— Я разговаривала с Тэймином. И видела несколько достоверных воспоминаний. А ещё общалась с индриком… его имя Ру ни о чем вам не напоминает? Это благодаря ему я убедилась, что нашла ваших детей.
Посол резко отодвинул кресло и встал из-за стола.
— Ру? Разумеется, напоминает. Так звали маленького рорина, питомца моей дочери.
— Ну вот видите. Ещё косвенные доказательства нужны?
— Они… в порядке? — хрипло спросил Гойриу Делл.
— Они попали в рабство к космозонгам, — сдержанно заметила я. — Какое уж тут «в порядке»… хорошо бы с ними экстра-психолог поработал.
— Рассказывайте всё!
— Это слишком долго. Лучше покажу, — не дожидаясь ответа, я избавилась от пси-ограничителя и сразу же начала направленную трансляцию заранее подобранных более-менее нормальных, будничных моментов:
…загадочный раб за решеткой в кабинете Задаки залпом выпивает протянутый коктейль из миртошки, а затем принюхивается…
…индрик, подплывающий ко мне через солёные волны, начинает показывать свои воспоминания — почти все я передаю Гойриу Деллу, поскольку они наиболее убедительны…
…эмоциональная встреча индрика с Уллой..
…вчерашнее воссоединение Тэймина и Уллы, отдельные моменты нашей вечерней беседы с вопросами и ответами, а затем усиленный памятью голос Тэймина, расспрашивающий об отце…
Когда я закончила показывать, в глазах Гойриу Делла стояли слёзы. Он не пытался отвернуться, чтобы скрыть слабость, и потому они крупными каплями стекали по его щекам на заострённый подбородок.
Я деликатно отвела взгляд и принялась разглядывать травяную кабинетную лужайку. В прошлое мое посещение на ней появился мшистый пенёк, но сейчас на том же месте его не было. Зато возле самой дальней стены выстроился целый полукруг точно таких же, и вдобавок перед ними ещё стоял пень диаметром побольше и в два раза выше. Любопытная лесная стилистика стульев для посетителей и столика для неофициальной беседы.
— Я должен их увидеть, — надтреснутым голосом произнес наконец посол, справившись со своими чувствами и отрывая меня от рассеянно-недоуменного созерцания этого интерьерного чудачества.
— Есть ещё кое-что, о чем вам необходимо знать, посол Делл… — Я набрала в грудь воздуха и выпалила: — Мне кажется, в похищении ваших детей замешана тигарденская советница Фирэлея Танн!
Седой диниту внимательно посмотрел мне в глаза и спокойно ответил:
— Я знаю.
Пока я переваривала это откровение, он вернулся в кресло и продолжил:
— Три года назад советница Танн вышла на меня с предложением о сотрудничестве от Великой Госпожи. Тигарден-2 решил начать процедуру вступления в Звёздное Содружество. Переговоры мы вели долго, потому что в самых ключевых моментах у каждой стороны были значительные разногласия. Я убеждал советницу Танн, что отказ от рабовладельческой системы общества нужно начинать ещё до начала переходного периода. Она возражала, поскольку Великая Госпожа желала как можно скорее заполучить место в Совете ЗССР. А это возможно лишь для представителей тех планет, которые вступили в переходной период интеграции с Содружеством не менее, чем за три года до выборов. Дискуссия неуклонно скатывалась в тупик… как вдруг советница резко сменила тему и принялась расспрашивать меня о семье. Когда я выразил нежелание общаться на эту тему, она намекнула, что у нее есть сведения о судьбе Тэймина и Уллы. Я посулил ей солидное вознаграждение, но…
Посол сделал паузу, и я предположила:
— Но рассказать подробности она предложила исключительно в обмен на содействие в вопросе вступления в Содружество?
— Именно так. Фирэлея Танн — умнейший политик, не обременённый никакими моральными принципами… и опытный ксенопсихолог экстра-класса. Запомните это твердо, Гайя Фай, и будьте с ней очень осторожны! Она сковала меня по рукам и ногам тончайшим умелым шантажом — чрезвычайно вежливо, уважительно, мягко — и непреклонно. Каждая крупица информации выдавалась дозированно, каждая искорка надежды раздувалась в негасимое пламя, не позволяющее мне сорваться с крючка… Дважды она сумела обмануть меня, дразня раскрытием местонахождения детей, и дважды ради этого я шел ей навстречу, когда Тигарден-2 просил инициировать в Совете, казалось бы, безобидные поправки к семейному кодексу ЗССР. А инициатива от полномочного посла Диниту — это всё равно что безоговорочное ее утверждение. И я презираю себя за это…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я напрягла память, но никаких скандальных новостей, связанных с изменением семейного кодекса за последние три года, припомнить не смогла.
— А что за поправки?
— О, с виду они вполне обоснованы, поэтому и не вызывают подозрений. Но, видите ли, направлены эти поправки исключительно на защиту женщин. И детей женского пола. Я не вполне понимал поначалу, зачем им нужно добиваться этого, и только позднее осознал… Тигардену-2 важны не конкретные поправки, а планомерное изменение общественного сознания Содружества в сторону привычного космозонгам матриархата. И сами они, судя по всему, намерены со временем нарастить как можно больше политического веса, чтобы влиять на решения Совета открыто… — Гойриу Делл искривил губы, непроизвольно выказывая всю глубину своего угрюмого отвращения к следующим словам: — Несколько дней назад я понял, каким способом они решили доминировать в политической нише Содружества. Это очень эффективный способ… я бы сказал, креативный даже…
Запоздалое озарение заставило меня широко раскрыть глаза и прошептать:
— Супружеская пси-связь диниту!
— Она самая… — подтвердил посол. — Ни для кого не секрет, что народ диниту в силу своих особенностей фактически правит Советом ЗССР. Представители других рас нам всецело доверяют, советуются, обращаются за помощью, в которой мы никогда не отказываем. Но часть нашей силы обернулась против нас самих. Неизвестно, в каких масштабах женщины космозонгов воспользовались нашей слабостью, однако уже двое наших представителей в Совете — к счастью, лишь из младших ветвей, — совершенно точно попали под тигарденское влияние. И с ними бесполезно дискутировать о приоритетах, отличных от мнения советницы.
— Неужели ничего нельзя сделать? — я всплеснула руками. — Ведь должен же быть какой-то способ нейтрализовать их связь! Сама по себе между диниту она, возможно, и прекрасна, и прочна, но ведь любая вещь во Вселенной, любое явление, материальное или энергетическое, рано или поздно подвергается изменениям… и связь не должна быть исключением.
Гойриу Делл внимательно выслушал мою запальчивую речь и согласился:
— Разорвать связь можно. Но для этого надо притащить тех, кто подвергся привязке, к одному из двух энергетических узлов нашей планеты и заставить пройти через слияние с ней. Этот способ полностью обнуляет память, отторгает любые энергетические связи с чужими аурами и восстанавливает первородную психоматрицу личности. А после приходится учиться всему заново… И да, тех двоих диниту ждёт эта процедура. Загвоздка в другом. Надо суметь вовремя определить, кто еще из диниту оказался связан.
Он перевел взгляд на бокал перед собой и вдруг засмеялся, прикрыв глаза одной рукой. Плечи его вздрагивали, а между пальцев на лице блеснула влага. И было неясно, смех ли это… или же рыдание.
— А я ведь думал, что своим поступком уничтожил для себя будущее… — прошептал он, словно в бреду анестетического наркозного забытья. — Предал свое потомство… убил… своими руками…
Мне было жаль посла Делла настолько, что самой захотелось плакать. Но я молчала. Просто ждала его решения, потому что именно он должен был сказать мне, что делать, как поступить. Ведь это его дети. Скажет «сделай заявление» — и я сделаю его даже при угрозе депортации. Это его святое право после стольких лет глубокого отцовского отчаяния.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Внезапно Гойриу Делл вскинул голову и глубоко вздохнул. Его плечи расправились, как если бы он сбросил с них непосильное бремя и овладел чудом второго дыхания.
— Сегодня вы спасли меня от смерти собственного духа, Гайя Фай, — сказал он. — Отвезите меня к моим детям.
