— Счастливого Рождества, Роуз Хоторн. — Затем настала моя очередь поцеловать ее. Это длилось, наверное, пять-шесть секунд.
— Спокойной ночи, Джек. — Она снова наклонилась, и мы снова поцеловались, я пытался скрыть улыбку и одновременно поцеловать ее в ответ. На этом раунде она позволила своему языку переплестись с моим и обхватила мою щеку. Когда я открыл глаза, ее глаза все еще были закрыты. Она вздохнула и облизала губы. Они были уже красными. Они были идеальными.
Я улыбнулся ей, но она не заметила этого.
Она обхватила мой свитер одной рукой и прижалась лбом к моей груди. Моя улыбка расширилась, и я обхватил одной рукой ее талию, а другой наклонил ее подбородок вверх.
— О чем ты думаешь, Роуз?
Она выпустила длинный вдох, а затем скорчила гримасу.
— О том, что я действительно хочу тебя.
Я изогнул бровь, признание пришло из ниоткуда и ударило меня в живот.
— И мы женаты, но мы даже еще не ходили на настоящее, официальное свидание. Я очень хочу заняться с тобой сексом, но мне пока нельзя этого делать. Я чувствую, что все идет не так, как мы хотим. Все идет задом наперед, и это меня чертовски расстраивает.
— Ты хочешь заняться со мной сексом? — спросил я, все еще зацикливаясь на этом. Очевидно, мы думали об одном и том же. Она не понимала, что я сделал шаг вперед, и теперь она стояла спиной к стене.
— Очень, очень сильно.
Мое сердце забилось в груди, я наклонил голову и прошептал ей на ухо.
— Скажи мне, насколько сильно.
Она выгнулась дугой от моих губ, и я заметил мурашки на коже ее рук. Зеркально отражая меня, она положила руки мне на шею и притянула меня к себе, чтобы я мог прошептать в ответ.
— Я не думаю, что смогу выразить это словами, Джек.
Меня поразило, что, хотя мы были одни в этой большой квартире, мы вели себя так, словно нам быстро не хватало места. Нас было только двое, и все же мы шептались, как будто хотели убедиться, что никто не слышит наших мыслей.
Никто не мог услышать наши желания. Никого, кроме нас. Мы не хотели ничего делить.
Мы хотели, чтобы это были только мы.
Роуз и Джек.
— От твоих костюмов я схожу с ума. Ты хмуришься? — Она издала небольшой стон и притянула меня еще ниже, пока ее губы не стали касаться моего уха с каждым словом. — Твой хмурый взгляд убивает меня, Джек. Каждый раз, когда ты хмуришься, это что-то делает со мной, а потом ты закатываешь рукава, и мне кажется, что я смотрю порно, специально созданное для моих глаз. Ты целуешь меня… ты целуешь меня, и ты больше не черепаха. Ты так хорош в этом, что всякий раз, когда ты целуешь меня, всякий раз, когда я думаю о том, как ты целуешь меня, я становлюсь такой мокрой и не хочу останавливаться. Я никогда не хочу прекращать целовать тебя.
— Роуз, — прорычал я, мой член был уже твердым.
Обхватив ее за талию, я притянул ее к себе. Ее плечи все еще были прижаты к стене, она выгнула спину и продолжала шептать мне на ухо.
— Это ещё не всё, Джек Хоторн. Когда мы куда-то идем или просто идем рядом друг с другом, ты всегда кладешь руку мне на спину, и даже этот маленький жест меня заводит. У меня мурашки бегут по коже от одного твоего прикосновения.
Моя рука лежала на ее спине, и я сгибал пальцы, сжимая ее мягкий свитер, пока не услышал ее вздох. Я прижался к ее щеке, а она переместила руки с моей шеи на волосы, удерживая меня на месте. Мы оба тяжело дышали, и когда я взял ее губы в свои, наш поцелуй был совсем не похож на тот невинный, который мы разделили всего несколько минут назад. Мы оба брали друг у друга, наши языки были жадными, наша похоть не иссякала.
Когда я проглотил ее стон, я положил руку прямо ей под задницу, и она подняла ноги, одну за другой, обхватывая ими мои бедра. Когда я убедился, что она не опустит их, я завел одну руку ей за голову, чтобы ей не было больно, и вдавил нас в стену, мой член уперся ей между ног.
Она отвернула голову, ее дыхание было почти таким же неровным, как и мое. Я целовал и покусывал ее, проводя вдоль линии челюсти и шеи, а затем нежно посасывая ее кожу. Она двигала бедрами, и мне приходилось сильнее вжиматься в нее, чтобы приостановить ее движения, что совсем не помогало. Мой контроль был подорван, и я боялся, что если она еще раз двинет бедрами, у меня не останется выбора, кроме как взять ее — к черту все, что сказал доктор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Джек. — Она стонала мое имя так, как будто делала это всю свою жизнь, и я зарылся головой в ее шею, чтобы хотя бы попытаться контролировать свое дыхание.
— Прекрати говорить, — приказал я.
Она не слушала. Я не думал, что она когда-либо слушала меня.
— Тебе так хорошо со мной, — прошептала она, скользя своим виском по моему, подливая еще больше масла в мой огонь.
Непроизвольно я покачивал бедрами, и ее стон подстегивал меня. Она была в моих руках, я чувствовал ее потребность, чувствовал запах ее кожи, и я все еще не мог обладать ею, пока не мог. Казалось, это была история моей жизни, когда дело касалось ее.
— Сколько месяцев прошло после операции? — хриплым голосом спросил я.
— Что? — ошеломленно спросила она.
Я посмотрел в ее глаза, и они уже остекленели, как и мои. Я взял ее рот в еще один долгий поцелуй, пока не смог вспомнить свое собственное имя.
— Сколько месяцев, Роуз?
— Еще не прошло трех, — прошептала она, задыхаясь. — Нет трёх месяцев.
Я прижался лбом к ее лбу и попытался вернуть контроль над собой. Она не позволила мне этого сделать.
— Ты приносишь мне цветы каждый понедельник. — Она задыхалась, одна рука обвилась вокруг моей шеи, другая вцепилась в мои волосы. — И каждый раз, когда ты приходишь со своими руками, полными таких прекрасных роз, я просто хочу схватить тебя за руку, выбросить цветы и отвести тебя в ванную в подсобке, чтобы ты мог… чтобы я могла…
— Не говори больше ни слова, — прорычал я.
— Все, что ты делаешь, начинает сводить меня с ума. Я вижу тебя в своих снах и просыпаюсь такой расстроенной, потому что это кажется таким реальным, а я не могу иметь это в реальном мире. Я не могу иметь тебя.
Я отстранился, моя грудь вздымалась. Ее грудь тоже вздымалась, но я не был уверен, было ли мое тяжелое дыхание вызвано ее словами или ее языком и вкусом.
— Я у тебя есть, Роуз. Я был у тебя все это время. — Она даже не знала, насколько правдивы были мои слова.
Она издала гортанный звук в глубине горла, разочарованный и полный похоти.
— У меня нет тебя. У меня ничего нет. Я твоя жена, но я не могу обладать тобой.
— Еще немного, — прошептал я, прижимаясь жесткими поцелуями к ее губам. — Еще немного, Роуз. Тогда у тебя будет все и даже больше.
— Нет. Сейчас. Пожалуйста.
— Нет.
— Джек.
— Нет.
Застонав, я поцеловал ее, крепко, в последний раз на данный момент, и осторожно опустил ее на ноги. Моя рука все еще защищала ее затылок, поэтому я прижался лбом к ее лбу и просто вдыхал ее воздух, пытаясь успокоиться. Нависая над ней, вторгаясь в ее пространство, я нигде больше не хотел бы оказаться в этот момент, кроме как здесь.
— Я хочу тебя, — сказала она, ее голос был таким умоляющим, что я чувствовал, как что-то ломается внутри меня. — Я хочу тебя больше, чем всего, чего я когда-либо хотела в своей жизни.
— Это очень много. Миссис Хоторн. — Я обхватил ее щеки ладонями и закрыл глаза. — Я жажду тебя так долго, что уже не знаю, что с собой делать.
Она заговорила первой после того, как наше дыхание немного пришло в норму.
— Что ты делаешь на Новый год? Мы должны сделать это снова.
Несмотря на болезненную ситуацию, в которой я оказался, поскольку мой член не сдавался так легко, я рассмеялся и сделал шаг назад.
— Я встречаю его с моей прекрасной Роуз, — сказал я и наконец ушел.
* * *
Проведя десять минут на террасе на морозе, я только прилег на кровать, как зазвонил мой телефон.
Роуз: Ты не спишь?
Джек: Нет.
