вину. Часть тебя знает, насколько все это неправильно.
Райдэн мгновение изучал ее. Обнаружил, что восхищается ее честностью.
– Возможно, я и правда пытаюсь помочь себе, – признал он.
– Тогда, возможно, я не ошиблась на твой счет. Возможно, что солдаты, которые привели меня в эту камеру, были правы.
– О чем ты говоришь?
– Они сказали мне обратиться к тебе за помощью. Что именно ты незаметно смог уберечь всех тех, кто в последние дни встал на пути твоего брата. И может быть, ты поможешь и мне.
– Во мне нет милосердия, Марико.
– Не так давно я бы согласилась с тобой. – Марико сделала паузу. – Но теперь я уже не так уверена.
Райдэн сжал зубы. Она была неумолима, это уж точно.
– Зачем ты предложила себя в обмен на человека, который и так был близок к смерти?
– Потому что, если никого не будет волновать, правильно или нет поступает тот, кто сидит на троне нашей империи – на самом высоком троне нашего правосудия, – тогда все, что нам дорого, будет потеряно.
И снова его юная жена говорила правду. Чем ввергла Райдэна в еще большее смятение.
– Ты поступила глупо, бросив вызов Року.
– А ты поступил глупо, позволив ему править так, как ему хочется.
Гнев пронзил сердце Райдэна.
– Я не несу ответственности за действия Року.
– Твое бездействие позволяет ему вести себя как монстр. Если ты позволяешь монстру уничтожать все на своем пути, то ты ничем не лучше этого монстра, Райдэн.
Райдэн изо всех сил старался сдержать желание накричать на нее. Желание доказать ее неправоту.
– Я не собираюсь слушать наставления от женщины по таким важным вопросам.
– О нет. В действительности я думаю, что тебе нужно слушать наставления каждый день своей жизни, и желательно от женщины. – Марико вздохнула. – Ты совсем не такой, как Року. Я подозреваю, что во многом это заслуга твоей матери. Наставления женщины сделали тебя гораздо лучшим мужчиной, чем когда-либо станет твой брат. Они сделали бы тебя гораздо лучшим правителем.
– Это изменнические слова.
– И тем не менее они правдивы, – тихо сказала она.
– Не читай мне нотаций о том, что правдиво. Ты знала, что Такэда Ранмару передал послание Року. Я наблюдал за тобой сегодня. Смерть господина Хираты на твоих руках.
Марико побледнела. Боль исказила ее черты.
– Он мертв?
– Да. – Райдэн сглотнул внезапно возникший комок в горле.
– Если это поможет тебе, я принимаю свою вину, – с грустью сказала Марико. – И с радостью умру за это.
– Если ты умрешь, то не за это. А за то, что сговорилась с Черным кланом, как всегда и подозревал Року. – Еще одна искра ярости пронзила грудь Райдэна. – Все это время ты была влюблена в Такэду Ранмару.
– Так и есть.
– Ты даже не отрицаешь.
– Я не хочу отрицать. Какой смысл? – Марико встретила его взгляд. – Теперь, когда Оками начал понимать, кто он на самом деле – кем он может однажды стать, – он станет прекрасным лидером. Как и ты.
Прямолинейность ее слов выбила почву из-под ног Райдэна. Заставила его потерять концентрацию.
– Довольно твоего яда.
– Это не яд, Райдэн. Это правда. – Марико потянулась к треснувшему сосуду с водой у ее ног. Затем – без предупреждения – она швырнула его в каменную стену позади себя.
Он еще сильнее раскололся. Но не разбился.
– Знаешь, почему этот нелепый глиняный сосуд уцелел? – спросила Марико.
– Потому что ты бросила его слишком слабо.
– Нет, – вздохнула она. – Чтобы стать достаточно твердым и выжить, он должен был закалиться. На него наступали, пока он был глиной. Затем умелые руки гончара мяли его, придавая форму. И после этого ему пришлось пережить огонь.
Райдэн слушал ее слова, его взгляд был острым.
Марико продолжала:
– Ты пережил огонь, Минамото Райдэн. Ты сильнее, чем ты думаешь. Это видят все, кроме тебя.
– Ты ошибаешься. – Даже для его ушей его голос прозвучал слишком неуверенно. Но он не позволил этой девушке поселить в его голове еще одну дикую идею. Поэтому он сказал чистую правду: – У меня нет желания править этой империей.
Ее губы изогнулись вверх в грустной улыбке.
– Именно поэтому ты и должен.
* * *
На рассвете Райдэн был вырван из беспокойного сна. За дверями его покоев стояли два солдата с прошлой ночи, а также господин Симадзу. Их лица были напряжены от тревоги. Не говоря ни слова, Райдэн последовал за ними в Лотосовый павильон.
Року сидел на полу в комнате своей матери и сжигал страницы из использованной бумаги васи в пламени масляной лампы. Его глаза были налиты кровью. Его губы потрескались. Оглядевшись, Райдэн повернулся к остальным мужчинам.
– Мы беспокоимся, что он подожжет себя, мой господин, – едва слышно сказал господин Симадзу.
Року что-то пробормотал себе под нос. Но не оторвался от своей задачи.
После некоторого размышления Райдэн сказал:
– Принесите ведра с водой. Поставьте их прямо за пределами покоев. Не оставляйте его без присмотра. – С этими словами он приоткрыл двери.
Когда Райдэн направился к выходу из Лотосового павильона, голос за спиной остановил его:
– Что нам делать с мародерами, мой господин? – спросил господин Симадзу, заламывая руки, вокруг его рта образовались морщины. – Мы не можем больше доставлять припасы в город. Скоро эти существа будут у самых ворот замка. Мы больше не можем бездействовать.
Райдэн уставился на господина Симадзу. Не он должен был принимать решения. Это не было его ответственностью. Но если он оставит все на своего брата, то весь город скоро рухнет. У них оставалось не так много вариантов. Если бы они отправили сообщение своим вассалам с востока, возможно, что-то еще можно было сделать. Но сейчас?
Кажется, что их самый неприятный выбор стал и единственным возможным вариантом для Райдэна. Силы, которыми командовал Такэда Ранмару, все еще стояли за пределами города, дожидаясь сигнальных огней с валов замка Хэйан.
Если Райдэн сделает это и объединится с сыном Такэды Сингэна, чтобы восстановить порядок в Инако, Року, возможно, убьет его. Раньше он никогда не считал это возможным. Но его брат был уже не тем мальчиком, который прятал сладости в рукаве и участвовал в тренировках по стрельбе из лука с Райдэном, даже когда был слишком мал, чтобы натянуть лук.
Те дни прошли. И если Райдэн когда-либо хотел, чтобы их было больше – чтобы его город пережил это бедствие, – пришло время ему меньше беспокоиться о том, что может случиться с ним, и больше о людях, кричащих за воротами.
Его людях.
– Господин Симадзу, я хочу, чтобы вы отобрали двух своих самых
