– Держи ее! – завопил Франкот, прыгая в седло.
Сердце Арабеллы стучало в ушах, она повернула Себастьяна и послала его галопом. Хотя старый конь и задыхался, он благородно подчинился. Стук копыт сзади приближался, и Арабелла наклонилась ниже, подбадривая его шепотом. «Пожалуйста, Господи, только один раз, сделай так, чтобы Себастьян полетел».
Глава 28
Люсьен в четвертый раз посмотрел на свои карманные часы. Минуты медленно уходили, а Мамферд все не появлялся. Проклятие, где же этот проныра? Подавив вздох, Люсьен подошел к окну и отодвинул край занавески.
Гастингс сидел на скамье перед конюшнями, одетый в бесформенный плащ, какие носят разнорабочие. Шляпу он натянул пониже и плел веревку с легкостью, которая говорила о большой практике.
Он, казалось, был полностью погружен в свое дело и поднимал голову, только когда во дворе появлялась лошадь. Люсьен нетерпеливо бросил монету рядом со своей кружкой и пошел к Гастингсу.
Слуга не шевельнулся, руки его не замедлили терпеливое плетение.
– Что-то неладно.
– Да, что-то случилось. Ждем еще пять минут. Мне не терпится вернуться в Роузмонт. – Сказать «не терпится» значило ничего не сказать. Люсьен не мог не думать о сомнении, которое затуманило глаза Арабеллы, когда он уезжал.
Он вздохнул и провел рукой по волосам, гадая, осмелится ли он открыть ей правду о ночи в лесном домике. Их отношения были еще неопределенными. Может быть, стоит подождать, пока... пока что?
Гастингс кивнул в сторону дороги:
– Вон он скачет.
Люсьен обернулся, когда лошадь уже было видно. Мамферд сидел верхом на большом чалом коне, его темный засаленный плащ распахнулся, открыв прикрепленный к седлу пистолет.
Прищурившись, Люсьен прошел через двор, между лопатками поползли мурашки, предупреждая об опасности.
– Где ты был?
– Произошло кое-что неожиданное. – В ответ на вопросительный взгляд Люсьена он успокаивающе пожал плечами и многозначительно положил руку на пистолет. – Но сейчас все в порядке. Мы на месте, как и вы.
Люсьен, прищурившись, посмотрел на него, гадая, что это за неожиданность. И вообще, состоится ли аукцион? Может быть, все изменилось?
– Седлайте, господин. Я должен сам вас доставить.
В поведении Мамферда было что-то настораживающее. Его движения казались слишком дерганными, глаза бегали. Люсьен повернулся и бросил Гастингсу монету:
– Приведи моего коня, да поскорее.
Гастингс попробовал монету на зуб и только после этого сунул ее в карман. Поднявшись с вызывающей медлительностью, он шаркающей походкой пошел к стойлам.
Люсьен следил за Мамфердом тяжелым взглядом.
– Надеюсь, эта поездка не будет пустой тратой времени. В темных глазах промелькнуло беспокойство.
– Не думаю, что вы будете разочарованы. – Улыбка Мамферда была такая же неестественная, как и выражение лица.
Сдерживая растущее нетерпение, Люсьен принял поводья Сатаны из рук Гастингса и запрыгнул в седло. Бросив взгляд на слугу, Люсьен последовал за Мамфердом.
Оказавшись на дороге, лошади перешли на легкий галоп, их копыта тяжело застучали по земле. Десять минут они ехали молча. Люсьена терзали дурные предчувствия.
Наконец он поравнялся с Мамфердом и сказал:
– Расскажи мне об аукционе. Сколько человек будет против меня?
Глаза Мамферда блеснули.
– Четыре. Может быть, пять. Или вообще ни одного.
– Признаюсь, я обеспокоен твоим опозданием.
– Аи, ерунда. Кое-кто сунул свой нос куда не следует. Мы с ней расправились.
Люсьен остановил Сатану. Сердце его сковал ледяной холод.
– Почему вы остановились? Мы опоздаем, если не поторопимся.
– Ты сказал «с ней».
Мамферд нервно посмотрел в сторону лесочка впереди у дороги.
– Разве? Наверное, вы ослышались, господин. Люсьен протянул руку и ухватил его лошадь за уздечку.
– С кем вы разделались? Говори сейчас же.
Рука Мамферда скользнула к пистолету, но Люсьен успел выбить оружие. Пистолет полетел на землю, а Люсьен схватил Мамферда за шарф и поднял его над седлом, так что ноги осведомителя повисли в воздухе.
Лицо Мамферда покраснело, рот, ловя воздух, судорожно открывался.
Люсьен усилил хватку и приблизил его лицо к своему.
– Я даю тебе один шанс выжить.
Задыхаясь, Мамферд взглядом умолял отпустить его. Люсьен бросил его на землю и тут же спешился. Осведомитель распластался в грязи, хватая ртом воздух и пытаясь ослабить шарф.
Люсьен вытащил свой пистолет и навел на голову Мамферда.
– Говори.
Мамферд уставился на пистолет и прохрипел:
– Не произошло ничего такого, чтобы стоило так беспокоиться! Кто-то натолкнулся на босса, когда он расплачивался за партию товара. Н-но не беспокойтесь, с женщинами он мягкий.
– Боулдер? – недоверчиво спросил Люсьен. Ничто из слышанного им об этом человеке не указывало на какую бы то ни было мягкость.
Мамферд поджал губы.
– За таких, как он, я не стал бы ручаться и за тысячу фунтов! Боулдер ведет дела со мной, верно, и я не видел более хитрого и жадного канальи.
Тогда кто же руководит всей операцией? Люсьен опять поднял Мамферда на ноги и приставил пистолет к его лбу.
– Где Арабелла?
Мамферд взглянул на Люсьена и пробормотал:
– Она в пещере. Они собирались убить там и вас тоже. Хозяин считает, что все неприятности из-за вас. – Он выдавил из себя умоляющую улыбку. – Пожалуйста, господин, вы должны понять! Я просто выполняю приказы. Я их не отдаю.
Послышался стук копыт, и на дороге показался Гастингс со свернутой веревкой в руке.
Люсьен опустил пистолет, и Мамферд с облегчением расслабился.
– Держи его, – прорычал Люсьен, когда Гастингс поравнялся с ними. – Они схватили Арабеллу, и я должен немедленно найти ее.
Слуга соскочил с коня.
– Я его вмиг свяжу, ваша светлость. Сдать его властям?
– Да, констебль Роббинс будет рад заполучить настоящего контрабандиста и устроить его отдохнуть в камере. А мне понадобятся плащ и шляпа этого кретина.
Гастингс кивнул и сделал знак пистолетом. Громко жалуясь, Мамферд подчинился.
– Вот, ваша светлость. – Гастингс скатал одежду и протянул ее Люсьену. – Поторопитесь.
Кивнув, Люсьен развернул Сатану и ускакал: Он молился только о том, чтобы не оказалось слишком поздно.
Арабелла медленно пришла в сознание. В висках пульсировала боль, как будто в них вгоняли стальные иголки. Она застонала и подняла голову, понимая, что сидит, поджав ноги, привязанная к столбу, на холодной плите. Стиснув зубы, она открыла глаза: вокруг была кромешная тьма.
Она сразу узнала непроницаемую темноту подземной пещеры. Волны ударялись о каменную плиту, и Арабелла чувствовала, что начинается прилив. Может быть, она была в своей собственной пещере. Она наклонилась, натянув веревки, и застонала от боли.
