— Да-да! — воскликнула Дженни. — Наверно, у меня та же самая группа!
— Мы могли бы сейчас это проверить…
— Она приемная дочь, — быстро сказала Карен.
— Ах, вот оно что… — нахмурился врач.
— Мама, но ведь он мой настоящий отец! — воскликнула Дженни. — Давайте меня проверим.
— Нет! — испуганно сказала Карен. — Девочка совсем ослабла, ей пришлось слишком многое перенести.
Врач озадаченно потер лоб:
— Так она его родная дочь или нет?
Карен заколебалась:
— Да… Родная.
— Я бы не стал задавать такие вопросы, но положение действительно критическое. Какая у нее группа крови, вы знаете?
Карен беспомощно развела руками:
— У нас никогда не возникало необходимости…
— Ничего, со здоровыми детьми так всегда и бывает, — успокоил ее врач. — Давайте не будем терять времени.
Дженни уже сняла свитер:
— Идемте скорей! Я хочу, чтобы меня проверили.
— Милая, только не расстраивайся, если группа крови окажется не та, — сказала Карен. — У тебя ведь может оказаться группа крови Линды, это не исключено.
— Мама, зачем ты мне все это рассказываешь? Я и так это знаю. У нас в школе преподают биологию.
— Так вы даете разрешение? — спросил доктор.
Карен растерянно кивнула.
— Тогда заполните у медсестры соответствующие бумаги. А вы, юная леди, следуйте за мной.
Дженни помахала матери рукой и засеменила за доктором. Карен смотрела дочери вслед, и от боли у нее сжималось сердце. До этой минуты она даже не хотела думать над ужасающей возможностью: очень вероятно, что Дженни вовсе не дочь Грега. Эта мысль возникла у Карен еще тогда, когда она прочитала записку Линды. Скорее всего, биологическим отцом Карен является Ференс — ведь он долго держал Линду в своих сетях. Она была вынуждена с ним встречаться даже в период своего короткого романа с Грегом. Не исключено, что несчастная девушка вообще вступила в связь с Грегом, надеясь таким образом избавиться от Ференса. Должно быть, уже забеременела к тому времени и знала об этом. Ей было известно, что Грег мечтает о собственном ребенке, и она решила этим воспользоваться. Предположения одно страшнее другого вертелись в голове у Карен. Главное, чтобы Дженни ни о чем не узнала. Не хватало еще, чтобы девочка изводила себя мыслью о том, что ее родной отец — чудовище. Однако, похоже, рано или поздно она об этом догадается.
Медсестра заглянула в комнату и сочувственно посмотрела на Карен:
— Ну как вы?
Карен слабо улыбнулась:
— Я в порядке.
Она взглянула на часы и увидела, что после ухода Дженни прошло уже много времени.
— Хотите чаю?
— Я сама. У вас и без меня работы хватает.
Вайолет Фишер рассмеялась:
— Какая там работа. Ночное дежурство у нас называют «сонной сменой».
Карен с благодарностью отдала ей свою пустую чашку.
— Спасибо, я с удовольствием выпила бы чаю.
— Старайтесь поменьше волноваться, — посоветовала медсестра.
Карен кивнула и села на место.
В комнату влетела Дженни, гордо продемонстрировала матери забинтованный локоть.
— Вот, мама, смотри!
— Садись, девочка, садись, — сказала ей светловолосая медсестра, бравшая кровь. — Тебе нужно беречь силы.
— У нас оказалась одна и та же группа крови! — радостно сообщила Дженни. — Ему перельют мою кровь!
На глазах у Карен выступили слезы, она прижала к себе Дженни, и та тоже обхватила ее руками.
— Теперь с ним все будет в порядке, да, мама?
Карен прижалась щекой ко лбу Дженни, погладила девочку по шелковистым волосам.
— Да, теперь все будет хорошо, — прошептала она, чувствуя, что у нее больше не остается сил ни на какие переживания.
Она закрыла глаза и мысленно возблагодарила Господа. Впервые с тех пор, как начался весь этот кошмар, она с радостью подумала о том, что Дженни — плоть и кровь Грега.
— Теперь тебе нужно отдохнуть.
Мать и дочь почти одновременно погрузились в тревожный сон.
Некоторое время спустя их разбудила Вайолет Фишер. Карен встрепенулась, открыла глаза, а Дженни тут же поднялась на ноги и спросила:
— Как он?
— Врач говорит, что вы можете на минуту заглянуть к нему. Но не больше — он еще очень слаб.
Дженни тут же бросилась к двери:
— Мама, пойдем!
Карен медленно поднялась, заправила рубашку в брюки.
— Быстрее! — торопила ее Дженни.
Они последовали за медсестрой по коридору, остановились перед реанимационной.
В первый миг Карен не узнала мужа. Его лицо было белее простыни, со всех сторон к Грегу были присоединены какие-то трубочки, провода. Светлые волосы казались поседевшими, а щетина на лице вне всякого сомнения была седой. Мускулистые, сильные руки лежали безжизненно поверх одеяла. При каждом вздохе из горла Грега доносились какие-то клокочущие звуки, глаза были закрыты.
— Ой, папочка! — пролепетала Дженни, испуганно глядя на неподвижную фигуру.
Грег открыл глаза, затуманенным взглядом обвел стерильно-белую палату, посмотрел на Дженни, и его пересохшие губы дрогнули в едва заметной улыбке.
— Привет, девочка, — прошептал он.
Тогда Дженни подбежала к нему и осторожно взяла отца за руку, боясь повредить какую-нибудь из многочисленных трубок.
— Теперь с тобой все будет хорошо, — бодрым голосом сказала Дженни. — Но тебе нужно отдохнуть. И все-превсе будет хорошо.
Его взгляд был прикован к ее лицу, но казалось, что Грег находится где-то очень далеко. Он судорожно сглотнул, его кадык дернулся.
— Все кончилось, — сказала Дженни, на глазах у нее выступили слезы. — Они знают, что ты ни в чем не виноват. Теперь тебе только остается поправиться.
— Ладно, — прошептал Грег.
Он мучительно медленно повернул голову и взглянул на стоявшую у дверей Карен. Их взгляды встретились.
Сердце Карен сжалось. Она знала, что обида и горечь еще живут в ее душе, но их вытеснила жалость к этому бледному, измученному лицу, такому родному и такому любимому. Карен вспомнила, как лежала на полу, пытаясь прикрыть Дженни собственным телом от пули. Грег появился рядом в самый критический момент. Он был болен, слаб, но все же пытался их спасти. Это был тот Грег, которого она любила.
Дженни погладила отца по голове.
— Поправляйся и возвращайся домой, ладно? — попросила она, голос ее дрожал от слез.
Взгляд Грега стал тревожным, он смежил веки.
