к месту переправы. Так как слоны привыкли следовать за индийцами до воды и ни за что не решались входить в воду, то проводники вели их по насыпной земле таким образом, что впереди шли две самки, а остальные следовали за ними. Как только поставили слонов на крайних паромах, веревки, соединявшие эти паромы с остальными, были разрублены, канаты натянуты с помощью лодок, и слоны вместе с находившимися под ними паромами быстро отделились от помоста. Сначала испуганные животные поворачивались и метались во все стороны; но, будучи окружены отовсюду водою, они робели и по необходимости оставались на своих местах. Таким же способом прилаживались каждый раз два парома, и на них перевезена была большая часть слонов. Несколько животных в страхе кинулись посредине реки в воду; все, что были при них индийцы, погибли, но животные были спасены. Ибо благодаря своей силе и длине хоботов, которые они держали на поверхности воды, которыми вдыхали воздух и выбрасывали всю попадавшую в них воду, слоны большую часть пути под водою сделали стоя и выходили невредимыми на берег.
Когда слоны были переправлены, Ганнибал пометил их и конницу позади остального войска и двинулся вперед вдоль реки по направлению от моря, как бы подвигаясь внутрь материка Европы.
После четырехдневного непрерывного пути от места переправы он явился к так называемому Острову, стране густо заселенной и плодородной, которая названа так по своему положению. Родан и Исара[16], омывая эту землю с обеих сторон, придают ей у места своего слияния заостренную форму.
Переход Ганнибала через Альпы
По достижении Острова Ганнибал узнал, что два брата на нем находятся между собою в распре из-за царской власти и стоят друг против друга с войсками. Когда старший из них звал Ганнибала к себе и убеждал помочь ему в достижении власти, Ганнибал согласился в ожидании от того несомненной и скорой выгоды для себя. Вместе с старшим братом он напал на младшего и помог выгнать его, за что от победителя и получил сильную поддержку, а именно: этот последний не только доставил войску Ганнибала в изобилии хлеб и прочие припасы, но заменил старое, испорченное оружие новым и своевременно обновил все военное снаряжение. Кроме того, большинство воинов он снабдил платьем, обувью, чем значительно облегчил переход через Альпы. Наконец, что всего важнее, карфагеняне боялись перехода через землю галлов, именуемых аллоброгами; брат-победитель с своим войском прикрывал их с тыла, чем и обезопасил для них этот переход, пока карфагеняне подходили к альпийскому перевалу.
В течение десяти дней пройдя вдоль реки около восьмисот стадий, Ганнибал начал подъем на Альпы, причем подвергался величайшим опасностям. Ибо до тех пор, пока карфагеняне находились на равнине, аллоброги воздерживались от нападения частью в страхе перед конницей, частью из боязни сопровождавших их варваров. Но по возвращении тех в родную землю, когда войско Ганнибала вступило в труднопроходимую местность, вожди аллоброгов стянули довольно значительное войско и заблаговременно заняли удобные пункты, через которые Ганнибалу необходимо было проходить. Если бы варвары сумели сохранить в тайне свои замыслы, они истребили бы войско карфагенян совершенно; но их подготовка к нападению была обнаружена, и потому хотя они и причинили противнику большой урон, но не меньший потерпели и сами. Узнав, что варвары заняли уже удобные пункты, вождь карфагенян расположился станом у перевалов и там выжидал, а вперед послал несколько галатов из числа своих проводников, чтобы разузнать замыслы врага и весь план его. Посланные исполнили поручение. Ганнибал узнал теперь, что днем неприятели в строгом порядке и бдительно охраняют занятые места, а ночью удаляются в близлежащий город. Он придумал такого рода хитрость: взял с собою войско и на виду у неприятелей пошел вперед; приблизившись к теснинам и расположился лагерем невдалеке от неприятеля. С наступлением ночи Ганнибал велел зажечь огни, большую часть войска оставил в лагере, а с храбрейшими воинами налегке прошел ночью узкий проход и, воспользовавшись удалением варваров в город, овладел теми местами, которые раньше занял было неприятель.
Когда рассвело и варвары узнали о случившемся, первое время они вовсе не думали о нападении; но потом, при виде того, какое множество вьючного скота и конницы и с каким трудом выступает медленно в теснинах, они вознамерились потревожить движение неприятеля. Согласно этому решению варвары во многих пунктах ударили на карфагенян, которые при этом понесли большие потери, особенно в лошадях и вьючном скоте, не столько, впрочем, от нападающего врага, сколько благодаря трудностям перехода. Дело в том, что подъем на гору был не только узок и не ровен, но и крут, а потому многие животные вместе с поклажею падали в пропасть. Но наибольшее замешательство производили раненые лошади: одни из них в ярости от боли кидались на вьючный скот спереди, другие в стремительном движении вперед теснили все, попадавшееся им на пути в узком проходе, и тем производили большой беспорядок. При виде этого Ганнибал сообразил, что, если погибнет скот с ношей, то не уцелеет и та часть войска, которая избегнет опасности; поэтому он взял с собою воинов, в предшествующую ночь занявших перевалы, и поспешил на помощь к передовому отряду. Так как Ганнибал нападал с высоты, то неприятель потерял много убитыми, хотя не меньшие потери были и у Ганнибала. Наконец, когда большая часть аллоброгов была перебита, а остальные вынуждены были искать спасения в бегстве и повернули домой, тогда и то с большим трудом удалось уцелевшему скоту и лошадям пройти через теснину. Сам Ганнибал после этой битвы собрал возможно больше войска и ударил на город, откуда совершилось неприятельское нападение. Город он нашел почти пустым, так как все жители ушли за добычей, и овладел им, что было очень выгодно: он уводил за собою множество лошадей, вьючного скота и взятых при этом пленников; приобрел в изобилии дня на два-три хлеб и животных. Важные всего было то, что Ганнибал навел страх на ближайших варваров, что жили на пути его.
Здесь Ганнибал разбил свой лагерь, в котором и оставался один день; затем двинулся дальше. В ближайшие дни он с войском продолжал путь беспрепятственно и только на четвертый день снова подвергся серьезным опасностям. Жившие на пути его народы по коварному
