У Клубочка славный животик. Не широкий и мягкий, как у ее матери…. с пуховой подушкой его никак не спутать…. но кожа гладкая, и горячий он, как хуй у тебя, а когда она дышит, он все время шевелится. Понимаешь, что под руками у тебя нечто живое. А если его лизать, она ежится…..
Я проскальзываю языком ей в фигулинку и немного ее посасываю. Клубочек держит мой болт обеими руками, сунув голову Джонни себе в рот, но больше подрачивая его, чем сося. Она щекочет ему нос языком и сообщает мне, что он слишком сочный. Всегда считала, говорит она, что, если ей не придется сосать пёзды у Тани, Билли и Джин, а вместо этого сосать хуи, у нее все лицо не будет мокрым…. но с елдой все почти так же скверно…..
Между щечками жопы Клубочек почти такая же голенькая. Очко у нее розовое и тугое, и это отчего-то – адский соблазн. Я пробегаю по нему пальцем и тычу в него. Клубочек виляет жопкой чуть больше, но, похоже, не против. Наконец я вталкиваю в него палец – просто посмотреть, как она к этому отнесется…… и вот же пиздявка, она принимается подскакивать на месте, пытаясь выебать им себя.
Я вдруг перестаю сосать ей пизду и вместо этого начинаю сосать ей очко. Не спрашивайте почему…. просто потому, что оно есть и его, похоже, следует сосать… Несколько раз я его лижу, целую…. и заталкиваю в него язык. Клубочек мне чуть хуй не отрывает, так жестко к нему присасывается.
Ей вовсе не нужно сообщать мне, что она сейчас кончит…. Это я и так знаю…. и я сам вместе с ней. Перебираюсь через нее, чтобы лучше ее держать, чтоб она вдруг не передумала и не бросила меня с целым котелком молофьи, что по всем простыням расплещется, и влагаю ей в рот все, кроме яиц. Мне удается сунуть один палец ей в конийон, а заодно и язык…. и мы оба кончаем.
– Глотай, пизда ебанутая! – ору я на нее, когда Джон Ч. дает прикурить. – Глотай все, а не то, ей-богу, я тебя заставлю запить ссаками!
– Я…… пытаюсь…. так… – вот все, что ей удается промолвить. Ей перепадает такая доза, что у нее практически из ушей хлещет, но старается она как может.
Комната вновь спокойно усаживается на жопу очень не сразу. Я парил по ней, как птичка, и приземляюсь рывком. Клубочек по-прежнему сосет мне елду, все так же глотает молофью. А какой-то сукин сын пытается выломать дверь. Я стряхиваю с себя Клубочка… она как пиявка на этом хуе… и прислушиваюсь. Вроде бы Сид, но там может оказаться кто угодно. Даже Карл, отчего каша заварится что надо.
Я о таком читал, но, ей-богу, впервые оказываюсь в такой ситуации, когда мне нужно кого-то прятать. Мы так шумели, что, кто б за дверью ни оказался, поймет, что я дома. А мне бы хотелось знать, кто там, на всякий случай…..
Она оказывается под кроватью молнией, прихватив с собой одежду. И я не могу ее оттуда выудить. Даже хватаю за ногу, чтобы вытянуть наружу, но она как улитка в домике. Ну какого хуя она не дождалась, пока я спрячу ее в чулан? Что ж, ничего уже не поделать…. дверь сейчас с петель слетит, если я не открою….
Это Сэм. Впервые в жизни он заявился ко мне, и надо было непременно в тот миг, когда я ебу его дочь! Он странно смотрит на меня и сразу проходит в комнату.
– Вы оглохли? – спрашивает он. – Что у вас тут вообще за гам стоял?
– Разминаюсь, – сообщаю ему я.
Черт, вид у меня, должно быть, такой, будто я и впрямь разминался. Стучу себя в грудь и вдыхаю поглубже. Затем вдруг вспоминаю, что на мне ничего нет, а болт у меня наверняка по-прежнему влажный. Говорю Сэму, что сейчас дам ему что-нибудь выпить, и ухожу в кухню, где хоть полотенце на жопу намотать можно.
Возвращаюсь из кухни – а Сэма в комнате нет. Он в спальне, сидит на кровати. Я чуть не обосрался.
– Эй, Сэм, пойдемте сюда, сядете….
Нет, нет…. он не хотел бы мешать моим упражнениям. Лучшее на свете… поддерживать форму. Он хочет, чтобы я шел и продолжал, а он пока тут выпьет. Без толку говорить ему, что я уже закончил….. он убежден, что помешал мне, а кроме того….
– Пришел с вами поговорить, – сообщает он. – Лучше, если вы чем-то будете заниматься, пока я рассказываю.
Поэтому и мне приходится зайти в спальню. У меня ни малейшего, блядь, представления о том, как люди разминаются. Я несколько раз машу руками и пробую несколько приседаний.
– У вас на этой кровати сильный беспорядок, – замечает Сэм. Похоже, его что-то озадачивает.
– Ну… еще бы….
Я пытаюсь перескочить изножье кровати, чтобы показать ему, отчего у меня на ней такой беспорядок, и приземляюсь киской. Внезапно понимаю, что, перестань я разминаться, Сэм запросто может услышать под кроватью Клубочка. Господи, не могу же я гнуться, тянуться и топотать по полу бесконечно.
– Сэм, – умоляю его я. – пойдемте в другую комнату. Я уже переделал все свои упражнения.
Целая битва, но я его оттуда уволакиваю. Дверь в спальню закрыть не могу, потому что ее там нет. Раньше была, но еще до того, как я сюда въехал.
А рассказать мне Сэм должен примерно то же, что уже изложила Клубочек. Но у него на эту маленькую исповедь уходит почти целый час, облегчить совесть. И все это время я жду, что Клубочек издаст какой-нибудь звук… перднет или что-нибудь. Сам пержу. Первые десять минут я вообще весь на нервах.
Хуже всего то, что мне приходится запастись терпением и сочувствовать Сэму, когда на самом деле мне хочется вышвырнуть его нахуй. И еще надо ему давать советы…. Я пока не придумал, чего ради человек, способный делать деньги в лучших американских традициях…. из грязи да в князи….. пойдет к недоумку-газетчику за советом по какому бы то ни было поводу, но у Сэма, судя по всему, есть представление, что о таком вот я знаю все, что следует знать.
– Мне определить ее в школу и выкинуть из своей жизни? – спрашивает у меня он. – Или попросить у Энн развода? Сначала эта другая маленькая девочка… Таня… а теперь и моя собственная дочь! Алф, когда я вернусь домой, мне нужно будет пойти проверить себе голову.
Приходится его приободрить. Дать ему вина и заверить, что все будет хорошо, что в конце концов все прояснится. А мне до убеждения, что в конце все будет хорошо, – как до чертовых куличков пешкодралом. Отсюда, где я пока стою, все это выглядит просто неебической кашей, которую вообще можно заварить….. кому угодно, включая меня…..
Сэм просто голову себе отбалтывает, но на исходе часа ни к чему не приближается. Добиваемся мы одного: я отговорил его во всем признаваться Энн. Наконец он смотрит на часы…. у него встреча, и я его даже не стараюсь задержать. Выпроваживаю как можно быстрее, дав слово, что об этом мы с ним еще поговорим…
Когда я убеждаюсь, что он спустился по лестнице и снова ко мне не сунется, захожу в спальню и заглядываю под кровать. Клубочек лежит на спине и играет с собой, ей прекрасно. Я выволакиваю ее, и она забирается на кровать, виляя передо мною жопой.
– Ты почему, Христа ради, все не бросила, а? – ору я на нее. – Черт, да ты б могла выебать кого угодно, а не собственного отца….
– Я сука, – отвечает она. – Я думала, у него будет большой хуй. У него и был большой хуй. Я попробую заставить его выебать меня еще разок…..
– Сучка ты жалкая, надеюсь, он поумнеет и отшлепает тебе всю жопу! Зачем, по-твоему, мать за него выходила? Чтоб ты могла его ебать? Черта лысого! Чтоб она могла сама его дрючить! Дрючить его – это ее дело, а не твое! Она в силах дать ему все необходимое…..
– Ну а она занята – все время ебется с тобой или еще с кем-то. И с чего бы мне не давать собственному отцу меня ебать? Он славный….. Я знаю его всю свою жизнь! А с тобой мы сколько знакомы? Да ты мне почти чужой человек….
Чужой не чужой, а напрыгивает на мой хер и принимается мне дрочить. Я сижу на кровати, а она стоит у меня поперек ног на коленках и трется этими малинками-сосками у себя на буферах о мой хуй и яйца. Джонни начинает вставать по стойке смирно, и она проскальзывает дальше, натирая его животом. А ее мягкая попка прямо-таки дожидается меня…..
Она не понимает, что происходит, пока рука моя уже раз в третий не опускается ей на задницу. После чего начинает брыкаться и визжать, как будто нас убивают. Я шлепаю ее по жопе и круглым ее ляжкам так сильно, что у меня болит рука….
– Ты не будешь больше ебаться со своим отцом! Дай слово!
Черта с два она его даст. Упрямая пизда, чем больше я ее луплю, тем упрямее она становится.
– Я буду его ебать! Буду буду буду буду буду буду!
Шлепаю ее еще немного. Да что толку. Жопа у нее розовеет, но она только громче заливается, а песенка все та ж:
– Я буду его ебать! И… и отсасывать ему тоже буду! Плевать, сколько ты меня шлепаешь, буду! Крепче бей…. а мне все равно! Лупи изо всех сил как хочешь…. А я буду, хоть ты с меня и честное слово возьмешь!
Крепче бей! Вот сука! Я сдаюсь. Уж мог бы и выучиться, что пизду можно отшлепать так, что она возьмется тебя ебать или сосать, но, как только они на жопу лапы свои наложат, тяги к ней из них ничем не выбьешь. Я прекращаю над нею измываться, и Клубочек переползает по мне на кровать……
