— Если она не возражает. Она, знаете ли, ваша пациентка, а не подопытное животное.
— Разумеется, — Шуми был захвачен врасплох неожиданной резкостью в голосе Хильды Брандт.
— Очень хорошо, — Брандт встала прямо перед Камиллой и внимательно посмотрела ей в глаза. Похоже, ее порадовало то, что она там увидела. — Такие вот дела, моя милая. Даже если бы доктор Шуми не стал бы на этом настаивать, я собиралась отказаться отпускать вас еще по меньшей мере пару суток.
Она выпрямилась.
— Что же касается всех остальных, для вас, боюсь, вечеринка закончена. Здесь научно-исследовательское учреждение, хотя после нынешних событий вам, быть может, трудно в это поверить. Мы найдем кого-нибудь, кто позаботится о том, чтобы организовать вашу доставку на Ганимед.
В манере Хильды Брандт присутствовала какая-то небрежная уверенность, которая предотвращала все споры. Нелл, видя ее сейчас, уже ни секунды не сомневалась, что обращенная к ней не так давно просьба Хильды Брандт была сделана совсем по другим причинам. При желании директор научно-исследовательского центра одна могла спокойно очистить любое помещение на «Горе Арарат», причем всего за пару минут.
— Но я должен остаться, Нелл, — прошептал Джон. — Уже через час-другой я отправлюсь к «Капле». Если ты хочешь, чтобы я еще раз попытался убедить доктора Брандт насчет тебя...
— Пустая трата времени. Ты только на нее посмотри.
Джон уставился на спокойное, добродушное лицо Хильды Брандт.
— По-моему, она вполне доброжелательна.
— Это потому, что ты совершенно ее не знаешь. Она вполне доброжелательна, но «да» она тебе нипочем не скажет.
— Что, если ты еще несколько минут побудешь со мной, прямо сейчас...
— Зачем, Джон? Ты хочешь по-быстрому перепихнуться? Вообще-то мысль неплохая, но я уже так не думаю. Я это уже лет десять как прекратила практиковать. Теперь я обожаю хорошенько поваляться, — Нелл протянула руку и похлопала его по щеке. — Ну вот, я тебя шокировала.
— Ты ведь это не всерьез!
— Да-да, знаю — ты таким не занимался. Ты сам мистер Невинность. Это все мой испорченный нрав, и я должна сказать, что испытываю немалое искушение. Очень хочется увидеть тебя голым. — Нелл поколебалась и наконец покачала головой. — Нет. Иди занимайся своей «Каплей» и держи свои сексуальные руки под контролем. Но помни — я вернусь. Как только найду способ устроить это дело. Европа сейчас — главное место действия.
«Это все мой испорченный нрав». Джон решил, что ему это определенно по вкусу. Он никогда не встречал женщины, которая бы так разговаривала — по крайней мере, с ним. Всю дорогу до Вентиля Джон думал о Нелл. И как это он ухитрился ее подцепить? И почему она назвала его «мистер Невинность»? Он был вполне опытным, а вовсе не невинным.
Когда Джон наконец оказался на ледяном спуске Вентиля, он понял, что Хильда Брандт была мудрее, чем ему казалось. Предварительное погружение, которое они с Вильсой Шир предприняли в «Данае», в то время представлявшееся Джону не особенно нужным, позволило ему теперь сосредоточиться на «Капле», а не тревожиться о том, что будет дальше.
При том, что ему действительно требовалось сосредоточиться. По европейским стандартам Джон был опытным оператором системы Вентиля, а потому никого не послали помогать ему со спуском по льду в воду. Однако солидная часть его разума была по-прежнему с Нелл.
Они обязательно будут друг с другом долго-долго. Они разделят множество чудных лет.
Если только раздумья о Нелл сперва его не убьют.
Джон оторвал взгляд ото льда и понял, что «Капля» уже от него ускользает. Однако ее балансировка была совсем другой, чем у «Данаи», и в результате Джон разместил буксировочные дреки не в тех местах. Округлое, прозрачное судно наклонялось далеко вперед. Гонясь за ним и исправляя крен, Джон неверно оценил оставшееся у него время. Когда он снова поднял взгляд, погружаемый аппарат уже находился на полпути по ледяному скату, его люк был широко раскрыт. Джону пришлось запрыгнуть на борт и задраивать люк, когда погружаемый аппарат одолевал последние тридцать метров наклонной дорожки. Но даже тогда герметичные затворы еще не сработали. Они все-таки встали на место, когда вода уже плескала по основанию судна.
В конце концов «Капля» оказалась отбалансирована и освободилась от дреков, плавно скользя по ледяному спуску в спокойные воды Вентиля. Первые пять минут Джон позволял погружаемому аппарату бесконтрольно падать сквозь толстенный щит, что огораживал Европейский океан. Только когда он прошел мимо нижней границы льда, где давление уже составляло пятнадцать земных атмосфер, Джон оторвал глаза от индикаторов и мониторов.
Единственным, что поразило его, была незнакомая зелень индикатора давления. Этот дисплей модифицировали, изменив шаг увеличения давления от десятой доли атмосферы на метр, каким он был на Земле, до всего-навсего восьмидесятой доли атмосферы на метр, более соответствующей Европе.
Всего-навсего — если не считать того, что Джон держал путь к черным глубинам, неслыханным в земных океанах. Скорее по привычке, чем по необходимости (Джон инстинктивно знал, где он и куда направляется) он сверился с инерциальной навигационной системой. Удовлетворенный увиденным, Джон установил неспешный курс на Жаровню: глубина сорок семь километров, давление шестьсот земных атмосфер. Область высокого давления даже по земным стандартам.
Джон взглянул на новый индикатор. Текущая глубина: пять с половиной километров. Давление: восемьдесят шесть атмосфер.
Он выслал вперед один из свободноплавающих источников света, или попросту плывунов, и включил его. Вода была менее прозрачна, чем во время его последнего вояжа. Либо уровень апвеллинга здесь был выше, либо больше мусора выплавлялась и падало со дна ледяного слоя наверху. Так происходило и на Земле — в Северном Ледовитом океане. Но здесь имелось одно колоссальное отличие. Мутность европейской воды могла обусловливаться присутствием любых видов неорганических соединений, однако в нее не вносил свой вклад завораживающий, невероятно разнообразный детрит живых существ — смесь, благодаря которой каждый отбор пробы земной воды становился экспериментом, в результате которого можно было обнаружить ранее неклассифицированные формы жизни.
Джон хотел исследовать как можно больший участок океанского дна по пути до Жаровни. Он позволял «Капле» падать, пока не оказался в тридцати метрах от дна и не смог с легкостью увидеть в прозрачной воде неровные контуры океанского ложа. Остроконечные каменные выступы подобно сине-черным зубам акулы угрожающе выпирали в сторону прозрачного корпуса его судна. Маршрут проносил Джона мимо северной подводной оконечности горы Арарат. Он обогнул плоское каменное плато, которое, согласно картам, местами поднималась почти через весь ледяной слой примерно до двухсот метров от поверхности Европы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
