Согласиться на такие условия означало бы, во-первых, что Польша собственными руками откроет путь для пресловутой «пролетарской революции» в стране (пункт о рабочей милиции) и, во-вторых, лишит себя возможности дать отпор Красной Армии, когда она устремится «на помощь восставшему польскому пролетариату».
Естественно, что польская делегация 23 августа отвергла эти ультимативные требования, назвав их «условиями капитуляции». Были также отвергнуты предложения о границе. Польская делегация заявила, что польский элемент распространяется намного дальше той линии, которую предлагает «русская делегация» и потребовала учесть это при определении восточных границ Польши. Однако советская делегация заявила, что народы Украины, Белоруссии, Литвы и Латвии уже определили свою судьбу, поэтому нет никаких оснований для обсуждения этого вопроса{215}.
В эти дни армии Западного фронта, потерпев поражение, уже отступали от Варшавы, поэтому советское руководство в Москве и его делегация в Минске стали нервничать, обвинять польское правительство в затягивании переговоров. Положение красных войск на фронте ухудшалось с каждым днем, заносчивые ультимативные требования Данишевского и его спутников уже не подкреплялись военными успехами. 24 августа Тухачевский издал приказ, содержавший тезис о том, что польская делегация «срывает переговоры». Он прочно вошел в советскую и постсоветскую российскую историографию. Впрочем, и раньше, когда Красная Армия наступала на Варшаву, Москва обвиняла в затягивании переговоров именно польскую сторону.[53]
В дело снова вмешалась Англия. 22–23 августа состоялись переговоры британского премьер-министра Дэвида Ллойд-Джорджа с итальянским премьером Джованни Джолитти. В их совместном заявлении важное место заняла ситуация на польско-советском фронте. Оба государственных деятеля отметили следующее:
«Советское правительство, вопреки многократным заверениям противоположного характера… пытается навязать Польше условия, несовместимые с ее национальной независимостью.
Польское правительство образовано на основе волеизъявления всего взрослого мужского населения страны, независимо от классовой принадлежности, а так называемое гражданское ополчение, которое должно набираться только из людей одного класса, о чем упоминается в четвертом пункте советских условий, является не чем иным, как косвенным методом организации вооруженной силы для насильственной ликвидации демократической конституции и ее замены деспотическим режимом немногих привилегированных лиц, усвоивших доктрину большевизма.
Мы не можем не испытывать опасений, что когда подробные условия, относящиеся к составу и руководству этих сил, до настоящего времени хранящиеся в тайне, в ожидании того, когда Польша демобилизует свою армию, в дальнейшем будут оглашены, то окажется, что эти условия являются слепком организации русской Красной Армии»{216}.
Международная обстановка стала накаляться. Поэтому специально для внешнего мира большевики сделали жест. Ленин заявил относительно приказа Тухачевского, подписанного также и членом РВС Западного фронта И. Т. Смилгой, что действия командования Западного фронта якобы «подрывают политику партии и правительства», и предложил политбюро ЦК РКП(б) «высказать самое суровое осуждение поступку товарищей Тухачевского и Смилги».
Советская делегация принесла официальные извинения полякам, но польская делегация заявила о прекращении переговоров. 25 августа Ян Домбский покинул Минск. Уехал в Москву и Данишевский{217}.
Первый тур новых советско-польских переговоров завершился.
Попытка установления советской власти в Польше
Большевистское руководство РСФСР мало считалось с национальными интересами народов соседних стран. Оно было твердо уверено в правильности своей идеи всемирной пролетарской революции и считало, что рабочие всех стран поддержат Красную Армию, куда бы она ни пришла. Оно не учитывало тот факт, что польский народ утратил свою независимость и государственность вследствие политики российского царизма и видит в Красной Армии все тех же российских захватчиков, только идущих теперь под другими знаменами.
Большевики не желали менять идеологической мотивировки своего похода в Польшу как освободительного. Согласно их собственным заявлениям, красноармейцы шли «освобождать Польшу» от буржуазии и помещиков, от «преступного правительства Пилсудского». В своем июльском приказе о наступлении Тухачевский выразился предельно откровенно: «через труп белой Польши дорога ведет ко всеобщему мировому пожару».
Эти слова правильно восприняли поляки всех сословий и классов. Они не хотели терять независимость своей страны, добытой с огромным трудом, и готовы были стоять насмерть, только бы не отдать страну завоевателям с востока, независимо от того, какими лозунгами они прикрываются. Вступление Красной Армии на польскую этническую территорию значительно усилило патриотические настроения польского населения. Именно этого важного обстоятельства не учли ни советские командующие (в основном, выходцы из дворян), ни комиссары (в основном, выходцы из еврейских мелкобуржуазных слоев).
В связи с приближением частей Красной Армии к границам Польши Организационное бюро ЦК РКП(б) 19 июля 1920 года приняло решение о мобилизации большевиков-поляков и отправке их на Западный и Юго-Западный фронты. Всего на эти фронты в июле — августе направили 5700 поляков из 18 тысяч, состоявших в РКП(б){218}.
Одновременно был создан новый партийный орган с широкими полномочиями — Польское бюро ЦК РКП(б) в составе Феликса Дзержинского (председатель), Юлиана Мархлевского, Феликса Кона, Юзефа Уншлихта (в России он был Иосиф), Эдварда Прухняка (секретарь).
Польбюро ЦК РКП(б) руководило организационно-партийной и агитационно-пропагандистской работой на Западном фронте, на занимаемой территории и среди польских военнопленных. Для такой же работы в Украине и в войсках Юго-Западного фронта, Польбюро ЦК РКП(б) создало Польское бюро агитации и пропаганды Правобережной Украины. Его возглавили Юлиан Лещинский и Станислав Борский.[54]
23 июля члены Польбюро ЦК РКП(б) перед отъездом из Москвы на фронт обсудили вопросы политической и организационно-партийной работы. Было принято решение о главном общественно-политическом лозунге «в работе с населением» на польской территории:
«В литературе и выступлениях выдвигать лозунг диктатуры пролетариата в форме правительства Советов (Польская Советская Социалистическая Республика)».
Польбюро также решило создавать на «освобожденной» (от войск Пилсудского) территории Польши органы советской власти — ревкомы. Председателем правительства ПССР рекомендовали известного польского большевика Юлиана Мархлевского.
Таким образом, большевистское руководство РСФСР заранее готовилось к установлению своей власти в Польше. Органы якобы пролетарской, а фактически большевистской диктатуры для Польши создавались по решениям ЦК РКП(б), использование их было поручено РВС Западного фронта. Руководителей местных органов власти (ревкомов) подбирали заранее, сами же эти ревкомы армейские комиссары комплектовали на местах из рабочих, ремесленников, городской и крестьянской бедноты.
В ночь с 23 на 24 июля Дзержинский, Мархлевский, Кон и другие работники Польбюро выехали из Москвы в Смоленск. Прухняк на время остался в Москве для завершения мобилизации большевиков-поляков. Из Смоленска руководитель ВЧК Дзержинский сообщил в Москву секретарю ВЧК В. Герсону:
«Сегодня 25/VII ночью едем в Минск. Жду сведений. Передайте Э. Склянскому мою просьбу выслать срочно наше распоряжение один вагон-салон, один служебный, один классный, также три легких автомобиля и два грузовых»{219}.
Из Минска члены Польбюро ЦК РКП(б) выехали поездом в Молодечно, а оттуда (так как железнодорожный путь не был еще восстановлен) на автомобилях в Лиду. В телеграмме Э. Прухняку 26 июля Дзержинский сообщил, что 27 июля Польбюро выезжает из Лиды в Вильню.
Польбюро деятельно готовилось к организации местных органов власти. 27 июля Дзержинский послал секретарю Оргбюро ЦК РКП(б) Н. Н. Крестинскому просьбу об открытии через Западный фронт кредита для поляков. На следующий день Совнарком РСФСР во главе с Лениным рассмотрел эту просьбу и решил выделить наркомату внутренних дел (в распоряжение Дзержинского) 1 миллиард рублей с целью выдачи ревкомам на польской территории для организации власти советов.
30 июля, через два дня после захвата Белостока частями 15-й красной армии, в городе были расклеены плакаты с сообщением о создании здесь польского советского правительства — Временного Революционного Комитета Польши (Польревкома). В состав Польревкома вошли Ю. Мархлевский (председатель), Ф. Дзержинский, Ф. Кон, Э. Прухняк, И. Уншлихт. А также некие Бухман, Вигнер, Глинский, Долецкий (Фенигштейн), Степанов, Шимковский и Шипов.
