автобус. Едем к Москве.
— Осторожно! — кричит Элеонора.
— Вижу…
Резко сворачиваю в сторону. Машина, несущаяся нам в лоб по встречке, пролетает мимо. Проезжаю еще немного, останавливаюсь на обочине. Так мы никуда не доедем. Убьемся через пару километров. Если бы не заградительные бортики между полосами, в пробке от города стояли бы обе стороны. Совсем скоро так и будет.
— Может я за руль? — озабоченно спрашивает Элеонора.
— Не надо. Мы приехали…
— В смы…
БАМ!!!
Прикрываюсь руками. Машина трясется. Да что б тебя!..
Всматриваюсь. Рядом с нами столкнулись две машины. Ехавшая в Москву шестерка и умник на БМВ, летевший как умалишённый по встречке. Обе машины превращаются в отбивную из металлолома.
Вспышка!
Вдали что-то взрывается, освещая ночное небо. Ну вот опять кто-то убился. На этот раз с воспламенением.
Съезжаю подальше — на «обочину обочины». Оборачиваюсь. Акане мирно сопит, несмотря на творящийся хаос. Поразительно.
Элеонора нервозно хмыкает:
— Константин, ты уверен, что нам в ту сторону? Освещения плохое. Ты не успеешь среагировать на очередного мудака. Черт… Что нам делать? Почему Монтано и тот Кэр нас еще не догнали? Они не слышали, как ты угнал машину? Да там на километр оглохнуть можно было. Они что ли пешком за нами идут?
Завожу машину, снова глушу, снова завожу. Специально громко ругаюсь:
— Что б тебя, развалюха! Заводись!
Элеонора смотрит на меня, как на умалишённого. И ее сложно в этом винить. Не понимая моих действий, можно и правда решить, что я с катушек слетел.
— Что… ты делаешь? Она же заводится…
Откидываюсь на спинку кресла, закидываю руки за голову, закрываю глаза:
— Так надо. Успокойся. Научись думать в стрессовых ситуациях.
— Да что тут думать, блин? Они точно слышали, как ты угнал машину. А еще ты стекляшки свои кидал. Машину ломаешь. Что ты вообще вытворяешь? Какой во всем этом смысл?
