Мне хотелось смеяться. Раз он прекрасно знал, чем занимался Луна, разве могла его шокировать подобная просьба? Всем известно, насколько безжалостны ужасные чародеи. И если им в каких-то низменных целях необходимо использовать труп, едва ли это должно кого-то удивлять.
Нет, мне кажется, он занервничал от того, что подобные вещи говорил не старец с изборожденным морщинами лицом, не почти двухметровый чародей Луна, а мальчишка-недоросль, никогда не бривший бороды. А моя очевидная невинность должна была придать этим словам еще более зловещий смысл.
Внутри у меня встрепенулся отец, Ваштэм, изумленный реакцией Такпетора.
— Обрати на это внимание, сын. Подобные мелочи могут оказаться очень полезными.
Вскоре были доставлены трупы, преступников, должно быть. Они были повешены, одного из них вначале пороли, у всех были сломаны шеи. Один был чернокожим, как заргати, но зубы у него не были подпилены, а лицо покрывали сложная каллиграфически выполненная татуировка и шрамы. Я восхитился работой мастера, но времени для расшифровки ее смысла у меня не было.
Я провел целую ночь, лежа обнаженным между ними — чтобы черная магия обрела силу, нужно касаться плоти. Я лежал на спине на холодном полу в центре круга из негреющего синего пламени, положив ноги на один труп и обхватив два других руками.
Во тьме засуетились духи, иногда на мгновение становившиеся видимыми. Человек с лицом совы расправил крылья и вспорхнул с книжной полки, а потом исчез. Я повернул голову, чтобы проследить за длинной белой змеей без чешуи, скользившей по полу — она шипела, как вода, которой заливают огонь; приблизившись к кругу огня, змея пропала без следа. Нечто со множеством мясистых конечностей и без головы смачно шлепнулось с потолка, но я не имел возможности сесть, чтобы увидеть, куда оно упало и что делает.
Я прижал трупы к себе, дрожа от холода, в то время как сразу за огненным кругом человек двадцать-тридцать со звериными головами оживленно переговаривались о чем-то на незнакомом мне языке.
Я закрыл глаза и постарался сконцентрироваться, вновь и вновь шепча слова заклинаний, которые можно произносить вслух, но нельзя доверять бумаге. Внутри меня и мой отец, Ваштэм, и Таннивар, и Орканр, и все остальные настороженно ждали в полной боевой готовности, но никто из них не произнес ни слова. Я представил себе их всех, сидящими вокруг меня: они остерегались как внешней опасности, так и друг друга. Именно я был тем призом, которым ни одному из них не было дозволено владеть единолично — так что все они, запертые в одном месте, как множество пауков в банке, были заинтересованы в сохранении равновесия сил.
Через какое-то время меня посетило видение — Сюрат-Кемад, Повелитель Смерти, чьи зубы — звезды, а челюсти — земля и небо. Я слышал гром биения его сердца, и как заргати пели в одном ритме с ним, ибо его мелодия была их мелодией.
Ледяное зловонное дыхание бога коснулось и меня. Я дрожал всем телом, но все крепче прижимался к трем трупам и не издал ни звука, пока бог не кончил говорить:
— Скоро, скоро придет час моего пиршества. Скоро, скоро.
Как только первые лучи солнца окрасили витражи окон в моей комнате, огненный круг погас сам по себе.
Я сел, совсем окоченевший, с негнущимися от холода руками, и долго стучал зубами. Отпустив трупы, я, по-прежнему обнаженный, стал между ними на колени.
Я сотворил знак Воориш, подчиняя мертвецов своей воле. И все мы вчетвером с трудом поднялись на негнущиеся ноги.
Теперь все было готово. Я оставил своих покойников стоять у стены, пока одевался. Я собрал в сумку все, что могло мне понадобится в дальнейшем, и осмотрел своих мертвецов. Что ж, они подождут. Я же совсем замерз, ослаб и умирал от голода. Так что я разогрел бульон, нарезал овощи и на скорую руку приготовил себе завтрак из похлебки с хлебом.
Перекинув полы мантии через левую руку, я велел трупам следовать за мной.
На улице я надел маску змеи и сел в паланкин, который еще вчера носили живые люди. Теперь же моими носильщиками стали двое мертвецов, а третий — массивный светлокожий гигант с соломенными волосами, своим нелепым видом напоминавший первобытного варвара, следовал за нами, взвалив на плечо громадный сверток, приготовленный педантичным Такпетором в соответствии с моими инструкциями и оставленный именно там, где я распорядился.
Все трое моих новоявленных спутников шли, с трудом переставляя ноги, а их головы на сломанных шеях болтались из стороны в сторону. Глаза закатились, так что видны были одни белки.
Вот таким образом тем утром мы покинули город через потайные ворота для вылазок. Охранявшие их солдаты поспешили отвернуться, сотворив знаки, защищающие от нечистой силы. Кто-то закричал от страха.
Мы направлялись в восточную, равнинную часть города, лежавшую вдали от берега Реки. Позади в свете нового дня уже ярко блестели крыши, но впереди, в ночном мраке на самой равнине вражеские костры мерцали подобно множеству зловещих звезд.
До стана заргати мы добрались примерно за четверть часа. Ничто не нарушало безмолвия ночи — ни единого звука, ни единого движения. Небо светлело.
Рядом просвистела стрела. Часовой прокричал сигнал тревоги на языке, напоминающем лай шакала.
И снова я сотворил знак Воориш и отдал приказано не на формальном языке мертвых, так как души тех троих уже давно отправились к Сюрат-Кемаду, а на тайном языке злых духов, поселившихся в их медленно разлагавшихся телах.
Вторая стрела проткнула навес моего паланкина, и теперь ее острие качалось прямо у меня перед лицом. Враг выстроился передо мной в линию, сомкнув строй, сдвинув щиты и выставив перед собой копья. Воздух наполнился криками — все новые и новые заргати бежали посмотреть, из-за чего поднялся переполох.
Я не обращал на них ни малейшего внимания. Мои носильщики поставили паланкин на землю. Я выбрался из него, выдохнув изо рта своей маски змеи белый огонь, и принялся расхаживать взад-вперед — мантия волочилась за мной по земле — в то время как трое моих спутников возводили шатер, который нес на плече светловолосый гигант.
Враги прекратили огонь. Они наблюдали. Я неподвижно стоял на месте, внимательно разглядывая их, а белое пламя вырывалось у меня из-под маски. Под мантией я зарыл пальцы ног в песчаную почву, чтобы придать себе устойчивость. Лицо под маской стало мокрым от пота.
Как только шатер был готов и мне больше не нужна была помощь моих слуг, я отправил их за пределы действительности, да таким образом, который может себе представить только чародей: я выбрал три основных направления — обратил их лицом к будущему, к прошлому и к смерти, находящейся вне времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
