класс, опершись бедром о столешницу своего стола. В кабинете собрался весь поток первого года ярилиной общины. В отличие от своего преподавателя, школьники мерзли и постоянно болели, несмотря на теплые валеши, надетые на вязаные шерстяные носки, и меховые жилетки поверх школьных мундиров. Девочки перестали носить юбки, сменив их школьными брюками.
— Праздник Карачун не отмечается так, как мы привыкли праздновать Новый год или Рождество. Никакой помпезности, криков и плясок, никакой выпивки и драк.
На последнем слове он чуть понизил голос, и четыре группы учеников притихли. Они сразу поняли, на что он намекнул.
— Несмотря на то, что близится контрольная неделя, и у вас и так много подготовки к Новогодним празднованиям, — продолжал говорить ровным Афанасьев, — мы обязаны нести дань традициям предков. Поясняю для малограмотных, — повысил голос преподаватель, когда класс стал вести ненужные перешептывания.
Дождавшись, когда все притихнут, он недовольно вздохнул, словно все это ему сильно досаждало.
— Карачун праздник тайноведный и в некотором смысле сакральный. Считается, что злые духи и нечисть из мира Навь могут попасть в наш мир. А также наши предки могут прийти и посмотреть на своих потомков, на их поступки.
— Погодите, — поднял руку Виталик, рыжеволосый одногруппник яриловцев, — Константин Петрович, Карачун, это ведь… Дед Мороз? Так?
Преподаватель чуть улыбнулся.
— В какой-то мере да, есть такое мнение.
Мирослава, до этого сидевшая с безучастным выражением лица, округлила глаза: она когда-нибудь перестанет удивляться? Девочка метнула удивленный взгляд на Яромира, но тот старался избегать ее с ночи полнолуния и сидел с ничего не выражающим лицом. Полная нирвана, как могло показаться со стороны.
— Дед Мороз? — спросила яриловка под общий гомон объединенных групп первогодок. — Он что, существует?
— Стоп, славяне, погодите, — попросил всех притихнуть учитель, понимая, что многие вообще сталкиваются с этим праздником в первый раз. Он часто так называл своих учеников, по традиции ведьмаговского сообщества, хотя среди них были и те, чья кровь несла память нескольких народностей. — Начнем тогда с самого Карачуна, кто же это такой? Знает кто-нибудь? Яромир? — обратился он к черноволосому яриловцу.
Парень чуть вздрогнул, услышав свое имя, и встал.
— Это темное божество, его еще называют Чернобог, брат Белобога, дитя Нави. Хозяин морозов и холодов, зимы, — отрапортовал Полоцкий, и класс снова зашушукался. Здесь было много ведьмагов и ведьм из семей простаков, поэтому некоторые школьники, ровно как и Мирослава, многое слышали в первый раз.
— А еще его называют Кощеем, — сказала Вика Сечко, сидя за передней партой с Настей Русак. Класс захихикал.
— Имеют ввиду не сказочного персонажа Кощея, Виктория, — улыбнулся Афанасьев, — а его прообраза, то есть сильного божества, управляющего холодами и смертью, как уже правильно сказал нам Яромир. Карачун и правда порождение тьмы, злой дух, сокращающий жизнь и приносящий смерть в юном возрасте. Однако он справедлив, это его достоинство. Помимо прочего его еще кличут Дед Трескун, Зимник, Студенец, в честь декабрьского месяца.
— Поэтому день темного духа отмечают в самый короткий день в году? — спросила Астра, кутаясь в теплый шерстяной голубой платок, надетый поверх меховой жилетки.
— Именно, — кивнул преподаватель. — Согласно приданиям, выглядит Карачун как седовласый старик с длинной бородой. В руках у него всегда его волшебный посох, на плечах теплая голубая шуба, вот как твой платок, Астра, — указал он на свою ученицу, и та показательно выпрямила спину, когда все повернули голову в ее сторону. — Именно поклонение, или скорее почитание Карачуна, как верили наши предки, помогло выстоять на Ледовом побоище, выиграть войну с Наполеоном, Великую Отечественную войну, когда наши враги бежали подальше от наших суровых зим.
Дабы не углубляться во всю лекцию, которую прочитал им Константин Петрович, Мирослава поняла, что все две недели до двадцать второго декабря, надо было держать пост и обет «молчания». То есть не ругаться, не «выносить сор из избы». Но из-за подготовки к «шабашу» в ночь на двенадцатое декабря одна неделя почти полностью выпала.
Поэтому сейчас требовалось проводить некоторые обряды. В спальнях и гостиных должен постоянно в очагах гореть огонь, а также свечи, они помогали очищать помещение, сжигать напряжение и проблемы.
Одним вечером староста первогодок яриловцев Александра собрала всех девочек в одной из гостиных и провела свой обряд, положенный в преддверии Карачуна. По всей комнате горели свечи, а девочки писали на листках все скопившиеся за год негативные эмоции, события, которые не принесли пользы, вредные привычки, а затем писали им замену.
Мирослава написала, что драться стала чаще, чем раньше и хотела стать более спокойной. Также беспокоила размолвка с Яромиром, и ее тяготило его молчание. Ей хотелось поддержать друга, но он, видимо, решил, что узнав всю правду, общаться им больше не стоит. Пожелав, чтобы все наладилось, она поднесла свечку к листу и подожгла его, а затем каждая девочка прошла с импровизированным факелом по комнате, беспощадно задымляя ее. Пепел выкидывался в форточку.
Затем зажигались пучки шалфея, он является сильнейшим очистителем. Девочки, держа в руках тлеющие веточки, обходили свои гостиные и спальни, очищая помещения от негатива и ссор, которые частенько разгорались в юном женском коллективе.
Далее зажигалась полынь, она нейтрализовала остатки шалфея и способна выгнать из дома любую нечисть.
Следующим зажигался можжевельник. Он избавлял от так называемых Навьих сущностей, охранял дом и защищал от порчи, магических нападений.
После поджигания зверобоя и различных ароматических благовоний в комнатах стоял такой кумар, что слезились глаза, и хотелось постоянно чихать, а еще выйти на свежий воздух.
Персей резко изъявил желание слетать в птичник уже после полыни, и Мирослава ему искренне позавидовала. Потому что неизвестно, что было лучше: запах птичьего помета или удушающий дым, грозящий иссушить глаза и вызвать дикую аллергию.
Помимо обрядов и традиций близилась контрольная неделя, и приходилось учить много материала по всем предметам разом, сдавать практику и семинары, не спать ночью и следить за звездной россыпью на небе для карт по Звездологии, оттачивать заклинания. Также продолжались тренировки по «шабашу», выбивающие последние силы. Хотелось просто каникул, домой, к родным, праздновать самый теплый и семейный праздник, беззаботно играть в снежки и кататься с горки на ледянках… Но контрольных, как казалось, меньше не становилось.
Еще было тяжело от того, что Яромир, сидя рядом с ней за одной партой, очень умело ее игнорировал. Но делал это так, что остальным казалось, будто их дружба стала чуть прохладнее по какой-то причине, но никто и не догадывался, что могло произойти что-то более серьезное. Девочку это раздражало еще сильнее.
Мирослава сидела рядом с другом-волколаком и думала лишь о том, что в
