мы не увидели кто ты.
— А, кто я, по-твоему, — снова усмехнулся он, — это все неважно, вставай, пойдем отсюда, ты моя. — Я уже устал бегать за тобой, знаешь ли, и ты скоро погибнешь, проклятье на тебе стало уже видимо и для обычного зрения, пульсирует, а это значит, что опасность не миновала. — Хорошо хоть с помощью поводка мне удалось найти тебя быстро и спасти, — но мне уже надоело догонять тебя, пойдем, — и он протянул мне руку помогая встать.
— Я никуда с тобой не пойду, даже если ты меня убьешь сейчас, мне тоже надоели загадки, рассказывай все и немедленно, — выпалила я и сделала шаг назад.
Поводок ощутимо натянулся, и я стала задыхаться.
— Я спасу тебя, даже без твоего согласия, — закричал раздраженно Святозар, — у нас мало времени на споры, скоро пещера рассыплется, и мы можем погибнуть. — Магический поток не управляем уже, и остановить его не возможно.
Пещера звенела и слегка дрожала, и весь потолок и стены покрылись трещинами, кое — где даже куски льда гулко и звонко стали выбиваться под своей тяжестью из стен с печальным звоном разбиваясь об пол. Но я тоже упряма, и никуда не пойду в ошейнике, хватит.
— Расскажи коротко, — потребовала я, — иначе погибнем все здесь, но пленницей я не буду, надоело.
Святозар вздохнул, со злостью посмотрел на меня, — я хотел все рассказать тебе позже в более спокойной обстановке, ты же видишь, что сейчас не время.
— Нет, нет, время у тебя уже было, но ты играл со мной в кошки мышки, так что или рассказывай, или уходи один, — тоже разозлилась я.
Знаю не время на капризы, но где-то в глубине я понимала, если сейчас ему поддамся, то это будет хуже рабства, а я так устала от всей этой истории, что лучше погибну, мне стало все равно.
— Ты не понимаешь, — лицо Святозара исказила судорога боли, — я не просто золотой дракон, я был последним золотым драконом на этой земле и прожил достойную жизнь и погиб я тоже достойно, как и полагается, и должен был уйти отсюда с чистилища, когда…
— Я не знаю, сколько точно лет было назад, тысячу, две, может четыре, все эти века пролетели мимо меня. — Тогда на месте капища был глухой лес, ты ведь уже догадалась, кем я был?
— Да, совсем недавно я вспомнила твой силуэт, и угрозы в ночь, когда я забрала ребенка. — Ведь тогда ты смог накинуть на меня ошейник, на поляне, просто не верила в это до последнего, — пробормотала я.
— Я тоже не верил, когда ведьмы, не чета, нынешним, создали это капище, и поймали мою душу, заселив ее в черного идола, — мучительно сказал Святозар. — Они призывали бога и тоже ошиблись в расчетах, поймав меня вместо призываемого черно бога, или кого они там призывали. — Это такой ужас, меня золотого дракона, всю свою жизнь борющегося со злом, поймать в капкан и погрузить в скверну, испачкать кровью младенцев, сделать меня орудием зла. — Я был беспомощным и ничего не мог сделать в том состоянии, то место уже было напитано черной энергией, которая оплела меня плотной паутиной. — Я вынужден был выполнять пожелания ведьм, ненавидя их каждой клеточкой своей души, и вынужден был им подчиняться. — Но и все равно смог им отомстить каждой, все, что они просили, приносило им только тяжкие муки. — Они получали силу, но ни одной из них не удалось удержать мои дары и все они погибали жестоко, но ничему не учились и приходили на их место новые ведьмы, которые также несли на алтарь своих детей, чтобы получить толику моего могущества. — А я метался и мучился, ненавидел и ничего не мог изменить, и вскоре злость пропитала меня насквозь, и я стал сам, чернея ночи. — Я потерял себя, свою душу, что может быть страшнее этого. — Я нашел выход, как освободиться, все продумал, ты даже представить не мог, что, я шептал Ажелике, что бы, она не передумала, и принесла мне своего ребенка. — Если бы я вырвался тогда, то убил бы всех, до кого мог дотянуться, — сказал он немного виновато, — сошел с ума окончательно и просто хотел мстить всем.
Я содрогнулась от его тихих слов, пережить такое, он прав, от этого легко сойти с ума и возненавидеть весь мир.
А Святозар продолжал, — и вот представь мой гнев, когда ты уже собрался вырваться, а какая — то девчонка ворует твой шанс освободиться. — Как я тебя ненавидел, когда ты утащила младенца с алтаря, а я только что и смог, просто отметить тебя, сил еще на ошейник у меня не было. — Я уже забыл, что есть обычные нормальные женщины, привык всех их мерить по тем, что ко мне приходили. — В моем воспаленном мозгу, мир населяли одни ведьмы — детоубийцы. — Если бы ты тогда задержалась хоть на несколько минут, я бы с удовольствием порвал тебя в клочья, но ты успела убежать и оставить меня в беспомощном состоянии. — Я думал, что это самое страшное, но вскоре, пришли маги, толпой, чтобы разрушить мой жертвенник, а самое забавное в том, что разрушал и убивал меня темный маг, твой Андрей, забавно да.
Я поежилась, абсурд, светлого мага, превращают в черного бога, а темный маг разрушает темный жертвенник и очищает место от скверны. Вокруг нас клубилась ледяная пыль, часть стены стремительно сыпалась ледяной крошкой, разлеталась пылью, но я знала, что нужно дослушать Святозара, я просто обязана знать, что он такое сейчас, может смерть — это лучший выход для всех нас из этой ситуации. Он понял это и быстро продолжал рассказ.
— Я уже думал, что снова погибну, самое страшное то не смерть, а то, что мне пришлось держать ответ за свои злодеяния, которые я совершал, против своей воли. — Пытался хоть как-то ускользнуть, но все маги были хорошо защищены, а я был слаб, хоть и пытался взять, кого ни будь из них под контроль, но тщетно. — Когда уже стали огнем разрушать каменный идол, в котором я и был запечатан, я почуял рядом совсем ущербный разум, какой-то местный дурачок, пришел посмотреть, что же делается в лесу. — Сам не знаю, как мне удалось проскользнуть мимо защиты и попасть в тело этого дурачка, подчинить его разум, ожоги, что ты видишь, это от заклинаний, сжигающих меня. — Я погибал, тело деревенского идиота, не могло принять мощь золотого дракона, такая боль, невероятная, выжигающая все чувства. — Я выжил, и с удивлением понял, что
