над головой разразился гром, засверкали молнии Бартла.
— Тогда иди и умри! — Он ринулся в бой.
— Уже бегу. — Я шагнул вперёд, поднял меч и рубанул так, что Ладислава отбросило на спину.
Он вскочил и опять бросился на меня. Наши клинки сшиблись в бою. Ладислав бился изо всех сил, виртуозно махал мечом, проводил мощнейшие атаки, нападал и оборонялся, но всё равно проигрывал.
Ну а я вспомнил все приёмы своего учителя Галея, а ещё другого учителя — наставника Ратибора. Это был великий мастер северного племени Колидов. Это был мой отец.
Был у меня и другой отец, он тоже когда-то учил меня сражаться.
— Ты не погасишь пламя Ган, ублюдок! — орал Ладислав и бросался на меня с мечом всё настырнее и злее.
Вокруг нас вспыхнул огонь. Он поднялся выше, заполыхал по всему Тунтурийскому плоскогорью, загорелись даже ближайшие скалы.
— Ну? Что ты теперь скажешь?! — Ладислав поднял меч к небу, и в клинок ударила молния. Меч раскалился добела. — Огонь Ган тебе не погасить, Ратибор! Твои земли сгорят!
— Это вряд ли. — Я махнул рукой со щитом Стража.
На пальце этой же руки было надето кольцо Сферы Защиты Хого. Оно придало мощи моему защитному зонту, и он накрыл всю долину. Пламя Ган угасло почти мгновенно.
Ладислав скрипнул зубами от злости и опять рванул на меня.
Я отразил его отчаянную атаку, увернулся и рубанул по доспеху. Вот теперь на нём появились не только царапины. Меч Колидов резанул броню полубога, как картон, а заодно и тело. Кровь хлынула из его раны, закапала на землю, задымилась и завоняла палёным мясом, но Ладислав всё ещё стоял на ногах.
На него смотрела вся его армия.
На него смотрел его небесный отец.
— Нет, Ратибор! Я не позволю тебе сгубить мою славу! — Ладислав развернулся и внезапно ударил по ближайшей скале мечом.
Та раскололась на глыбы, и противник принялся метать их в меня.
Камни нагревались в его руках и летели, как разгоревшиеся кометы. Я разбивал их мечом и с каждым шагом приближался к своему противнику, а тот отбивался от меня всё отчаяннее.
Обломки скалы грохотали, трещали и падали к моим ногам, крошки летели в стороны, били градом по округе и вспахивали землю. Поле нашей битвы дымилось и вздрагивало, будто сражались два гигантских голема.
Первые рассветные лучи озарили небо и осветили Тунтурийское плоскогорье. Армии продолжали смотреть на бой двух своих командиров, будто оцепеневшие.
А я подходил всё ближе к своему врагу.
— Сдохни, Ратибор! — орал тот и швырялся раскалёнными камнями. — Тебя здесь вообще не должно быть!
Когда камни закончились, Ладислав ухватил подбитый верхолёт, поднял его над головой, воспламенил стальную махину прямо в руках, а потом размахнулся и запустил в меня.
— Сдо-о-о-охни, настырный Колид!
Световое Лезвие моего меча полоснуло летящий верхолёт, и две его половины рухнули по обе стороны от меня, ну а я пошёл дальше.
Ладислав тяжело дышал и с ужасом смотрел, как его последние шансы рушатся. Он опять попятился.
— Ратибор... ради нашего общего божественного будущего... давай поговорим.
— Нет.
— Мы могли бы объединиться...
— Нет.
— Будь ты проклят, Ратибор! — Ладислав опять закричал от бессилия и кинулся к другой скале.
В несколько мощных рывков он поднялся по склону и достиг вершины. Видимо, стремился быть поближе к небу, чтобы получить побольше силы.
В него ударила молния. Он вспыхнул огнём, увеличивая свою силу и наполняя астральное тело мощью Ган, а потом снова заорал на всю долину:
— Будь ты проклят, Ратибор! Мой небесный отец проклинает тебя! Пусть все твои потомки сдохнут в муках! Пусть они смотрят, как ты падёшь с этой вершины к моим ногам! Пусть...
Я тоже рванул наверх, на бегу убирая меч в ножны.
Ладислав поднял оружие, расставил ноги и принял стойку, чтобы отбить мой удар, но я вышиб меч из его руки щитом Стража. Сфера Хого снова сработала во всю свою мощь.
А потом я дал волю ярости.
Обхватив ладонью его затылок, я вбил Ладислава лицом в ту самую вершину скалы, на которой он стоял, потом — ещё и ещё раз. И так много раз.
Скала дрожала под ударами, а я всё пробивал её вершину лицом Ладислава. По его длинным белым волосам текла кровь, трещали зубы и хрустел хрящ носа.
— Ра... ти... бор... — прошептал он тем, что стало его губами. Кровавым месивом.
Стоя на вершине, я бросил его к своим ногам.
— А теперь вставай!
Он еле поднял голову и посмотрел на меня с ужасом, уже догадываясь, что я собираюсь сделать.
— Убей меня в бою... прошу тебя, Ратибор, — прошептал он с мольбой. — Ратибор, мы ведь полубоги и должны уважать друг друга. Убей меня в великом бою, о котором будут слагать легенды...
Я наклонился к изуродованному лицу Ладислава, посмотрел в его потускневшие глаза, залитые кровью, и ответил:
— Нет.
Он сглотнул и глянул на небо, будто просил помощи у своего отца.
Молнии всё ещё сверкали над нами, грохотал гром, но в долине стояла гробовая тишина. Войска застыли в ожидании, глядя на вершину скалы.
— Вставай, Ладислав! — велел я громко. — Или прими смерть, лёжа на лопатках!
Он сжал кулаки, перевалился на живот и еле поднялся. Я взял его за шею и повернул лицом к его же армии.
— Посмотри на них, ублюдок. Они поверили тебе, а ты их обманул. Ты обрёк их на смерть. И теперь это войско тебе не принадлежит, но ты попросишь у них прощения за дела твоего рода.
— Ратибор... — взмолился он, пошатываясь на слабых ногах и не сводя глаз с солдат внизу. — Только не так... прошу тебя... только не так...
Я отпустил его шею.
— Пора, Ладислав. — Не знаю точно, кто из нас сказал это: я или Ратибор.
Сын Бартла рухнул на колени и опять посмотрел на остатки своего войска, а потом опустил голову.
Я вытянул меч из ножен и тоже посмотрел на тех, кто стоял внизу, окинул взглядом затихшую долину. Солдаты всё так же стояли в ожидании и смотрели на вершину скалы. Я видел среди них бойцов своего клана, видел своего учителя, видел воздушных и подземных магов — видел всех, кто пришёл сегодня сражаться со мной.
Мой меч
