Секст непонимающе уставился на учителя, но тот склонился перед воином и не поднимал голову с теплой земли.
— Ты так и не представился, — сказал Гектор и растянул губы в едва заметной улыбке.
— Я… Я…
На помощь пришел старик:
— Мальчик волнуется, Пророк. Прости его за косноязычие. Несколько ударов палкой образумят его.
Гектор скривился.
— Больше ты не будешь его бить, Гай. Нельзя так жестоко обращаться с маленьким. Ведь когда-нибудь ребенок вырастит и отомстит за причиненную боль. Я ясно выразился?
— Да, Пророк, — сказал старик.
Гектор подошел к мальчику, положил тяжелые ладони ему на плечи.
— Я знаю, как тебя зовут, дитя, — проронил он густым сильным голосом. — Ты Секст. И ты мне нужен для очень важной задачи…
Глава седьмая. Безымянный Король
Юмента, территория у входа в туннели
Медные панцирные доспехи палангаев, казалось, горели огнем в свете ярко полыхавших жар-камней, вплавленных в стену Нижнего Города. Наконечники сотен копий были направлены на узкий проход, ведущий в бесконечные лабиринты туннелей, в которых обитали дагены, фили, алахамы, хунфусе и… вероотступники. Я стоял чуть поодаль от кудб и мысленно прикидывал, как поведут себя враги. План казался простым: поставить у двух тоннелей витамов солдат и ждать, когда лжепророки вылезут из своей норы.
Возле городской стены растянулась цепочка копателей. Около тысячи мужчин боязливо оглядывались на стерегущих их демортиуусов в тщетной попытке понять, что происходит. Даже отсюда я чувствовал сшибающие с ног запахи немытых тел. От одного вида их грязной кожи становилось противно. Предатели! Скоро витамы поймут: моя жалость не распространяется на тех, кто наплевал на устои дедов и отцов, кто решил, что может безнаказанно убивать мирных граждан.
Я еще раз оглядел палангаев. Возле больших каменных ворот, ведущих в подземные лабиринты, стояли четыре кудбы солдат, остальные три — у другого входа в туннели. Демортиуусы же следили за тем, чтобы никто из витамов не попытался скрыться. Вскоре к стене явился старейшина Димир, позади которого рабы тянули четыре доверху набитые пыточными приспособлениями повозки. Больше никто из копателей не храбрился: лица многих побелели, кто-то упал на колени и стал молить отпустить его к семье.
Я лишь хмыкнул, повелел мастеру Гуфрану идти за мной и, позвякивая доспехами, направился к витамам. Ярость душила, не давала расслабиться ни на перкут. Предатели! Жалкие черви! Ничтожества! Что им не хватало? Они безбедно жили, их семьи не знали голода. К тому же обычные горожане почитали копателей: с давних времен витамы добывали мясо, шкуры, кости и драгоценные травы. Может, они усомнились в моей божественности? Или же поставили себя выше Безымянного Короля? Не прощу! Уничтожу, сотру в порошок, заставлю жрать землю и лизать сапоги!
Старейшина Димир поклонился.
— Ни к чему эти формальности, — отмахнулся я. — Где Секст?
— Тут, Владыка.
Я бросил взгляд в конец повозки. Волосы демортиууса отросли еще больше за прошедшие суматошные анимамы и теперь касались плеч. Со спины претора можно было бы принять за девушку. Мастер Гуфран в особняке Дуа частенько говорил мне о том, что парень изменился и теперь походил не на командующего черными плащами, а скорее на поэта или философа. Глаза Секста излучали эмоции! Пришлось попросить старейшину Кадаруса внимательнее следить за демортиуусом. Как бы не сошел с ума паренек и не перешел на сторону врага.
— Король бессмертен!
Секст ударил себя в металлический черный нагрудник и кивнул. Длинные волосы рассыпались по плечевым пластинам, сделав его похожим на легендарного героя древности — Менеона.
Я подошел к нему, снисходительно улыбнулся и спросил:
— Вы принесли все то, что я просил?
— Да, Владыка, — ответил претор-демортиуус. — Цепи, крюки, колы, пилы, жаровни, прессы для черепа, зубчатые раздавливатели и бочку с живыми хунфусе.
— Хорошо, давайте начнем.
С этими словами я резко обернулся и медленно пошел возле копателей, смотря каждому в глаза. Мне хотелось увидеть в их взгляде презрение или ненависть ко мне, но видел лишь страх и слезы. Трусы! Не говоря ни слова, я остановился у грязного бородатого мужчины, одетого в простую серую линумную одежду, и жестом приказал выйти из шеренги. Тот, дрожа словно загнанный алахам, сделал шаг ко мне, зябко передернул плечами и, видимо, вспомнив предписание тхатха, вперил взгляд в землю.
— Как тебя зовут, витам? — спросил я. Голос звенел металлом.
— Алим, Ваше Величество.
— Ты незнатного рода, Алим. Давно ли работаешь копателем?
— Больше двадцати хакима, господин.
— Все ли тебе хватало?
Бородач непонимающе уставился на меня. Я до хруста сжал кулаки, борясь с яростью.
— Зачем вы прячете Гектора?
— Я не понимаю, Ваше Величество…
Махнул рукой. Секст вытащил из повозки тяжелую цепь, обмотал на левый кулак и решительно направился к копателю. Тот упал на колени, вскинув руки, и стал молить о пощаде. У него, видите ли, трое детей и две жены. Размахнувшись, претор-демортиуус «ошпарил» беднягу цепью. От удара щека разорвалась, перекрошились зубы, горячей струей брызнула алая кровь. Однако Секст не остановился и принялся бить витама до тех пор, пока тот не повалился на землю без сознания. Следя за остальными копателями и широко улыбаясь, я выхватил из ножен длинный меч и пронзил спину бородача.
Вскипая от злости, пальцем указал на новую жертву — худого паренька хакима двадцати в черной тоге.
— Веруешь ли ты в меня? — спросил его я.
— Да, Владыка. Пожалуйста, умоляю вас: объясните мне и моим братьям, что происходит?
— Я избавляюсь от отребья.
Секст вернулся к повозке, схватил длинную железную палку, оканчивающуюся пятью острыми крюками, подошел ко мне. Я замотал головой: пока не время. Взглянул на палангаев, что стояли в сорока шагах от нас. Невозмутимые и величественные они наблюдали за тем, как их повелитель расправляется с неверными. Две сотни голов внимательно смотрели на меня. И я чувствовал их силу и одобрение. С врагом надо покончить раз и навсегда. И так слишком долго находимся в Нижнем Городе: уже привык к этой вечной духоте.
— Почему ты перешел на сторону Гектора? — как можно громче спросил я паренька.
Тот задрожал, но ни звука не вырвалось из глотки. Секст все понял без моего приказа: он вонзил крюки в плечо копателю. Раздался душераздирающий крик. Инстинктивно паренек попытался вытащить металл из собственной плоти, однако демортиуус резко дернул палкой, оставляя пять глубоких ран.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
