Предчувствия не обманули Герфегеста. Торвент не пользовался отравленными стрелами, зато тот, кто ими пользовался, о чем свидетельствовал колчан, висящий на боку, лежал сейчас на полу, а рядом с ним лежал лук. На нем была маска. Другой, тот, с которым сейчас рубился Торвент, тоже был в маске. Что-то в его движениях и фехтовальных фигурах показалось Герфегесту знакомым, но что, он не мог понять.
Герфегест застыл на пороге Трехдверного зала в нерешительности. Торвент фехтовал настолько хорошо, что помощь была ему явно ни к чему; помогать такому воину – значит отнимать у него победу. Поэтому Герфегест предпочел ждать, пока участь нападавшего – а в том, что первыми,напали незнакомцы в масках, Герфегест не сомневался, – не решится сама собой. В том, что она решится скоро, Герфегест был уверен.
– Их всего двое. Ваше Величество? – осведомился Герфегест, когда Торвент дал противнику милосердную передышку, проведя удачный нижний выпад. «Итским мостом» называли его в Сармонтазаре.
– В этом зале – да, – сдержанно отвечал Торвент, конечно же удивленный столь внезапным появлением Герфегеста, разумеется, поначалу принятого им за пособника нападавших, но затем как будто бы узнанного. Торвёнт отвечал Герфегесту как старому знакомцу. Это было бы странно, если бы не одно «но» – Герфегест знал, что регент лишь наполовину Торвёнт. В остальном он Зикра Конгетлар.
Но тут в разговор вмешался незадачливый фехтовальщик. Он опустил меч и отступил, оставляя регента недоумении. Казалось, после того, как прозвучал вопрос Герфегеста, весь азарт поединка улетучился словно утренний туман с первыми лучами солнца.
Нападавший отступил на безопасное расстояние и, показав спину Торвенту, повернулся лицом к Герфегесту. Он сорвал маску.
– Двалара? – после секундного замешательства воскликнул Герфегест. – Приветствую тебя в Обители Ветра.
– Приветствую и я тебя, Герфегест, презревший вассальный долг, предавший моего Господина. Здравствуй Конгетлар, на руке которого сияет перстень Хозяина Дома Гамелинов, – тяжело дыша сказал Двалара угрюмо, тихо. Затаенная ярость клокотала в его груди.
Герфегест склонил голову набок и окинул Двалару холодным, как сталь клинка, взглядом. Начинать разговор с оскорблений не было у него правилом, и он терпеть не мог, когда этим грешили другие. Поединок – другое дело. Будь на месте Двалары кто-нибудь другой, он, пожалуй, не стал бы церемониться с ним, а свел счеты мечом. Но здесь объяснения были явно более уместными – Герфегест отдавал себе отчет в том, что уложит обессиленного Торвентом Двалару быстрее, чем поправит перевязь на поясе. Ему не хотелось смерти Двалары. В конце концов, он уже однажды отказался взять его жизнь – тогда, у постели Киммерин. Уж если он побрезговал ей тогда, то глупо покушаться на нее теперь.
– Ты напрасно оскорбляешь меня, Двалара. Во-первых, я никогда не был вассалом Ганфалы. Он был мне союзником. Он обманул меня, причем обманул не один раз. И кому как ни тебе об этом знать – не ты ли перерезал оставшихся в живых «Гамелинов» близ святилища, что по ту сторону Врат Хуммера? Не ты ли врал вместе с остальными, что отряд, приведший Слепца, послан Домом Гамелинов? Ты понимаешь, о чем я?
– Теперь это не играет никакой роли и не оправдывает твоего предательства. Если ты хотел покинуть моего господина, ты мог сделать это в любой момент, но ты выбрал наихудший из всех, – огрызнулся Двалара.
– Я еще не закончил. Ты с ослиным упорством называешь меня предателем. Но скажи, кто как не я сокрушил Стагевда? Благодаря чьему вмешательству флот Ганфалы смог, по крайней мере частично, уйти от врагов? Кто выиграл для Ганфалы время, необходимое ему для того, чтобы выжить? Все, что я сделал в тот день в Наг-Нараоне, пошло на пользу твоему сюзерену. Сколь бы горькотеперь мне «не было признавать это. Покажи мне вассала, который сделал для Ганфалы больше, чем я, не обязанный служить ему?
– И все равно ты предал его, – настаивал Двалара, правда без прежнего воодушевления.
Герфегест бросил взгляд на Торвента. Он преспокойно уселся на лавку, притулившуюся у стены Трехдверного зала, вынул из поясного мешочка четки и стал перебирать их – отрешенно, спокойно, естественно. Похоже, происходящее мало беспокоило его.
– Не предал, но разорвал союз. Союз, который стал для меня унизителен, поскольку зиждился на обмане. Я знаю, ты с радостью перерезал бы мне горло, Двалара. Тебе выгодно называть меня предателем, чтобы оправдать свою ненависть. Но я, разумеется, не дам тебе ни единого шанса на победу. Точно так же, как его Величество, – Герфегест уважительно кивнул в сторону регента.
– Ты напрасно считаешь меня простаком, Кон-гетлар, – угрюмо бросил Двалара. – Я понял, что мне не одолеть Торвента в честном поединке сразу после того, как Киммерин была парализована одним толчком его указательного пальца. Но мне не оставалось ничего другого, как сложить голову. Таков мой вассальный долг перед Надзирающим над Равновесием. Он послал меня за головой Торвента, и у меня было лишь два пути – выполнить его или погибнуть.
– А теперь?
– Теперь не знаю, – растерянно сказал Двалара и, скрестив ноги, уселся на пол Трехдверного зала. – Коль ты не убил меня у ложа Киммерин, когда судьба сама дарила тебе мою жизнь, то, думаю, не убьешь и теперь. Киммерин тоже осталась жива – думаю, через некоторое время ты сможешь насладиться ее слезами и мольбами, когда она придет в себя…
– Женские слезы не доставляют мне удовольствия, – совершенно искренне парировал Герфегест.
– Не важно. Главное, что Торвент остался жив, остались живы и мы. Мы проиграли наихудшим из возможных способов. Нам нет пути назад. Рыбий Пастырь не примет нас. Нам остается лишь поцелуй лазоревого аконита…
– Не глупи, Двалара, – голос Герфегеста был жесток.. – Ваше самоубийство будет еще одной бессмысленной жертвой, положенной на алтарь черного могущества Рыбьего Пастыря. Да ты хоть понимаешь, кому служишь?! – негодовал Герфегест. – Неужели вассальный долг лишил тебя разума и понимания?
– Я понимаю, кому служу… Герфегест, – обреченно сказал Двалара. – Два дня тому назад я видел в Наг-Киннисте такое… – голос Двалары был изменен рокочущим в нем ужасом до такой степени, что Гер-фегесту показалось, что волосы вот-вот зашевелятся у него на голове, – я видел столь много странного, что все слышанное мной до этого о черном могуществе моего сюзерена кажется мне в сравнении с этим детским лепетом.
9
– Скажи нам, что ты видел в Наг-Киннисте, – к величайшему изумлению Герфегеста, Торвент, до этого выказывавший полное безразличие к разговору, встал со своего места и присоединился к беседе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
