– Да что рассказывать? – срывается она вдруг на крик, разворачиваясь ко мне, пылая яростным взором своих блестящих от слез глаз, так похожих сейчас на драгоценные камни. – Что?! Как они схватили и утащили меня в ту комнату? Как забавлялись моим страхом и бессилием, пока я в безуспешной попытке снова и снова пыталась вырваться и убежать от них, а они довольно смеялись и повторяли «Кричи громче, сучка»? Как раздевали и трогали везде, а я ничего не могла с этим поделать? Это я должна рассказать? Это ты хочешь услышать? Это? Да пожалуйста! Слушай! Они перехватили меня в коридоре вип-комнат и насильно затащили в одну из них. Сперва стянули верх платья, чтобы избавиться от лифчика. Затем задрали подол. Я сопротивлялась, из-за чего трусы просто порвались по швам. И кстати, это больно, когда прямо на тебе рвут белье. Но им наоборот было весело. Они толкнули меня на диван. Муж Полонской схватил руки и завел мне их за голову, удерживая в таком положении, пока другой избавлял меня от остатков трусов, а третий участник оставлял на моей груди кучу своих слюней. А потом… – ненадолго замолкает, шумно вдыхая и выдыхая, вновь отворачиваясь к окну, и дальнейшее проговаривает уже нереально спокойным голосом. – Потом они достали эти свои причиндалы… – очередная пауза. – Тогда же в комнате появился ты и спас меня от них, – сокращает концовку. – Вот и вся история. Надеюсь, рассказ понравился.
П*здец, как понравился, не то слово. Я вообще в последнее время предпочитаю исключительно все то, что вдалбливается мне в мозг раскаленной арматурой. Наверное, именно поэтому поднимаю скоростной режим еще выше. Заставляю себя вновь концентрироваться на вождении. Автомобиль едет куда быстрее других машин, лавирует между ними, пересекает двойную сплошную, задерживается на встречке опасно долго. Нет, в самоубийцы записываться не собираюсь. Но остро необходимо зацепиться за что-то другое, заодно избавит от желания развернуться и вернуться к тому, от чего отвлекла меня Тая. Да и… что уж там, них*ра не срабатывает. Стремной красной лампочкой, подобно спятившей сигналке в моей голове, мелькают лишь вероятные картинки того, о чем она рассказала.
– Третий?
– Да. В тот вечер их было трое.
– Имя знаешь? Как выглядел, помнишь?
Оборачивается обратно ко мне и заметно хмурится.
– Они не называли мне своих имен. Помню, что тоже брюнет. А вот на лицо совсем обыкновенный. Увижу, узнаю, а вот так, по приметам, ничего сказать не могу. Разве что, он из тех, кто легко теряется в толпе. Если тебе, конечно, это о чем-то говорит. Еще он единственный, кто был более-менее со мной мягок. Даже пытался возбудить. Обещал, что потом я еще сама буду их просить оттрахать меня, – усмехается, брезгливо кривясь. – Как знать, может у него и правда бы все получилось, не помешай ты, – дополняет безразличным тоном.
Пока она говорит, память услужливо перебирает список фамилий из числа окружения Полонского и его родственничка. Может, он и дебил в большинстве своем, но с кем попало так развлекаться не станет, а значит вычислить не так уж и сложно.
– Они знали, кто ты? Что ты прокурорская дочь.
Вот теперь она смотрит на меня с удивлением.
– Откуда бы им знать? В любом случае, мне они о таком не сообщали. Им даже мое имя было не интересно. Для них я была просто очередной сучкой. Так что вряд ли. Хотя я уже ничему не удивлюсь, – вздыхает устало. – Возможно, их просто привлекло то, что я неотрывно пялилась на тебя весь вечер, пока ты этого не замечал.
Вот тут нога с педали газа соскальзывает.
– Весь вечер? – переспрашиваю.
На бледных щеках проступает румянец, и Тая в который раз спешит отвернуться к окну.
– Было дело, – отвечает смущенно.
– Могла бы просто подойти, – хмыкаю.
На удивление, держащая неумолимыми тисками ярость притупляется и становится терпимее.
– Там и без меня было полно желающих. Куда более ярких и эффектных. И ты их всех отшил в самой грубой манере, – фыркает. – Подойти… – повторяет уже на свои мысли. – Я сбежала, когда поняла, что ты меня все-таки заметил и сам собираешься подойти, а ты говоришь, чтоб я сама. Шутник.
– Сам?
Да, с алкоголем точно пора завязывать.
– Вот и я не поверила, когда ты встал и вдруг направился в мою сторону. Тоже сперва решила, что к кому-то другому, пока не поняла, что смотришь ты все-таки на меня.
– Может, я туалет потерял, раз уж столько выпил? – не сдерживаюсь от подкола. – А дверь за твоей спиной была, – добавляю с насмешкой.
– Если только невидимая, – зеркалит мою эмоцию.
На этот раз ничего не говорю. Да и до дома остается не так уж и долго. Оставшийся путь проходит в молчании. Явление для меня вполне привычное. В чем-то даже желанное – моя зона комфорта. Вот только странным образом, стоит машине затормозить посреди двора, как это самое молчание вдруг становится в тягость. Девушка выходит на улицу, разворачивается ко мне спиной и просто идет в дом, словно забывает о моем существовании.
Разве я должен ее останавливать?
Вовсе нет.
Уйдет, мне останется возможность заняться своими делами.
С учетом сложившихся обстоятельств, их немало на эту ночь.
Да и куда она денется теперь от меня?
Никуда.
Даже официально.
Тогда почему все равно догоняю и останавливаю?
Вероятно, всему виной та ментальная арматура, что плавит мои мозги и убивает остатки соображательной активности.
– Ни одного из них больше не увидишь. Никто тебя больше не обидит, – сжимаю хрупкое плечо, оставаясь за ее спиной.
Никто. Если только я сам. Хотя в последнее время все чаще ловлю себя на мысли, что очень стараюсь этого не делать. Но это для нее не новость. Ни к чему уточнения.
– Я знаю. Ты же рядом.
Все-таки уходит. На этот раз не спешу идти за ней. Сперва собираю оставшихся ребят, рисую инструкцию на ближайшее будущее. Ничего особенного, им не впервой. Только потом захожу в дом. Список предполагаемо нужных фамилий в памяти сформирован, остается уточнить, кто именно. И нет, так легко, как первые двое, он не
