в Карфагене. Ободренный ими и преисполненный уверенности в сочувствии граждан, он стал теперь открыто воспламенять войска к борьбе с римлянами, говорил им о высоких достоинствах страны, в которую они придут, о благорасположении и союзе кельтов. Полчища с восторгом приняли его речь. Ганнибал в назначенный день выступил в поход, имея с собою около девяноста тысяч пехоты и тысяч двенадцать конницы. Перейдя через реку Ибер он покорил народы илергетов и баргусиев, а также авсетанов и лацетанов до Пиреней. Подчинив все эти народы своей власти и взяв приступом некоторые города, хотя и после многих жестоких сражений и с большими потерями в людях, Ганнибал оставил Ганнона правителем всей страны, что по сю сторону реки Ибер, и дал ему неограниченную власть над баргусиями: этим последним он доверял менее всего по причине сочувствия их римлянам. Из своих войск Ганнибал отделил Ганнону десять тысяч пехоты и тысячу конницы; ему же оставил и все припасы войск, вместе с ним выступивших в поход. Такое же количество войска он отпустил на родину с целью иметь друзей в покинутых дома народах, вместе с тем внушить остальным надежду на возвращение к своим очагам, наконец с целью расположить к походу всех иберов не только тех, которые шли с ним, но и остающихся дома, на тот случай, если когда-либо потребуется их помощь. Остальное войско, таким образом облегченное, он повел за собою, именно пятьдесят тысяч пехоты и около девяти тысяч конницы; перевалил с ним через Пиренейские горы к месту переправы через реку Родан[15]. Войско его отличалось не столько многочисленностью, сколько крепостью здоровья, и было превосходно испытано в непрерывных битвах в Иберии.
Итак, Ганнибал намеревался переходить через Пиренейские горы, исполненный страха перед кельтами, самою природою защищенными в своих землях. Тем временем римляне узнали от посланных в Карфаген послов о принятом там решении и получили известие о переходе Ганнибала с войском через реку Ибер, постановили прежде всего отправить во главе легионов Публия Корнелия в Иберию и Тиберия Семпрония в Ливию. Пока они набирали легионы и делали прочие приготовления к войне, раньше выбранные люди для основания колоний в Галлии Цезальпинской спешили привести это дело к концу заблаговременно. Один город римляне основали по сю сторону реки Пад и назвали его Плацентией, другой — Кремону по ту сторону реки. Лишь только города были заселены, как галлы бойи давно уже готовые изменить союзу с римлянами воспрянули духом и, возлагая надежды на скорое прибытие карфагенян, о коем извещали их посланцы Ганнибала, отложились от римлян.
Бойи призвали к участию в восстании инсубров, соединились с ними благодаря давнему недовольству последних против римлян, разорили страну, разделенную между римскими колонистами, бежавших преследовали до Мутины, римской колонии, и осадили их. Узнав об этом, претор Луций Манлий с войском поспешил на помощь к своим. Когда бойи узнали о приближении римлян, то устроили засаду в лесах, и как только римляне вступили в покрытые лесом местности, бойи со всех сторон ударили на них и многих перебили. Остальные сначала бросились было бежать; но кое-как собрались, так что отступление, хоть и с трудом, совершено было в порядке. Между тем бойи, преследовавшие римлян по пятам, заперли и этих в деревне Таннет. По получении в Риме известия о том, что четвертый легион их окружен бойями и подвергается жестокой осаде, назначенные для Публия легионы были отправлены на помощь теснимому войску под начальством претора, а тому приказано было стягивать и набирать другое войско.
В таком положении были дела у кельтов с самого начала войны до прибытия Ганнибала.
Между тем римские консулы, по окончании всех приготовлений, с наступлением лета отправились с флотом к местам назначения, то есть, Публий в Иберию с шестьюдесятью кораблями, Тиберий Семпроний в Ливию с ста шестьюдесятью пятипалубными судами. Судя по тому с каким ожесточением Семпроний собирался вести войну, сколь значительны были вооружения его в Лилибее, куда он стягивал всех отовсюду, можно было подумать, что, пристав к берегу, он тотчас приступит к осаде самого Карфагена. Публий на пятый день прибыл от Пиз к Массалии. Бросив якорь у первого устья Родана, так называемого Массалиотского, он высадил на сушу свои войска; при этом получил известие, что Ганнибал уже переходит через Пиренейские горы, но был твердо убежден, что неприятель еще далеко от него, так как местности те труднопроходимы, а пространство густо заселено кельтами. Однако Ганнибал с войсками явился внезапно у переправы через Родан, часть кельтов он склонил на свою сторону деньгами, через земли других пробился с войсками силою. Когда Публий получил весть, что неприятель уже прибыл, он, хотя и не доверял известию, — чересчур скорым казалось ему это прибытие, — однако с целью узнать истину снял войско с судов и устроил совещание с трибунами относительно местности, какую следовало выбрать для сражения с неприятелем. В то же время триста храбрейших конных воинов Публий послал вперед, дав им в проводники и помощники тех кельтов, которые состояли наемниками у массалийцев.
Переправа Ганнибала через Родан*
Вступив в прилегающую к реке область, Ганнибал немедленно стал готовиться к переправе в таком месте, где река течет еще по одному руслу; лагерь свой он разбил на расстоянии от моря днях в четырех. Он всякими способами расположил к себе береговых жителей и закупил у них все суда из цельного дерева, а также значительное количество лодок, потому что многие из природанских жителей занимаются морской торговлей. От них же он получил отборное дерево, пригодное для сооружения цельных лодок, благодаря чему в два дня изготовлено было бесчисленное множество судов, ибо каждый воин старался сам обеспечить себе переправу.
В это время на противоположном берегу собралось множество варваров с целью помешать переправе карфагенян. При виде их Ганнибал решил, что при таких обстоятельствах и ввиду столь значительного количества неприятелей ему нельзя будет ни переправиться силою, ни оставаться на месте, чтобы не подвергнуться неприятельскому нападению со всех сторон. Поэтому на третью ночь он отрядил часть своего войска под начальством Ганнона, сына Бомилькара. Воины направились вверх по реке и прошли стадий двести, пока не достигли такого пункта, где река разделяется и образует остров; здесь они остановились. Из
