– Сколько же времени прошло после схватки? – удивленно спросила Лия. – За столько дней раненый не пришел в себя?
– Увы, – покачал головой купец.
– Я думаю, что отважный герой заслуживает самого лучшего лечения. – В голосе Владетельницы звякнул металл. – И самого лучшего обращения. И то и другое может быть ему обеспечено только в моем замке! Немедленно доставьте его!
– Как будет угодно госпоже. – Иерам склонил голову, скрывая досаду. Ему очень не хотелось везти раненого сюда, но как можно противиться хозяйке Владения?
– Якзан, расплатись с почтенным купцом как можно скорее и отправь своих людей на тот берег. Пусть очень бережно перевезут раненого сюда. И подготовь для него жилье.
Управитель поклонился.
Лия подошла к двери, чтобы уйти, и вдруг обернулась, с уст её сорвался вопрос:
– Купец, как зовут того воина?
– Харальд.
Он сам поразился эффекту, который произвело на Владетельницу это имя. На чистом лбу женщины мгновенно появились глубокие морщины, в глазах проклюнулось нечто похожее на страх. Что-то значило для неё это имя.
Но Лия быстро справилась с собой.
– Хорошо, – величаво кивнула она. – Привезите его как можно быстрее.
* * *
Носилки тащили двое крепких слуг. Харальд лежал бледный, похудевший, а кисть его с какими-то почти прозрачными пальцами безвольно свешивалась с носилок. Глаза были закрыты, казалось, что воин просто спит.
– Куда его? – буркнул Иерам, обращаясь к Якзану. Купца ещё на том берегу уговаривали оставить раненого на попечение людей Владетельницы, но он упорно отказывался, говоря, что человека, спасшего ему жизнь, не бросит. Сумел настоять на своем и сейчас стоял у входа в донжон. Купеческую охрану, как и утром, оставили у замковых ворот.
– Сюда заносите, – сказал управитель, поднимая руку. – Вот на лестницу. На второй этаж.
На лестнице было сумрачно и пахло прелой соломой. Преодолев два пролета, слуги остановились у массивной дубовой двери, около которой статуями застыли двое стражников.
– Вот сюда, – сказал Якзан, толкая створку.
Открылась комната с большой кроватью под балдахином. Узкие окна-бойницы давали мало света, но в огромном канделябре, выполненном в виде многопалой руки, горели свечи.
– Кладите его. – Управитель отошел в сторону, давая пройти носильщикам. – А ты, почтенный, садись на этот стул. Сейчас придет Владетельница и осмотрит раненого.
Слуги с сопением и кряхтением сгрузили Харальда на кровать, застеленную одеялом из дорогого бордового бархата. Раненый не застонал, не пошевелился. Иерам горестно вздохнул.
Носильщики вышли, и тотчас дверь широко распахнулась. В комнату вошла Лия. За ней следовала совсем молодая девушка с мешочком в руках и неизбежные телохранители.
Купец хотел вскочить, но Владетельница властным жестом остановила его.
– Сиди! – И тут же побледнела так, что снег рядом с ней показался бы румяным.
Иерам дернулся, не понимая, что могло так напугать хозяйку замка Халл, и проследил направление её взгляда. Женщина, не отрываясь, смотрела на Харальда, и светлые глаза её были полны смятения. Губы дрожали, а руки нервно сжимались.
– Что с вами, госпожа? – забеспокоилась юная спутница Владетельницы, темноволосая и смуглая. Черные глаза её искрились, и купец помимо воли ощутил, насколько эта девушка привлекательна.
– Он так похож на… – прошептала Лия, словно в забытьи, но тут же на лицо её будто упала маска. Губы сжались, глаза сузились, и она продолжила совсем другим, жестким голосом: – Все в порядке.
Повернувшись к Иераму, она спросила:
– Какие у него раны?
– Несколько царапин, – ответил купец, робея под суровым взглядом. – И почти полностью откушена правая нога. Мы наложили лубок…
– Все ясно, – не дала она договорить. – Разрежьте ему штанину.
Один из телохранителей молниеносно извлек нож. Затрещала распарываемая ткань. Владетельница ловким движением размотала полотно, из белого ставшее за эти дни бурым, отложила в сторону дощечки и замерла. Она стояла к Иераму спиной, он не мог видеть её лица, но в голосе Владетельницы звучало удивление:
– Как ты сказал? Откушена нога?
– Истинно так, госпожа. – Купец поднялся, намереваясь шагнуть к кровати, но наткнулся на острый взгляд одного из телохранителей и остался на месте.
Лия повернулась, смерила торговца взглядом.
– Этого не может быть, – произнесла она твердо. – Ты обманываешь меня!
– Нет, нет! – забормотал Иерам, чувствуя, как покрывается холодным потом. – Какой смысл мне придумывать! Да и мои воины подтвердят, кто видел его рану!
– Посмотри сам.
Она сделала шаг в сторону, и глазам купца открылась нога Харальда. Там, где всего десять дней назад была жуткая рана, розовела неповрежденная кожа. И никаких следов шрама.
Иерам почувствовал, как глаза его округляются, а голова начинает кружиться.
– Как так? – растерянно сказал он. – Это невозможно!
Он бросил умоляющий взгляд на Владетельницу.
– Он был ранен, это правда! Зачем мне обманывать вас?
– Я верю тебе. – Лия слегка наморщила лоб. – Но почему так быстро заросла рана и по какой причине он так долго не приходит в сознание, этого я понять не могу.
Наступила пауза. Иерам молчал, ожидая решения своей судьбы, а Владетельница напряженно размышляла.
– Купец, – будничным голосом сказала Лия. – Твой воин останется пока у меня. Вдруг клыки зверя содержали какой-то особенный яд? Кто сможет справиться с этим, как не я? А ты можешь идти.
– Конечно. – Иерам поклонился и поспешно вышел, ощущая спиной настороженные взгляды телохранителей. На сердце было тяжело. Особой причины для этого как будто не было, но небо нахмурилось, а прозрачная речная вода пела печальную песню.
* * *
Очнувшись, Харальд подскочил на кровати и принялся с удивлением озираться. Он лежал раздетый, в постели, в совершенно незнакомой комнате. На стенах ковры, оберегающие от холодного камня, у одной из стен потушенный очаг. И слабый запах благовоний, говорящий о том, что здесь недавно побывала женщина. Он почему-то показался тревожащим.
Одежда Харальда, выстиранная и зашитая, лежала на стуле, рядом стояли новые сапоги отличной выделки. Но оружия не было. Ни меча, ни кинжала. Это встревожило воина ещё больше.
Харальд откинул одеяло, намереваясь посмотреть, что с его ранами. Боли не было, но это могло быть следствием шока или принятых лекарств. Кожа на голени, там, где с хрустом сошлись страшные челюсти, была целой.
Харальд захлопал глазами, словно ребенок, впервые увидевший нечто необычное. Некоторое время тупо сидел, уставившись на ногу. Назойливой мухой билось в сердце беспокойство, намекая, что такие раны сами собой не заживают.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
