В годы Гражданской войны в Испании Хемингуэй в качестве военного корреспондента четырежды посетил страну. Будучи сторонником законного, но недееспособного республиканского правительства, писатель с передовой, из самых опасных точек слал свои репортажи, а после разгрома республиканцев отступил вместе с остатками их войск через Пиренеи во Францию. Много позднее Хемингуэй признался: «Война была проиграна заранее, но в ходе войны нельзя признаваться в возможном поражении даже самому себе. Если признаешься, значит, заранее окажешься разгромленным». А тогда, по горячим следам писатель написал роман «По ком звонит колокол», опубликованный в 1940 г.
Э. Хемингуей с шофером в местах, описанных в романе «По ком звонит колокол»На глазах Хемингуэя из-за несогласованности действий и приказов командиров и комиссаров – представителей разных политических партий – погиб отряд, с которым писатель кочевал на протяжении многих месяцев. Этот случай послужил отправной точкой его романа, в котором Хемингуэй представил трагедию испанской демократии (а по ее вине и всего общества в целом) как закономерность истории, подошедшей к критической точке. Когда общество расколото, схлестываются люди. Каждый бьется за свою правду, и побеждает не обязательно самый сильный, но и проигрывает не обязательно самый слабый. Люди гибнут, но выживает народ. Идея долга перед людьми пронизывает все произведение.
Рассказ о рядовом эпизоде Гражданской войны, длящемся всего трое суток, вместил в себя не только судьбы нескольких персонажей, но и судьбы страны и всего мира, ввергнутого ко времени написания романа в Мировую войну. Философский характер повествования подчеркнут эпиграфом из проповеди английского поэта и священника XVII в. Д. Донна: «Нет человека, который был бы, как Остров, сам по себе: каждый человек есть часть Материка, часть Суши… смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе». Колокол в контексте романа – символ того, что перед лицом смерти равны все. Книга, посвященная борьбе с фашистским режимом (который впоследствии из правящих режимов всех крупных европейских стран оказался чуть ли не единственным, кто не позволил втянуть свой народ в мировою бойню), помимо этой главной темы, показала еще и правду о войне, обличила неоправданную жестокость обеих воюющих сторон. С одинаковым бесстрастием и одинаковой болью писатель поведал о том, как крестьяне-республиканцы забивали цепами и дубинками, а потом сбрасывали с обрыва в реку своих соседей-фашистов, и как фашисты отрезали головы убитым республиканцам. Не было единства даже внутри республиканского фронта, пять партий которого ожесточенно враждовали друг с другом.
Бойцу интербригады американцу Роберту Джордану, молодому филологу и писателю, и, что более существенно для войны, специалисту-подрывнику было поручено перед наступлением республиканцев на Сеговию взорвать мост в горах, по которому фалангисты перебрасывали военную технику и воинские части. За несколько дней до наступления Джордан прибыл в расположение партизанского отряда, возглавляемого Пабло. В отряде было всего семь человек, в т. ч. и юная Мария, родителей которой фалангисты перед этим расстреляли на ее глазах, а саму изнасиловали. Роберт и Мария полюбили друг друга с первого взгляда. Девушка пришла к нему ночью и забралась в спальный мешок. Близость давала влюбленным забвение, и они сами не поняли, как это забвение стало вдруг их сутью. Они мыслили каждый себя уже только как неразрывное целое. Герои оказались во власти глубокого подлинного чувства, и за пару дней столько вспомнили и рассказали друг другу о своем прошлом, столько построили планов на совместное будущее, что в мирное время всего этого наверняка хватило бы им на всю оставшуюся жизнь.
Но надо было готовиться к взрыву моста. И тут в отряде начались разногласия. Вожаку Пабло, в начале войны убившему фашистов «больше, чем бубонная чума», и на том деле изрядно разбогатевшему, захотелось на покой, и он отказался от участия в операции. Командиром отряда избрали его жену – Пилар.
На следующий день Роберт Джордан вместе с Пилар и Марией побывал в соседнем партизанском отряде, возглавляемом Эль Сордо – подрывник хотел заручиться поддержкой соседей при проведении диверсии. Хотя у Эль Сордо людей было не больше, чем у Пилар, он пообещал помочь.
Тут неожиданно выпал снег, существенно осложнив подготовку к операции. Последам, оставленным лошадьми, фашисты напали на маленький отряд Эль Сордо и уничтожили его. Ни Джордан, ни Пилар со своим отрядом, во избежание срыва диверсии, ничем не могли помочь соседям. В ночь перед операцией из отряда сбежал бывший вожак Пабло, который прихватил с собой ящик с взрывателем и бикфордов шнур.
В это время стало известно, что фашисты каким-то образом узнали о готовящемся наступлении и стянули к местам предстоящих боев технику. Роберт Джордан направил донесение командующему фронтом генералу Гольцу с просьбой перенести наступление, а значит, и взрыв моста, но посланца задержал главный комиссар Интернациональных бригад, жаждущий разоблачить генерала в пособничестве врагу. Пока все прояснилось, отменять наступление было уже поздно.
Утром раскаявшийся Пабло привел с собой людей и лошадей. Подрывник с партизанами выдвинулись к реке, заложили динамит у опор и стали ждать наступления.
И вот оно началось. Мост взорван, но у Джордана сломана нога, молодой человек не может уйти вместе с отрядом. С трудом он уговорил Марию идти вместе со всеми, а сам остался на горной тропе, прикрывая отступление товарищей. «Каждый делает, что может, – решил Роберт. – Ты ничего уже не можешь сделать для себя, но, может быть, ты сможешь что-нибудь сделать для других». Ясно отдавая себе отчет, что ему осталось жить считанные минуты, воин-интернационалист с удовлетворением осознал, что он честно исполнил долг, чист перед собой и перед Республикой. Ведь его привела в стан республиканцев не только любовь к Испании, но и готовность «драться за всех обездоленных мира против всех угнетателей, за все, во что ты верил, и за новый мир, который раскрыли перед тобой… Почти год я дрался за то, во что верил. Если мы победим здесь, мы победим везде. Мир – хорошее место, и за него стоит драться, и мне очень не хочется его покидать. И тебе повезло, сказал он себе, у тебя была очень хорошая жизнь… У тебя была жизнь лучше, чем у всех, потому что в ней были эти последние дни. Не тебе жаловаться». Последнее, что увидел Джордан, – свою последнюю, быть может, жертву – приближающегося фашистского офицера на коне…
«В Испании, пока мы верили, что Республика может победить, было самое счастливое время моей жизни», – вспоминал позднее писатель, эти же слова он мог вложить и в уста Роберту Джордану.
«По ком звонит колокол» имел огромный успех у читателей. По мнению биографа писателя К. Бейкера, «эта книга до сих пор остается непревзойденным шедевром среди всех произведений, посвященных испанской трагедии тех лет».
Несмотря на замалчивание Хемингуэя в послевоенный период в нашей стране, благодаря усилиям К. Симонова, М. Шолохова, А. Чаковского, А. Твардовского и др. его роман был опубликован в переводах с английского Н. Волжиной и Е. Калашниковой, а также М. Брука, Б. Гиленсона, Г. Льва и др.
По роману в 1943 г. режиссером С. Вудом в Голливуде был снят одноименный фильм.
Алексей Николаевич Толстой
(1882–1945)
«Хождение по мукам»
(1920–1941)
Русский советский писатель, потомок древнего рода графов Толстых, председатель Союза писателей СССР, депутат Верховного Совета страны, действительный член АН СССР, трижды лауреат Сталинской премии, орденоносец, Алексей Николаевич Толстой (1882–1945) прославился своими рассказами и очерками («Прекрасная дама», «Граф Калиостро», «Гадюка» и др.), комедиями и драмами («Нечистая сила», «Иван Грозный» и др.), повестями и романами («Детство Никиты», «Хромой барин», «Эмигранты», «Hemp Первый» и др.), научно-фантастическими произведениями («Аэлита», «Гиперболоид инженера Гарина»), сборником русских народных сказок в собственном переложении, сказочной повестью «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Главным произведением писателя стала трилогия «Хождение по мукам» (1920–1941), включившая в себя романы «Сестры», «Восемнадцатый год» и «Хмуроеутро».
Оказавшись в эмиграции, Толстой «понял, что значит быть парием, человеком, оторванным от родины, невесомым, бесплотным, не нужным никому, ни при каких обстоятельствах». Писатель опубликовал в 1922 г. в «Известиях» открытое письмо, в котором он признал советскую власть как единственную силу, способную спасти Россию, и на следующий год вернулся с чужбины домой. Далеко не все тогда (да и сегодня) поняли, что вернуться из эмиграции – поступок большего гражданского мужества, нежели в эмиграцию уйти. Толстой понимал тщету попыток идти против истории и поставил перед собой благородную задачу – показать, как надо жить, чтобы в эту историю (историю страны, а не диссидентства) вписаться, вписаться с пользой для самой истории, а не быть выброшенным на ее периферию подобно щепке. Естественно, он мог это сделать только своим личным примером и образцом своих литературных героев. И с тем и с тем Толстой прекрасно справился. Надо отметить, что вписаться в историю можно по-разному: гаденько, подленько, с камнем за пазухой, а можно открыто и всей душой. Писателю сам Бог велел «вписываться» своим творчеством. А уж что он будет творить – это одному ему решать. Сам Толстой хорошо сказал об этом: «Каждый художник, обращая свой взгляд в прошлое, берет и находит в нем лишь то, что его волнует, при помощи чего он может лучше понять свое время». И добавил, что им «руководил инстинкт художника – оформить, привести в порядок, оживотворить огромное, еще дымящееся прошлое». И ничего странного в том, что Толстой принял государственную точку зрения, не было. Это было его нравственным категорическим императивом.
