Ван дер Ваальсу, однако, не был известен точный адрес подпольной радиостанции в Билтховене. Абверу пришлось задействовать службу радиопеленгации, и в течение нескольких недель машины с антеннами день и ночь курсировали по улицам Утрехта и Билтховена. 31 августа стало очевидно, что радиопередатчик находится вблизи виллы богатого голландского бизнесмена или же на самой вилле. Однако на ее хозяина по имени Ян Сикинга никогда не падала даже тень подозрения в причастности к деятельности движения Сопротивления. Тем не менее виллу обыскали. В небольшом сарае, стоявшем в укромном уголке обширного сада, немцы обнаружили полный комплект радиопередающей аппаратуры. Они нашли также весьма хитроумную сигнализацию, с помощью которой можно было передать сигнал тревоги из виллы в сарай и наоборот. Кроме того, в доме находился светловолосый юноша, не принадлежавший к числу членов семейства Сикинга.
Молодой человек был кадетом Ганцем Зомером, агентом, направленным сюда голландским отделом SIS. Зомер оказался мужественным человеком и наотрез отказался говорить, даже под пытками. Немцы использовали все возможные методы, однажды даже привели к заключенному гипнотизера, но так и не узнали от храбреца ничего, достойного внимания.
Однако при обыске на вилле были найдены шифры, использовавшиеся при радиопередачах. Зомер всячески отрицал очевидный для немцев факт, что эти бумаги принадлежали ему. Он утверждал, что они были переданы ему на хранение одним из борцов Сопротивления, имя и фамилию которого он не знает.
Шрайдер передал бумаги одному из своих подчиненных – Эрнсту Маю – сержанту Sicherheitsdienst. Май не был профессиональным шифровальщиком, но, тем не менее, он долго и упорно работал над записями и в конце концов добился успеха. Он даже выяснил, что в шифре использовался специальный знак для проверки безопасности – ряд смешанных цифр, которые не имели смысла сами по себе, но подтверждали принимающей стороне, что все в порядке. Таким образом в руках у Мая оказалась ключевая информация. Именно это позже и привело к провалу SOE в Голландии. Сержант Май в Гааге стал такой же важной фигурой, какой был сержант Блейхер в Париже, и даже кое в чем превзошел своего коллегу.
Сержант Май честно попытался объяснить суть своего открытия Шрайдеру, но штурмбаннфюрер не придал сообщению своего подчиненного особого значения. Даже когда Май сказал, что код вместе со знаком безопасности можно использовать для радиоигры, Шрайдер не оценил информации.
РАСШИФРОВАННЫЙ КОД
13 февраля 1942 года, то есть спустя шесть месяцев после того, как немцы получили первый шифр SOE, отделение эсэсовцев ворвалось в дом доктора Кредье – врача, практикующего в Вассенааре, близ Лейдена. Дело заключалось в том, что один из информаторов донес, что доктор, вероятнее всего, связан с Сопротивлением. Солдаты обнаружили в доме доктора двух незнакомцев. После соответствующей обработки в гестапо оба признались, что являются британскими секретными агентами.
Один из них, бывший офицер голландской армии Иоганн тер Лаак, прыгал с парашютом на севере страны в сентябре 1941 года. Его отправила в Голландию организация Дерксемы, снабдив адресом доктора Кредье. Передатчик тер Лаака разбился во время приземления, поэтому он не имел возможности выполнять функции радиста.
Вторым был Вильям ван дер Рейден, тоже агент Дерксемы. Именно он прибыл по морю 21 ноября 1941 года в вечернем костюме и с шампанским, утопив рацию. Промокший, замерзший и очень расстроенный потерей передатчика, он с большим трудом добрался до Вассенаара. Однако у доктора оказались для него обнадеживающие новости: он уже приютил одного агента – тер Лаака, который разбил передатчик. Если ван дер Рейден сумеет его починить, все будет хорошо.
Ван дер Рейден был опытным радистом и отлично разбирался в аппаратуре. Он рассказал доктору о себе, хотя и далеко не все. В 1935 году он завершил службу на военно-морском флоте и вступил в голландскую нацистскую партию, однако не стал ее фанатиком и придерживался весьма умеренных взглядов. Перед войной он поступил на торговый флот и отплыл в голландские колонии в Ост-Индии. После начала оккупации был интернирован, а в 1941 году освобожден и занял должность радиста на голландском судне, отплывающем в Англию. В Лондоне он прошел Патриотическую школу и вскоре был представлен доктору Дерксеме.
Шеф неофициальной голландской разведывательной службы сообщил, что британцы интернируют его теперь уже надолго, принимая во внимание его нацистское прошлое, однако этой участи можно избежать, если он согласится стать секретным агентом. Ван дер Рейден должен был доставить новый комплект шифров другому агенту, который работал в Голландии уже несколько месяцев, но использовал шифр, захваченный Зомером. Этим агентом по кличке Клаас был Аарт Хендрик Альблас. Полковник де Брин категорически возражал против отправки ван дер Рейдена, но доктор Дерксема и его друзья из SIS не посчитали нужным учесть его мнение.
Дерксема заверил ван дер Рейдена, что для него задание не является слишком опасным. Даже если немцы и схватят его, то в итоге учтут его нацистское прошлое. Ван дер Рейден согласился, и его приключения начались. А в доме доктора Кредье он отремонтировал аппаратуру тер Лаака так, что обмен информацией с Лондоном возобновился. Кроме того, ван дер Рейден выполнил и свое основное задание – он разыскал Клааса и передал ему новый шифр.
Арест тер Лаака и ван дер Рейдена дал штурмбаннфюреру СС Шрайдеру еще и рацию, кристаллы, настроенные на лондонскую приемную станцию, а также копии шифров, доставленных для Клааса. Сержант Эрнст Май внимательно проанализировал шифры, но Шрайдер так и не знал, что с ними делать. Тогда он решил проконсультироваться с майором Гискесом. Ван дер Рейдену был предложен выбор: быть отданным в руки гестапо или согласиться работать на немцев. Гискес решил провести пробную передачу в Лондон.
Ван дер Рейден, хотя в прошлом и имел общие дела с нацистами, предателем не был. Когда он послал свое первое и последнее сообщение в Лондон, ответа не последовало. Он опустил одну из контрольных цифр, и радисты в Лондоне это заметили. Ван дер Рейден объяснил Гискесу, Шрайдеру и Маю, что, вероятно, не слишком хорошо знает шифр и совершил где-то непреднамеренную ошибку. А значит, рация тер Лаака оказалась для немцев бесполезной.
Некоторое время ван дер Рейден и тер Лаак содержались в тюрьме Селенбараккен в Шевенингене, затем их обоих перевели в гестаповскую тюрьму в Хаарене, а уже оттуда – в разные концентрационные лагеря. Ван дер Рейден выжил и был освобожден в 1945 году. Тер Лаака казнили в Маутхаузене в сентябре 1944 года.
После войны провалы агентов голландского отделения SOE и голландской секретной службы тщательно расследовались голландской парламентской следственной комиссией под председательством доктора Л.А. Донкера, позже ставшего министром правосудия. В случае с Вильямом ван дер Рейденом комиссия отметила следующее:
«По сообщению В.Дж. ван дер Рейдена, сержант Май всячески старался усовершенствовать свои знания шифров, используемых британскими агентами. Ван дер Рейден раскрыл не только общий шифр, но и ряд специфических деталей. Более того, ван дер Рейден сообщил Маю о применяемых в шифрах специальных мерах безопасности, так называемых контрольных вопросах. Ван дер Райден раскрыл немцам даже новый шифр, который должен был передать агенту Альбласу (Клаасу), чьи передачи немцы уже перехватывали и записывали».
Однако ван дер Рейден сообщил немцам только две из трех «меток безопасности», а также сумел утаить значительную часть шифра. Он знал, что Альблас на свободе и непременно сообщит англичанам об арестах. Значительно позже, когда они встретились в тюрьме, Альблас подтвердил, что так оно и было.
АГЕНТ F-2087
Гискес неоднократно повторял, что в штате голландского абвера, который он гордо именовал Цитаделью, существовал лишь «один человек, на которого он мог полностью положиться», – это капитан Рихард Вур – шестидесятилетний краснолицый, вечно одолеваемый ревматизмом шваб, ставший самым близким другом и единомышленником Гискеса. Кроме капитана Вура и сержанта Вилли Куппа, владевшего голландским языком и выполнявшего функции переводчика, «больше никто не соответствовал моим требованиям». Именно сержант Купп помог Гискесу добиться долгожданного успеха.
В ноябре 1941 года, то есть спустя три месяца после обыска в доме доктора Кредье, Купп привел к Гискесу матерого преступника Джорджа Риддерхофа, который, судя по его собственным заявлениям, был крупным контрабандистом, в разное время занимался перевозкой драгоценностей и оружия, а также имел опыт торговли опиумом в Сингапуре. Проворачивая очередную сделку на черном рынке в Амстердаме, он попал в поле зрения немецкой полиции и имел неприятности. 27 ноября 1941 года Гискес сделал следующую запись в своем дневнике: «В 13.00 встречался с Риддерхофом в американском отделе в Амстердаме. Он сказал, что поддерживает связь с одним голландским отставным офицером, который периодически выполняет задания двух английских агентов, работающих, по всей вероятности, в Гааге. Риддерхофу нужны деньги. Также попросил защиты от наших коллег из валютного отдела, которые никак не желали оставить его в покое».
