— я не успел уклониться от одного лезвия. Но всё равно поднялся на ноги и вновь набросился на Кайла.
Волна магии Кайла будто бы привела Ребекку в чувство, но так как девушка оказалась за спиной Пожирателя я не успел толком понять, что та задумала.
Небо вновь содрогнулось. В следующую секунду я почувствовал, как Ромус пробил барьер Кайла. Это отвлекло внимание Пожирателя и тот допустил оплошность, открывшись для удара. Судьба распорядилась подбросить нам шанс, которым я решил воспользоваться.
И, отбросив в сторону кинжал, я свернул шею замешкавшемуся ублюдку почти одновременно с Ребеккой, вырвавшей ему сердце.
Кровь Пожирателя залила мою грудь, хлеща из пробитой грудной клетке, где делали последний вздох его лёгкие…
И тогда время будто остановилось. Даже шторм застыл за пределами магического кокона, что окружил нас, давая древнему пророчеству сбыться.
Мы с Ребеккой мгновенно оказались отрезаны от других древней магией, которую невозможно было пробить даже гарпии в лице Ромуса.
Глаза Ребекки налились кровью, став кроваво-красного цвета вместо привычного серого. Сжимая в руке сердце Кайла, она чуть наклонила голову, внешне став истинной Марриенсен. Её губы тронула ухмылка, приоткрыв заострённые резцы.
Она была столь же прекрасна, сколь и ужасна.
Её лицо было окроплено кровью, алая жидкость струилась и по вырванному органу вниз по девичьей руке. В чёрном платье с кружевами и разорванным подолом, разметавшимися длинными волосами, сияющей кожей и чарующими глазами девушка воплощала собой погибель всего мира.
Эта девушка, которая горела ярче пламени. Что была готова погибнуть ради своего брата. И являлась той, в которой я растворился без остатка.
Вся в крови, в шаге от мирового господства, она вызывала у меня чувства совсем не те, о каких кричала логика. Застыв в этой временной петле, я чётко осознал, что позволил бы Ребекке забрать себе силу Кайла, если бы это сделало её счастливой. Но сейчас ею руководила кровь Марриенсенов и пророчество, поэтому я должен был вернуть ей ясность ума. И лишь тогда позволить принять решение, от которого зависит судьба не только нас, но и всего мира.
Хотя, на мир мне стало откровенно плевать когда Ребекка поднесла сердце Кайла к своему рту и подняла на меня взгляд.
— Ребекка, нет… — выдохнул я, но опоздал.
Не отводя от меня взгляда, Ребекка впилась резцами в теплое сердце Кайла, погружая всё вокруг в Великую ночь.
«Но если же в ночь алтарь смогут пробудить они, то порталы замкнут тогда изнутри. Один вкусит сердце другого тогда, и мир уничтожат они навсегда,» — вспомнил я предсказание Николауса Марриенсена, которое сбывалось на моих глазах.
Не «она», а «они».
Потому что сейчас, смотря на Ребекку, я видел в ней отголоски безумия Кайла.
И пока она ещё не до конца поглотила его силу, доев его сердце, у меня ещё оставался шанс вернуть Ребекке рассудок.
— Ребекка… — снова начал я, но она не послушала, сделав второй укус.
Я почувствовал себя так же беспомощно, как в ту ночь, когда меня заставили убить мою семью.
Я любил их так сильно, что произошедшее буквально уничтожило меня изнутри. И столетиями я не был готов полюбить никого просто потому, что, моё сердце обратилось в бесчувственный камень.
Сейчас же, смотря на Ребекку, я знал, что безумно любил её. Даррок предупреждал, что магия крови не приведёт ни к чему хорошему, но в прошлый раз я не решился на то, чтобы принять на себя всю ответственность. Теперь же я был готов совершить что угодно, лишь бы женщина, стоящая передо мной, обрела ясный ум и счастье.
Я желал, чтобы она стала моей королевой.
Даже пускай Ребекка была из рода, который меня годами учили презирать. Я любил её такой, какой она была.
Моим пламенем. Моим сердцем. Моей судьбой.
Она была моей. Раз и навсегда.
— Десма Лилиан Ребекка Амайя Хати Марриенсен, — обратившись к ней полным именем, чем побудил её воззриться на меня, выгнув чёрную бровь.
В народе поговаривали, что Марриенсены жаждали единоличной власти. Если Ребекка возжелает того же, то вот ей я был готов преклониться, потому что любил её. Но перед этим я всё-таки желал попробовать спасти её душу из плена тьмы и сделать ей предложение другого рода.
— Я, Шаян Араш Зияд Джан-Ияд Фархад, должен тебе рассказать то, что стоило поведать раньше, чтобы всего этого не произошло.
Слова давались мне нелегко, но я должен был сказать эту исповедь. Впервые за столетия я рассказывал кому-то правду о себе и своём народе, который меня годами заставляли жестоко убивать против моей воли.
— Более трёхсот лет назад Клаус Хартвигсен и Кайл Марриенсен активировали порталы-алтари, переместив Сумрачный Двор в измерение Света и Тени. Раньше эти земли были объединенной столицей Дворов Драконов и Дикой Охоты. И мой брат был королём Дикой Охоты до того, как принял смерть от моей руки. На всех Ше’ру и драконов наложили проклятие, заставляющее нас подчиняться тем, кто пришёл к власти. Долгие годы мы искали способ снять проклятие и отомстить, но не находили его. Пока не появилась ты, — Ребекка куснула сердце Кайла второй раз, внимательно слушая меня. Кажется, ей не совсем понравилось то, что в её лице я обозначил спасение своего народа. Однако мои чувства возникли отнюдь не на почве необходимости снять проклятие. — Тогда, на площади в Ивлире, я решил, что нас свела случайность. Но не мог забыть твой взгляд. Позже, ты день за днём выводила меня на разные эмоции, и я начал думать о тебе постоянно. Даже когда я жил при Дворе я ни разу не чувствовал себя так, как ощущал рядом с тобой.
Ребекка сузила свои глаза, внимательно рассматривая меня.
Я же, стараясь не думать о том, что сейчас было в её голове, продолжил:
— Я знал, что надо рассказать тебе правду о том, кем являюсь на самом деле ещё после бала, но думал, что у нас есть время и я успею уберечь тебя от наступающих последствий проклятия. Однако всё сложилось иначе, и только благодаря этому я понял, что всё это время упускал. Я люблю тебя, Десма Лилиан Ребекка Амайя Хати Марриенсен, — признался в своих чувствах я. — Люблю так, как никогда никого в своей жизни не любил. И готов разделить с тобой счастье и горе. Ты моя истинная пара, которую я не могу потерять. Позволь сделать тебе предложение. Если откажешься — я даю слово, что несмотря ни на что буду рядом с тобой оставшееся нам время.
Немного поразмыслив, Ребекка убрала
