Он улыбнулся в нашем поцелуе, прикоснувшись к моим губам.
Я наклонилась вперед, пока мои губы не оказались рядом с его ухом.
— Но я хочу услышать от тебя, что ты хочешь меня. Скажи мне, что ты хочешь меня, Джек. По крайней мере, дай мне это.
Я отстранилась и посмотрела ему в глаза. Я видела блеск в его прекрасных голубых глазах.
— Ты думаешь, я не хочу тебя?
Не сводя с него глаз, я медленно пожала плечами. Его челюсть сжалась, и он посмотрел в сторону дверного проема, где я слышала, как Салли вспенивает молоко, а Оуэн разговаривает с клиентом. Мне было все равно, где мы находимся, не совсем, не тогда, когда я была с Джеком. Когда он был рядом со мной, я чувствовала себя на вершине мира, и тот факт, что он всегда отмахивался от меня, потому что искренне беспокоился о моем здоровье, только усиливал мою потребность в нем. Я вовсе не считала его равнодушным, но мне нравилось давить на него. Особенно мне нравилось наблюдать, как вспыхивают его глаза каждый раз, когда я говорила ему, что хочу его.
— Ты заставляешь меня забыть свое имя, когда целуешь меня, — прошептал он мне на ухо. — Хотеть тебя — это все, что я делал, и когда я наконец трахну тебя, как я хотел…
Каждый раз, когда он говорил «трахну» своим грубым голосом, мои глаза сами собой закрывались. Прежде чем я успела узнать, что произойдет, когда меня наконец-то трахнет мой муж, к нам подошла Салли.
— Роуз, как ты думаешь, ты могла бы… О, прости. Прости. Я подожду здесь.
Я положила голову на плечо Джека и застонала.
Он прочистил горло и наклонил мой подбородок вверх.
— Нам нужно быть в больнице через час.
— Но я думала, что сегодня…
Он приподнял бровь. — Я напомнил тебе об этом сегодня утром, до того, как ты выбежала из машины, так что не пытайся делать вид, что не понимаешь, о чем я говорю. Они назначили тебе МРТ и укол антибиотика на сегодня. Мы должны быть там через час.
Я обхватила его лицо обеими руками. На кончике моего языка вертелось желание сказать ему, что я люблю его, но я даже не знала, откуда взялась эта мысль. Я знала, что влюбляюсь в него, но не понимала, что я уже влюблена.
— Хорошо. Шутки в сторону, мне нравится, что ты заботишься обо мне, — серьезно сказала я. — Раньше у меня такого не было. Прости, если я слишком сильно на тебя давлю. Ты знаешь, что у меня никогда не было семьи, но ты…
Он поцеловал меня, быстро, жестко и яростно.
— Кто я? Рубленая печень? Ты никогда не сможешь подтолкнуть меня слишком сильно. Никогда не переставай меня подталкивать.
Я улыбнулась и позволила ему опустить меня на ноги.
— Я пойду посмотрю, что хочет Салли, а потом возьму свою сумку, и мы сможем уйти.
— Мне жаль, Роуз.
Что-то в его голосе заставило меня повернуться к нему.
— Извини? За что?
— Я знаю, что ты не хочешь проходить МРТ, но им нужно посмотреть, все ли в порядке. Мне нужно знать, все ли в порядке.
Я вернулась к нему и поднялась на носочки, чтобы прижаться к его губам, что было моей версией быстрого и крепкого поцелуя, и я немного растаяла, когда он положил руку на мою спину и притянул меня к себе.
— Ты останешься со мной снова?
— Всегда.
— Тогда все будет хорошо. Я знаю, что веду себя глупо. Поможет то, что ты будешь рядом, когда все закончится, чтобы унести меня.
Поездка на машине была веселой, и я изо всех сил старалась выглядеть так, будто не волнуюсь из-за того, что снова окажусь в гробу. Мы сидели рука об руку все время, и Джек даже сделал пару замечаний о личной жизни Рэймонда, когда у нас был очень серьезный разговор на эту тему. Жаль, что я была слишком встревожена, чтобы насладиться всем этим.
Но потом МРТ… это было не лучше, чем в первый раз. Несмотря на то, что в этот раз мне пришлось лечь на спину, они все равно надели мне на голову клетку, и в этот раз голова кружилась гораздо сильнее, чем в первый раз. Мне пришлось держать глаза закрытыми все это время, поскольку я пыталась сосредоточиться только на прикосновении Джека к моей лодыжке. Как только меня вывели и я избавилась от этой штуки на голове, он отнес меня в маленькую комнату и, как и в прошлый раз, позволил мне проплакать на нем целых две минуты. В прошлый раз, когда я это делала, мы не были настоящими. В этот раз мы были настоящими, и от этого мне стало легче, потому что он поцеловал каждую каплю моих слез, украв при этом еще больше кусочков моего сердца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Куда ты хочешь, чтобы я тебя отвез? — спросил Джек, когда мы вернулись в машину.
Сама процедура укола тоже не была веселой; было чертовски больно, что можно было легко заметить по моему пепельному лицу и руке, которую я продолжала сжимать. Поскольку при операции мой мозг был открыт, важно было предотвратить заражение. Мне постоянно твердили об этом, поэтому я знала, что избежать этого невозможно — не то чтобы я пыталась выбраться или что-то в этом роде. Я никогда не пыталась.
— Роуз?
На этот раз мы сидели не так близко.
Я посмотрела на него.
— Домой. Я хочу домой. Я напишу Салли и Оуэну. Я не чувствую, что буду там чем-то полезна, и я не хочу сбивать энергию.
— Хорошо, — просто сказал он, а затем сказал Рэймонду, куда нас отвезти.
Вернувшись в здание, Джек поздоровался со Стивом и спросил, как у него дела. Я не смогла удержаться — улыбнулась своей первой улыбкой после МРТ. Подумать только, я была той, кто сказал ему, как зовут его собственного швейцара.
— Как дела у дочки? — спросила я, обхватив руку Джека и встав напротив Стива.
— Она в порядке, вернулась в новую школу.
— Надеюсь, проблем больше не будет.
— Пока все в порядке.
— Это хорошо.
Дочь Стива, Белла, была красивой и умной пятнадцатилетней девочкой, над которой издевались в ее старой школе, и в итоге она сменила школу в середине года.
— Пожалуйста, передайте ей, что я с нетерпением жду нашей новой встречи.
— Ей будет приятно это услышать. Она тебя обожает.
Хотя я слышала о ее ситуации от убитого горем Стива и, очевидно, уже кое-что знала о ней, мы встречались всего два раза, когда она приезжала на несколько часов к своему отцу. Мы сблизились из-за любви к выпечке и дождю, потому что в Нью-Йорке оба дня шел ливень. Мы придумали более двадцати пяти причин, почему мы любим дождь и дождливые дни, когда я спустилась из квартиры Джека, потому что мне было скучно сидеть, там.
Джек нашел меня на полу с Беллой и отнес обратно наверх, потому что было «холодно», а я не настолько здорова, чтобы сидеть задницей на холодном полу. Это было что-то новенькое, особенно слышать слово «задница» из его уст.
— И я обожаю ее. Она умница. Если вы не против, я буду рада, если она придет ко мне в кафе. Может быть, мы могли бы вместе печь, если она не против? Потом я, конечно, приведу ее сюда.
— Тебе не нужно этого делать. Я знаю, как ты занята.
— Конечно, я не должна этого делать. Я хочу. Мы испечем и проведем несколько часов вместе. Это будет весело.
— Спасибо, миссис Хоторн. Ей это понравится.
Вернувшись в лифт, Джек первым нарушил наше молчание
. — Он называет тебя миссис Хоторн каждый раз, когда вы разговариваете, или это только мое присутствие меняет ситуацию?
Я одарила его овечьей ухмылкой, а он только покачал головой.
— Хотя мне нравится, как это звучит.
— Как звучит что?
— Миссис Хоторн. Мне тоже нравится, когда ты так говоришь.
Двери на его этаже открылись прежде, чем он успел ответить, и мы вошли в квартиру.
Все, что я хотела сделать, это подняться наверх, принять душ, чтобы снова почувствовать себя нормальным человеком, и долго-долго спать. Так что именно это я и решила сделать. Я снял обувь возле двери и направился прямо к лестнице.
— Я прыгну в душ и просто попытаюсь взять себя в руки. — Я повернулась и начала идти назад, не сводя глаз с Джека. — Не хочешь присоединиться ко мне?
— Роуз.
Одно слово, мое имя, которое в последнее время приобрело новый смысл. Оно означало «нет».
