Этого Алеша никак не ожидал, но постарался сделать вид, что не удивлен:
— По глупости, Таня, только по глупости, — отшутился он, а про себя подумал: «Эге, что-то с тобой паршивое происходит, красавица».
Все так же нервно она сказала:
— Мой муж спрашивал, куда вы пропали.
— Никуда, я просто был занят.
Но ей не это было интересно, она суетливо искала что-то в сумочке, потом спросила:
— У вас есть с собой cash (наличные деньги)? Мне срочно нужны наличные. Я вам выпишу чек, и вы получите деньги в банке.
Выпалила и стала смотреть на него напряженно и выжидающе.
— Сколько вам нужно?
— Долларов сто. Ах, Алеша, голубчик, выручите! Мне прямо сейчас нужно.
Связываться деньгами? Это неприятно. Но…
— Сто не могу дать, у меня только пятьдесят.
Таня мгновенно выхватила деньги, подписала чек и тут же скрылась, бросив на ходу:
— Я скоро.
Алеша прождал целый час. Когда Таня пришла обратно, ее как будто подменили: она двигалась медленно, говорила вяло и невнятно. За ней вбежала подруга и сослуживица, увидела Танино состояние, обняла ее, поддерживая, и увела в туалет, сказав Алеше:
— Вы нас извините, Таня нездорова. Я сейчас приду и запишу вас за нее.
Нетрудно было догадаться, что Таня убежала, чтобы купить какой-то наркотик. Какой? Нюхает кокаин или колет героин?..
* * *
Когда Алеша пришел в студию для следующей записи, Таня была рассеянна и выглядела как-то жалко. Но он должен был сказать ей про чек, который она выписала ему две недели назад:
— Таня, банк не оплатил ваш чек… — Он не успел закончить, как она вскочила в возбуждении, с покрасневшим лицом:
— Ах, Алеша, миленький, извините… я не знала… это все мой муж, он перевел деньги на свое имя, не сказав мне ни слова!.. Извините, пожалуйста, нехорошо получилось…
— Вы не волнуйтесь, ничего страшного не произошло.
— Мне стыдно. Это все муж, он у меня все деньги отобрал… Но я вам отдам, я обязательно отдам. Когда вам нужно?
— Ну, я предпочел бы сейчас.
— Сейчас? К сожалению, у меня нет с собой… вы уж извините. Посидите, я пойду займу у кого-нибудь.
Она схватила сумочку и выскочила. Алеша терпеливо ждал, но она пропала надолго. В студию заглянул Илья Мусин.
— Ты все еще сидишь? Я видел, как Таня уходила, думал, она тебя записала.
— Нет, не записала. Но обещала прийти.
— Знаешь, она какая-то странная стала. То как пьяная ходит, с застывшим лицом, то хохочет по — дурацки. Я иногда думаю — нормальная она или сходит с ума?
Он позвал другого оператора, и та записала передачу.
На следующей записи Таня смущенно вернула Алеше деньги со словами:
— Алеша, вы уж не сердитесь на меня. — Губы ее дрожали, и она тихо добавила: — У меня с мужем нелады. Ах, если бы вы могли понять!.. — ее васильковые глаза наполнились слезами. — Я только вам скажу: он давно уже импотент, мой муж. Он уже ничего… не может. Ну и чтобы я тоже… не хотела… он приучил меня к наркотикам и водке. Сначала я отказывалась, а теперь уже не могу без этого. А недавно его бизнес пошел хуже. Знаете, чем он занимается?
Алеша почувствовал себя неловко.
— Он у вас писатель, кажется, знает издателей.
— Какой там писатель! Знаете, чем он занимается? Играет в карты в аэропортах. Находит приезжающих с деньгами и обыгрывает их, а деньги делит с русской мафией на Брайтоне. Вам фамилия Балабула о чем-нибудь говорит?
— Балабула? Да, я слышал о нем.
— Он страшный человек, глава брайтонской мафии. Прикидывается добрым, а на самом деле преступник и убийца. Брайтонская мафия нанимает агентов из Южной Америки, они покупают и перепродают наркотики. Мой муж для них подставная фигура: у него интеллигентный вид, выглядит джентльменом. Ему подсовывают какого-нибудь богача из Южной Америки, он забирает жертву и возит на своем «кадиллаке» по ресторанам Балабулы на Брайтоне — пыль в глаза пускает. А потом в карты обыгрывает, на большие деньги. А недавно он что-то не так сделал, много потерял, а расплачиваться нечем. И он решил заняться новым бизнесом… — она опять заплакала… — Мне нелегко рассказывать…
— Таня, не рассказывайте, не надо.
— Нет, я расскажу: он задумал поставлять клиентам проституток. И все чаще стал брать меня с собой в аэропорты… — слезы уже градом текли из васильковых глаз, — и перестал говорить клиентам, что я его жена…
Алеше стало совсем неудобно, но и прервать излияния он тоже не мог. Таня запнулась надолго, а потом закончила:
— Я боюсь, я так боюсь его…
Алеша подумал: «Лучше бы я прервал ее и ушел, на кой черт мне вся эта история?»
А она смотрела на него сквозь слезы и бормотала:
— Только не говорите никому, я вас умоляю. Я буду о’кей, я решила уйти от него…
Алеша шел домой и всю дорогу думал о Тане. Он замечал в ней странности, и муж ее ему не понравился, но такого поворота он никак не ожидал. Конечно, Алеша слышал про русскую мафию, орудующую на Брайтоне, и вот перед ним явная жертва — молодая красавица, которая попалась на крючок прощелыге, и теперь в ее жизни разыгрывается настоящая трагедия.
* * *
В квартиру Алеша вошел, когда звонил телефон. Женский голос спросил на английском:
— Могу я поговорить с мистером Гинзбургом? Меня зовут Лорин, я секретарь отдела кадров Колумбийского университета. Вы оставляли заявление о работе преподавателем русской литературы?
— Да, оставлял.
— Декан профессор Турнер просит вас прийти завтра в полдень на собеседование.
Алеша повесил трубку и откинулся на стуле. Уф! Неужели повезло и его возьмут? Да, но тогда он не сможет продолжать писать роман. А жалко…
Когда Лиля поздно вечером вернулась с Каплановских курсов, он сказал, улыбаясь:
— Знаешь, мне, кажется, повезло.
— Ты нашел издателя?
— Нет, наверное, роман придется временно отложить — меня вызвал на переговоры декан Колумбийского университета.
— Алешка!.. Как я счастлива за тебя!..
— За всех нас, — он обнял ее. — А теперь, может, и ты скоро сдашь экзамен.
— Нет, я не питаю иллюзий насчет сдачи с первого раза…
38. Экзажен Лили
Экзамен проводился в один и тот же день в нескольких больших городах Америки и Европы, и даже на Филиппинах — для тех, кто не смог приехать. Сдавали его по всему миру около десяти тысяч врачей.
В большую старую гостиницу Hilton на 33–й улице Лиля приехала за полчаса до начала регистрации. В холле уже собралась толпа, стоял разноголосый гул, многоязычие все еще поражало Лилю. Регистрация проводилась строго: сверяли фотографию, проверяли подпись, чтобы не было подставных лиц. Каждый получал номер отдельного места. Русские эмигранты сгрудились в небольшую группу, в ней преобладали люди за сорок, было много женщин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
