— Не понял, зачем тогда было конюшню-то сдавать? — пожал я плечами.
— Это было простое предупреждение: мол, в следующий раз дадим точный адрес.
— А на фига было вообще светить эту тюрьму, черт бы ее побрал? Можно было и без этого все устроить. Зачем лишний шум?
— Думаю, отвлекающий маневр. Пока вся госбезопасность стояла на ушах, никто и внимания не обращал на «панамских бизнесменов», не до этого было.
— Не укладывается у меня эта схема в голове.
— Чего у тебя там не укладывается, Робби? Ты дизайнер, едрен батон, или где? Включи воображение! Отсюда ушла зараза по всей Европе. Литва — это транзитное государство, географически так сложилось. Уже после начала эпидемии сюда приезжали военные. Кстати, они и сейчас наведываются. Один раз туда пытались пробиться морфы, штук пять-шесть, так военные примчались через тридцать минут. Покрошили морфов и уехали, к ним даже из помещения никто не вышел.
— А с проверками часто приезжают? — Я отложил пустую консервную банку в сторону и приник к биноклю.
— Один раз в день, вечером.
— То есть наркоты здесь нет.
— Ты что, на старости лет наркодилером решил заделаться?
— Да мне, в общем, пофиг, мне вакцина нужна…
— Вакцина всем нужна, Робби, — вздохнул Сашка.
Айвар 1 мая, полдень
Тревожно как-то на душе, надо было с мужиками пойти. Хотя куда там лезть вчетвером. На обратной дороге заехали к Эдгару, чтобы рассказать про Сашку и ситуацию с полицией. Крестный отец Каунасского уезда, как называл его Альгис, был в отъезде, поэтому до его возвращения сидел у Дока. Ленка накормила нас обедом, а потом мы за чашкой чая лениво трепались о делах. Я рассказал про наши новости, включая роман Каролиса и Асты.
Док сначала хмыкнул, а потом задумался и поскреб бороду.
— И как далеко зашел их, с позволения сказать, флирт?
— Еще без пикантных подробностей, — ответил я и поинтересовался: — А чего ты так напрягся? В этом что, проблема какая-то? Молодые, пусть резвятся.
— Не скажу, что проблема, но есть одна мысль у меня. Скорее, не мысль, а подозрение нехорошее. Вирус.
— Что вирус? — не понял я.
— Понятия не имею, как вирус отразится на потомстве. Может быть, и ничего особенного, а может, и наоборот. Представь себе — решит наша молодежь обзавестись детишками. Дело, в общем-то, хорошее, но кто даст гарантию, что беременность пройдет нормально? Что ребенок родится здоровым, а не мутантом? Есть и другой вариант. А что, если этот вирус сделал нас стерильными? Это самое ужасное…
— Блин, — только и смог сказать я, — мне это и в голову не приходило!
— То-то и оно, Айвар. — Док побарабанил пальцами по столу. — То-то и оно…
К двенадцати часам вернулся Эдгар — кстати, в прекрасном настроении. Я же после разговора с Доком этим похвастаться не мог. Лешкины предположения просто выбили меня из привычной колеи. Если, не дай бог, он окажется прав, то что — все? Это уже не банальная нежить, которая бродит по улицам, это гораздо серьезнее — смерть человечества. Настоящая смерть.
Когда мы уселись в кабинете, рассказал про новости полиции. Эдгар, как всегда, немного помолчал, измерил шагами комнату. Интересная у него манера думать, ведет себя, словно тигр в клетке. Неужто во время отсидок привык?
— Проблемы полиции — не новость, к этому все и шло. Трудно в наше время сохранить старую систему управления. Нелишним будет вспомнить и личностный фактор. — Он предложил мне кофе и передвинул поближе пепельницу, словно настраивая на долгий разговор. — Наши ребятки на разведку ушли?
— Да, — ответил я, — сказали, на двое суток.
Эдгар кивнул:
— Ясно. Ну, это правильно. Дело близится к развязке. Потом на Украину?
— Конечно.
— И это хорошо. Прошло больше месяца с начала эпидемии, и ситуация, на мой взгляд, для поездок самая подходящая. Старого мира уже нет, а нового — еще нет, — подвел он итог.
— Насчет нового мира уже не уверен, — сказал я и посмотрел на собеседника. — Разговаривал сегодня с Доком, он меня здорово напугал своими подозрениями.
Коротко пересказал наш разговор с Лешкой, отчего хорошее настроение Эдгара моментально улетучилось. Он даже про ходьбу забыл. С минуту молча сидел в кресле, потом поднял на меня глаза и каким-то другим голосом спросил:
— Вы хотите сказать, что есть вероятность… — Он не закончил фразы, но зачем повторять то, что слышать по-настоящему страшно.
— Да, такая вероятность есть.
— Хотелось бы надеяться, — глухо сказал он, — что это не так. Иначе нам остается призрачная надежда на вакцину.
— Я тоже очень надеюсь на это…
— Нам больше ничего не остается, — повторил Эдгар, — только надеяться.
— Вы хотели мне что-то рассказать? — напомнил я.
— Да, конечно, есть свежая информация. Когда заберете ребят, расскажете им вот что. Проблемы с персоналом не только у полиции, такие же трудности возникли и у военных. Первой откололась рота, охраняющая патронный завод в Гирайте. Была небольшая стычка, во время которой погибло около десяти человек. С какой стороны были потери — не знаю, но думаю, потеряли атакующие. После этого участились побеги с базы. Армейцы бегут небольшими группами, от двух человек до целых отделений. Сейчас на базе осталось только два взвода. Линейных взвода, — уточнил Эдгар. — Я не знаю, что это значит, но, по словам информатора, это около шестидесяти человек. Раньше там находилось около двух рот. Масштабы дезертирства впечатляют. Как оставшимся удалось удержать базу под своим контролем — не знаю, но полагаю, что там остались самые боеспособные бойцы. Причем начальству каким-то образом удалось их заинтересовать. Согласитесь, в наше время за одну лишь идею служить никто не будет…
Роберт 1 мая, вечер
Здание, за которым мы наблюдаем целый день, интересное. Два этажа, но окна только на втором. Закрыты крепкими жалюзи, такими на ночь витрины в небольших магазинчиках закрывают. Крыша двускатная, с какими-то трубами, но явно не печные и не вентиляция. Посередине здания гаражная дверь, рядом с ней крыльцо. Дверь массивная, открывается наружу, по виду железная. Территория — размером с баскетбольную площадку, — огорожена высоким проволочным забором. Поверху струится спираль из колючки. И самое интересное — весь двор поделен на небольшие сектора, некоторые из них даже с крышей из металлической сетки, как прогулочные дворики в тюрьмах. Не думаю, чтобы заключенных, которые здесь сидели, прогулками баловали. Скорее всего, недавно построили, чтобы морфы на территорию не пролезли. Я долго разглядывал здание. Недовольно хмыкнул: что-то мне в нем не нравится.
— Ты чего? — спросил Сашка.
— Да здание странное. Не похоже оно на новые постройки — ни габаритами, ни формой. Пропорции не современные, словно старое здание в сайдинг переодели.
— Ты что, в этом районе раньше никогда не был? — удивился он. — Это и есть старое здание. Там стены чуть не метр толщиной.
— Не доводилось. Смотри, как хорошо укрепились. Что делать будем? В штыковую пойдем? С криками «ура» и все такое?
— Есть несколько идей, слушай сюда…
Сашкина идея мне понравилась. При наших ограниченных людских резервах это, наверное, самое лучшее, что можно придумать. Иначе и людей положим, и сами тут ляжем. Ведь нас даже не дострелят, так и будем дохлыми вокруг бродить, эдаким мертвым дозором — как хороший пример неправильной тактики и излишней самонадеянности.
Понемногу начинает смеркаться. Целый день просидели, но ни малейшего признака жизни на объекте не заметили. Сколько же там их засело? Если принять во внимание размеры здания да представить жизнь в постоянно закрытом помещении, то там охраны не больше десяти — пятнадцати человек. Ну, может, еще человек пять гражданских. Кур-раторы проекта в Прибалтийском регионе, мать их так. Интересно, они когда-нибудь наружу выползают? Словно отвечая на мои мысли, Сашка, приникший к биноклю, толкнул меня в бок. Я приложился к прицелу: эка, выползли все-таки! Дверь во внутренний дворик была открыта, а рядом с ней стояли несколько человек. Двое из них курили, остальные лениво разминались. Засиделись в тесноте. Так, что мы имеем? Вышло покурить пять человек. Все в полувоенной одежде, вооружены. Говорят, судя по позам, мало. Можно сказать, вообще не общаются, каждый сам по себе. Это понятно, надоели друг другу до чертиков за время вынужденной отсидки. Через пятнадцать минут ушли, на смену вышли другие. Прямо как на подводной лодке порядки! Среди этих был один человек в гражданской одежде. И оружия у него не видно. Еще сорок минут, и перед нами, похоже, прошли все, кто находился на объекте. Шестнадцать человек, как я и предполагал. Последняя смена, с тремя гражданскими, пробыла на воздухе дольше всех. Ходили, разминались, дразнили зомби, от которых их закрывал двухрядный сетчатый забор. Нежить еще на первую смену отреагировала — колыхнулась волной и прильнула к забору. Эх, рвануть бы сетку — зомби и без нас порядок бы там навели…
