– Как же! Только если случайно забрели сюда в тумане и стену не заметили. – Умудренное жизнью лицо Пирса оставалось серьезным, в то время как он проверял содержимое подобранных кожаных охотничьих сумок. – Похоже, что ставили металлические капканы, бездушные ублюдки! – Он презрительно сплюнул. – Что с ними делать, ваше сиятельство?
Хью подумал, что неплохо бы доставить их в магистрат. Несколько суток в тюрьме, может быть, послужат им хорошим уроком и отобьют охоту впредь. Но в это время месяц, высоко поднявшийся над леском, осветил бледным светом испуганные лица браконьеров, и стало видно, что они почти дети. Хью изменился в лице.
– Отпусти их, – коротко сказал он.
– Ваше сиятельство? – Пирс не мог скрыть удивления.
– Я сказал, отпусти их. Какой смысл отправлять этих молокососов в тюрьму, они просто искали приключений или проголодались. – Внимательно осмотрев печальное состояние их одежды и юные изможденные лица, Хью решил, что скорее всего именно голод заставил их пойти на преступление. – Я жду, мистер Пирс.
Спорить было бесполезно. После секундного замешательства конюший опустил оружие и развернул коня.
Юноши обменялись нерешительными взглядами, затем один из них рванулся было к стене, но тут же остановился, наткнувшись на ствол пистолета, который Хью не убрал, а ткнул ему в лицо.
– Смотри, чтобы в деревне не пошли разговоры, что в имении Роксбери легко браконьерствовать, – тихо предупредил он паренька. – Терпеть не могу откровенного бахвальства, но в следующий раз пощады не ждите. Полагаю, вы слышали, что я всегда держу слово?
Воцарилось молчание, потом молодой человек судорожно сглотнул слюну и кивнул, Хью поднял пистолет стволом вверх. Дальнейших разъяснений не требовалось – вся троица рванула вперед так, что только ветки затрещали. Конюший вопросительно нахмурился, но, поймав взгляд хозяина, понял, что лучше не задавать лишних вопросов. Так и не проронив ни слова, они вернулись в конюшню, где Хью спешился и отдал поводья конюху.
«Когда, черт побери, это кончится?» – спросил он себя с неожиданной усталостью. Каждый раз, когда он приезжает в это имение, сразу же начинаются неприятности. С этим наследством куда больше хлопот, чем можно было предположить. Не исключено, что покойный граф именно в силу своей природной вредности решил оставить титул и имение племяннику Хью, а не своему незаконнорожденному сыну тугодуму Уильямсу, Уинтрону Элестону Бринну.
По общему мнению, Бринны всегда отличались загадочностью по сравнению с другими древними аристократическими фамилиями Англии. Хью склонялся к мнению, впрочем, подтвержденному архивами покойного графа и сведущими историками, что определенная сумасшедшинка, время от времени проявляющаяся в роду Бриннов, объясняется в большей степени кровосмешением и является причиной всех недоразумений, которые постоянно происходят в графстве. Ни для кого не секрет, что прошлое Бриннов полно самоубийц, убийц, придворных интриганов и им подобных, хотя их мужество на поле боя вошло в историю и принесло им благосклонность почти всех английских монархов.
Графство Роксбери было подарено Карлом II Роланду Мэрилбоуну Бринну, стойкому стороннику династии Стюартов, в знак особого признания после возвращения высланного монарха в Англию в 1660 году. Роланду Бринну всегда нравился Сомерсет, этот богатый край, покрытая вереском земля, и Карл с радостью отделил часть древнего графства и подарил ее со всеми королевскими почестями своему верному другу. Но каким бы покоем и нетронутой красотой ни отличался Сомерсет, графство Роксбери всегда проявляло склонность к беспорядкам и волнениям, совсем как индийская провинция Оудх, которую Хью, хитро улыбаясь, последнее время часто сравнивал со своими новыми владениями.
Леди Пенелопа Бринн, маркиза Элденская и единственная законная дочь девятого графа Роксбери, дяди Хью, последней проявила печальную предрасположенность к знаменитому умственному расстройству. По крайней мере к такому выводу пришел Хью, когда увидел, какой хаос царит в имении, дела которого вела именно она, когда ее отец окончательно слег. Не обращая внимания на просьбы семьи, мольбы стряпчих, адвокатов и управляющих, она взяла в свои руки управление старинным хозяйством и умудрилась свести его на нет.
Хью с самого начала понял, что получает в наследство огромного белого слона, но ему не терпелось вернуться в охваченную восстанием Индию, и он несколько поспешно и необдуманно, как он понял, оглядываясь назад, оставил управление на своих поверенных. В его отсутствие они умудрились запутать и без того непростое хозяйство, наделали долгов, заключили сомнительные сделки и довели местных жителей до открытого неповиновения бесконечно растущими налогами.
Бывали мгновения, когда Хью был готов умыть руки и отказаться от имения со всеми его неразрешенными бедами, но, к большой досаде, понял, что не сможет этого сделать. Во-первых, он дал обещание дяде, который хотя и лежал на смертном одре, но все же сохранил остатки сознания и понимал, что оставляет имение в ужасном состоянии. Он отдавал себе отчет в том, что спасти его от разорения может только хороший и разумный хозяин, а не его незаконный сын, тугодум Уильямс. А во-вторых, если отбросить все сантименты, Сомерсет когда-то занимал ведущее положение в производстве шерсти на западе страны, и Хью сразу же понял, какие выгоды принесет объединение Роксбери и Эрран-Мхора.
Теперь, однако, такое объединение не казалось ему столь удачным решением, потому что хозяйство Роксбери требовало его постоянного присутствия и не оставляло времени ни для Эрран-Мхора, ни для его работы в Индии.
Сегодняшняя встреча с браконьерами стала еще одним звеном в цепи бесконечных нелепых происшествий, которые случались всякий раз, как только он приезжал и собирался заняться другими, более неотложными делами и особенно одним вопросом, ради которого, собственно говоря, он и приехал сюда на этот раз, – Тор-Элш и его долги.
Хью скривил губы, вспомнив Тор-Элш и сразу же следом – Эрран-Мхор. Он поймал себя на мысли об Иден. «Интересно, где она сейчас, чем занимается? Наверное, спит, уже далеко за полночь». Он заставил себя думать о чем-нибудь другом, не желая представлять Иден спящей на широкой удобной постели, которую делил с ней, вообще не хотел думать о ней.
– Черт побери, как я могу не думать о ней? – спросил он себя с раздражением. Ему хватило одного взгляда на записи в Северо-Западном горном банке, чтобы окончательно понять, что он не в состоянии помочь Ангусу Фрезеру сохранить за собой Тор-Элш, разве только продать большую часть акций Эрран-Мхора или Роксбери, чтобы собрать необходимую наличность. Но делать этого он не собирался. Это не только неразумно, как он несколько поспешно и, как теперь понял, довольно безжалостно объяснил Иден, но и просто ошибочно, поскольку он совсем не уверен, что Тор-Элш будет в состоянии держаться на плаву после уплаты долгов. В нынешний век механизации, настоящего промышленного переворота, быстро охватывающего огромную ненасытную империю, спрос на огромных, непрактичных тяжеловозов, которых последние триста лет разводили в Тор-Элше, резко упал.
