«Народное самодержавие» Александра III и Николая II
Александр III и его жена
После гибели Александра II 1 марта 1881 г. на престол вступил его старший сын Александр Александрович. В день смерти отца Александр III, окруженный плотным конвоем, стремительно покинул Зимний дворец и укрылся в Гатчине, ставшей на долгие годы его убежищем. Кончились те времена, когда русские императоры, начиная с Петра I и кончая Александром II, свободно, в сопровождении одного адъютанта, а часто и в одиночку, гуляли по набережным и улицам столицы. Новый император боялся покушений, сделавших кошмаром жизнь царской семьи. По той же причине он на два с половиной года отложил коронацию в Москве. У дверей «гатчинского затворника», как его называли в обществе, круглосуточно дежурила охрана.
11 марта 1881 г. наставник цесаревича К. Победоносцев писал своему воспитаннику, чтобы он перед сном лично запирал за собою двери «не только в спальне, но и во всех следующих комнатах, вплоть до выходной». Кроме того, следовало также «непременно наблюдать каждый вечер перед сном, целы ли проводники замков. Их легко можно подрезать». Самодержец должен был ежевечерне сам проверять «под мебелью, все ли в порядке». После таких советов можно поверить в слухи, будто вокруг Аничкова дворца в Петербурге, где останавливался царь, устроили подземную галерею с круглосуточным электрическим освещением, чтобы бомбисты не сделали подкоп под дворец. И в самом деле, Александру III было кого бояться. В 1880-е гг. на него не менее пяти раз готовили покушения народовольцы (среди них был брат Ленина, Александр Ульянов). Неудивительно, что в подобной атмосфере, при таком умонастроении, Александр III жил замкнуто и нередко прикладывался к бутылке в компании со своим генерал-адъютантом. Человек, как писал С. Ю. Витте, «совершенно обыденного ума, можно сказать, ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования», Александр III был по-своему ярок и выразителен. Как писал далее Витте, в каком бы костюме он ни вошел в комнату, он не мог бы остаться незамеченным. Император «не был красив, по манерам был, скорее, медвежатый», а больше всего походил на «большого русского мужика из центральных губерний», «и тем не менее он своей наружностью, в которой отражался его громадный характер, прекрасное сердце, благодушие, справедливость и вместе с тем твердость, несомненно импонировал» окружающим.
Женой императора была Мария Федоровна. Эта 18-летняя датская принцесса София-Фредерика-Дагмара поначалу стала невестой наследника престола, великого князя Николая Александровича, старшего сына Александра П. Однако тот еще до свадьбы неожиданно заболел и умер в Ницце (от последствий падения с лошади). В Ницце, у тела своего жениха, Дагмара познакомилась с младшим братом покойного Александром, на которого она произвела сильное впечатление, и спустя 2 года он посватался за Дагмару. В православии Дагмара стала Марией Федоровной. Женщина красивая, умная, веселая, Мария была счастлива в семейной жизни, родила шестерых детей и почти не расставалась с мужем. Они вместе ездили даже на медвежью охоту. После смерти мужа, став вдовствующей императрицей, она не сумела найти общий язык с женой сына – царя Николая II, Александрой Федоровной, и жила от семьи царя особняком. В 1919 г. Мария Федоровна бежала из Крыма на английском крейсере «Мальборо» и в 1928 г. умерла в Дании, на своей родине.
Начало эпохи «народного самодержавия»
С началом царствования Александр III отстранил от власти всех министров своего отца во главе с Лорис-Меликовым. На первый план выдвинулись другие, близкие новому государю люди. С ранних лет Александр III был под влиянием профессора Константина Петровича Победоносцева. Этот профессор права учил юного Александра и впоследствии оставался для царя самым большим авторитетом. Честолюбивый и волевой, Победоносцев сделал карьеру в царствование своего ученика, став обер-секретарем Синода. Главные идеи, которые он внушал царю, заключались в том, что без самодержавия Россия не сможет жить, что оно, вместе с православием, является основой самобытной русской жизни и что России не нужны парламенты, «говорильни для произнесения растлевающих речей». Благодаря Победоносцеву Александр стал противником реформ западного толка, врагом любых институтов и начинаний, способных изменить режим неограниченного самодержавия. Как-то царь сказал: «Конституция? Чтобы русский царь присягал каким-то скотам?»
Победоносцев не был примитивен, как порой его изображали. В его внешности, повадках проглядывало что-то необычайное, некоторым он казался страшной ночной птицей. Человек прямой, честный, он не казался типичным царедворцем, не любил светской болтовни, роскоши. Сквозь его суровость и сухость проглядывала доброта, искренняя любовь к Александру III.
Многие надеялись, что Александр III, человек по своей натуре не жестокий, добрый, помилует, во имя общего примирения, убийц Александра II. Однако дело народовольцев закончилось смертной казнью. Новый император сказал, что если бы покушались на него, он бы простил, но убийц отца он простить не может и, кроме того, милосердие воодушевит других, новых преступников. А. Желябов, С. Перовская, Н. Рысаков, Т. Михайлов и Н. Кибальчич были публично повешены. В стране устанавливался жесткий полицейский режим, подкрепленный «Положением об усиленной и чрезвычайной охране».
В конечном счете с помощью провокаций, перевербовки революционеров (так во главе организации «Народная воля» оказался агент тайной полиции Сергей Дегаев) властям удалось переломить ситуацию, справиться с бомбистами-народовольцами. Но это не успокоило царя, он по-прежнему боялся покушений. Согласно легенде, как-то раз Александр III, неожиданно войдя в караульное помещение, увидел, как офицер стражи барон Рейтерн что-то быстро спрятал за спину, и тут же, не раздумывая, застрелил барона… Оказалось, что тот прятал от царя не револьвер или бомбу, а всего лишь зажженную не по уставу папиросу.
С давних пор Александр III не любил своего отца. Ему, как наследнику престола, брак отца с Юрьевской казался неприемлемым. Но главное, новый император был принципиальным противником политики Александра II. С первых дней царствования Победоносцев советовал царю: «Новую политику надобно заявить немедленно и решительно. Надобно покончить разом, именно теперь, все разговоры о свободе слова, о своеволии сходок, о представительном собрании. Все это ложь пустых и дряблых людей, и ее надобно отбросить ради правды народной и блага народного». С началом царствования Александра III началась так называемая эпоха «народного самодержавия», во многом придуманная в пику западническому направлению политики Александра II. Ярым проводником идей «народного, самобытного, теплого самодержавия», связанного с народом «живым звеном» дворянства, стал издатель «Московских ведомостей» М. Н. Катков. Он же написал проект манифеста 29 апреля 1881 г., известный как «ананасовый» из-за высокопарных слов в нем: «А на нас возложить долг самодержавного правления…»
С этого манифеста началось наступление на реформы Александра II на всякий, даже умеренный, либерализм. Влияние Каткова было огромно, вместе с Победоносцевым и министром внутренних дел Д. А. Толстым они составляли фактически правящую в стране группировку. Благодаря им были смещены либеральные министры, введен реакционный университетский устав, который упразднил автономию университетов, стеснил условия учебы и жизни студентов.
Созвучно новым идеям переодели, точнее «русифицировали», армию. Вместо лихой европейской униформы в армии появились так шедшие к Александру III и удобные ему полукафтаны, шаровары, цветные кушаки, барашковые шапки, словом, как сказал один из офицеров, «мужицкая форма». Все чиновники и офицеры отпустили окладистые бороды (видел бы это Петр I или даже Николай I!). Сам Александр III не слыл воинственным и кровожадным, он не любил даже ездить верхом. В крайнем случае царь взгромождался на огромного немецкого тяжеловоза. Знаменитый памятник Александру III Паоло Трубецкого необыкновенно точно и реалистично изображает личность этого человека.
Установление режима «народного самодержавия» привело к усилению русификации на окраинах, разжиганию великорусского национализма. Император недолюбливал иностранцев, да и своих собственных подданных из инородцев. Время Александра III вошло в историю, в частности, еврейскими погромами. Впрочем, власти сурово обходились с погромщиками и укрощали их силой оружия, потому что Александр III, несмотря на свои националистические взгляды, рассматривал погромы как антиправительственные беспорядки, как бунт. Но общая обстановка в стране благоприятствовала росту антисемитизма. При Александре III были ужесточены условия приема еврейских детей в учебные заведения, введены ограничения для евреев на ряд профессий, а в 1891 г. из Москвы насильственно выселили почти 20 тыс. евреев.
