Я не смог бы объяснить причину своего убеждения. Ведь было темно, чтобы я смог разглядеть его. Но я был уверен, что тот кто стоял столбом по центру – был он. Мой «старый приятель». Мое убеждение не основывалось на результате рационального мыслительного заключения разума. Нет. Я чувствовал это кожей на спине. Холодком прошедшим по низу живота. Легким покалыванием на затылке. Это был – он!
И я совсем не удивился, когда существо повернуло голову в мою сторону, уперев пару ядовито желтых глаз прямо в меня, и в моей голове из ниоткуда послышался сипящий, словно сухое трещание гнезда ядовитых змей, голос.
«Настала твоя очередь…» – сказал он, гипнотизируя меня взглядом, словно проникая им в самое мое уязвимое нутро, в область чуть ниже груди, возле сердца, там где под защитой ребер был спрятан мой детский иррациональный страх, похожий на мягкий, нежный и беззащитный клубок белой ваты.
«Попробуй достань…» – ответил ему я, пытаясь запрятать свой ватный клубочек еще глубже, туда, где зверь не сможет до него добраться.
«Ха‑ха‑ха», ‑ сухо заскрипел он, как скрипят на ветру обглоданные холодом деревья в разгаре суровой снежной зимы.
И тут он поднял морду вверх и завопил истошным скрипящим воплем, который поддержали десятки других, подвывая и поскуливая, разнося отвратительный звериный гвалт по темнеющей округе. А потом он прыгнул и кинулся в сторону нашего подъезда, поведя за собой остальных, которые сплошной серой рекой ринулись следом за ним.
– Это я виновата? Это я? Что кинула бинокль? Да?!! – жалобно запричитала супруга, выпрямившись во весь рост и схватив меня за руки.
– Нет. Они и так знали, что мы здесь…, ‑ тихих спокойным голосом ответил ей я.
– И что? Что они будут делать?!! Они доберутся до нас?!!
– Успокойся. У них ничего не получится. У нас крепкая железная дверь и решетки на окнах. Они до нас не доберуться, – уверенным тоном ответил я, сам не веря своим словам.
– Точно? – всхлипнула супруга, впиваясь ногтями мне в кожу на руках.
– Абсолютно точно. Спрячь детей. А я пока достану ружья…
Через пять минут мы были готовы. Детям в пустой чаше ванной мы устроили «домик», разложив по дну подушки, прикрыв сверху плотным покрывалом, осветив их убежище крошечным детским фонариком. Окна были крепко закрыты. Шторы плотно занавешены. Мы с супругой стояли наготове посреди гостинной. Так, чтобы находится в месте, откуда просматривалась бы как входная дверь, так и все остальное пространство квартиры. Сжимая в руках по ружью. Распихав по широким карманам на штанинах охотничьих брюк приличный запас патронов. Закрепив на головах по включенному налобному фонарю, которые я берег и не пользовался, экономя запас энергии в аккумуляторных батареях.
С того момента, как мы закончили наш очередной телепатический разговор с моим «старым приятелем» и как он повел орду зверей в сторону нашего подъезда, прошло минут десять. За это время, существа должны были добраться до нашей двери, преодолев двенадцать лестничных пролетов. Но в доме было тихо. Никто не штурмовал наше убежище. Не бился в дверь. Не пытался пролезть через окна. Только от куда‑то издалека до нас доносился едва различимый шум скрипящей возни. Словно орда забыла про нас и занялась преследованием новой жертвы.
Домашние часы, подвешенные на стене гостинной издевательски безразлично отсчитывали секунды. Нарезая мое тревожное ожидание на одинаково тонкие и филигранно прозрачные ломтики отсчитываемого времени. Я стоял и ждал. Чутко прислушиваясь. Слыша неглубокое и отрывистое дыхание прижавшейся ко мне боком супруги. Вглядываясь сначала в сторону входной двери, потом переводя взгляд в сторону каждой из комнат, чтобы после снова повторить этот своеобразный «обход».
От напряжения мои ноги затекли. А мышцы рук, удерживающих тяжелое ружье, онемели. Но я не решался сменить позу. Будто стоило мне сдвинуться с места, как хрупкая тишина тут же бы разбилась грохотом атакующих нашу квартиру зверей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В комнате было уже по‑ночному прохладно и свежо. Но воздух казался мне тяжелым и липким, с трудом проникающим в легкие и с усилием выходящим наружу. Сердце же мое надрывно ухало, стремительно прогоняя потоки крови по венам и застилая адреналином глаза. Ватный клубок детского страха в глубине моей груди сжался до крохотного комочка, дрожащего и трепещущего под ударами бьющегося в лихорадке сердца. Я пытался образумить его, успокоить, пригладить. Но он сжимался все сильнее, вырезав во мне кровоточащую воронку паники и ужаса, раскручивая ее все сильнее, угрожая подчинить паническому импульсу тело и сознание.
Секунда проходила за секундой. Ничего не происходило. И тогда, когда тревожное ожидание готово было кажется окончательно свести меня с ума, я вдруг ощутил запах… дыма…
… и заметил на поверхности шторы в спальне оранжевый всполох.
Несколько секунд я недоуменно принюхивался к запаху и непонимающе рассматривал обрывки оранжевых отблесков на занавеске, а потом страшное осознание в один момент обрушилось на меня со всей своей беспощадностью и неумолимостью.
Я повернулся к супруге и тихим обреченным голосом сказал ей:
– Они подожгли крышу… Мы должны бежать…
Конец
Знамение. Вертиго
Немезида
Уважаемые читатели!
Перед Вами третья книга серии «Знамение».
Для того, чтобы начать историю с самого начала, перейдите на книгу «Знамение. Начало»
За первой книгой серии следует вторая книга серии «Знамение. Час Икс».
Я повернул голову вверх и заметил, как над нашими головами, через вентиляционное отверстие под потолком, извиваясь плотными кольцами и спиралями, квартиру заполняет дым. Его горьковатый запах был пока едва ощутим, только слегка раздражая слизистую носа. Но не нужно было иметь степень по физике, чтобы понять, что совсем скоро в помещении будет невозможно дышать.
После заряженной адреналином готовности, которой были наполнены мое тело и разум, теперь, когда я осознал коварный замысел тварей и представил, что нас ждет, меня охватила дикая отупелая слабость. Холодный липкий пот выступил у меня на лбу и на спине между лопаток. Ноги и руки ослабли, будто кости, на которых держалось тело, вдруг обмякли и грозили обвалить ставшей непосильной ношу.
Я ощутил себя не в силах больше ни о чем думать. Сражаться. Принимать сложные решения. Искать выходы из затруднительных ситуаций. Мне нестерпимо захотелось лишь прилечь куда‑нибудь. Хоть на пол, там же где стоял. Закрыть глаза. И забыться пассивным неведением. Отгородиться от надвигающейся катастрофы. Признать ее неумолимость и сдастся.
«Если ничего не можете изменить, то просто лягте и получите удовольствие» – вспомнил я скабрезную и сексистскую шутку про женщин, подвергнутых сексуальному насилию. И горько усмехнулся.
Наша игра была кончена. Карты – биты. Шах и мат. Я осознал, что наши попытки безопасно укрыться внутри квартиры были смешны и несуразны. Мой план был изначально обречен. И мой «старый приятель» был прав, когда сказал, что наше убежище – лишь вонючая нора. Что нас не спасут мои гнилые запасы и что они всё равно достанут нас. Рано или поздно. Они лишь позволили нам какое‑то время посидеть тут в мнимой безопасности. Сохранили нас про запас. Дали нам возможность немного покушать, попить, поспать и набрать жирка. Чтобы поиграться, как балуется сытая кошка с пойманной мышью, оттягивая тот момент, когда она решит наконец покончить с добычей. И вот они пришли за нами. Пришли взять свое…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Их план был изящен в свой простоте. И неимоверно жесток в своих последствиях. Наша квартира находилась на последнем двенадцатом этаже дома. Поверх были лишь чердак и крыша. Я помню, как пол года назад, когда обдумывал как решить проблему с запасами воды, то залез на тот чердак, найдя наверху огромный встроенный резервуар с питьевой водой, обеспечивающий давление в трубах. Тогда я решил, что тот накопитель будешь нашим планом «Б», когда закочится запас воды к квартире.
